Торнсайдские хроники

– Не стоит меня провоцировать. Я ведь могу именно так и поступить, – предупредил Кентон.

– За Люка я ручаюсь, – вмешалась я.

– Это не мой секрет… Ну хорошо. – Кентон поднялся и сделал несколько шагов по комнате. – Рейвену нужен не я, – сказал он, оборачиваясь к нам. – Ему нужен другой человек, но я могу на него вывести. Я – единственный человек в графстве, которому известно его местонахождение. Поэтому меня и ищут… столь тщательно.

– Кто он? Тот, кто так нужен графу?

На лице Кентона заиграла легкая улыбка. Совсем не веселая, скорее агрессивная. Не сулящая Рейвену ничего хорошего.

– В твоей статье про графа была одна ошибка, – сказал он мне. – Вообще, конечно, весь его образ сформирован неверно, но с точки зрения голых фактов ошибка одна. Зато глобальная.

– Я не ошибаюсь в фактах, – возразила я. Увы, по другим пунктам возразить было нечего. Да, с Рейвеном я промахнулась, и не только в вопросе биографической статьи.

– И тем не менее в одном ты ошиблась. Ты написала, что он единственный из ныне живущих наследников графского трона Торнсайда. Но это не так. Есть еще один. И именно до этого одного и хочет добраться Рейвен.

– Этот еще один унаследует графство в случае смерти Рейвена? – живо заинтересовался Люк.

– Возможно, – кивнул Кентон. – Но главное даже не это. Главное то, что, строго говоря, упомянутый человек уже унаследовал графство, прежде чем оно де-факто перешло к Рейвену.

– Он что, старший брат Алана? – не поняла я.

– Нет. Родство между ними есть, но не настолько близкое.

– Тогда я не понимаю. Как дальний родственник Рейвена мог унаследовать графство, если предыдущим графом был отец Рейвена?

– Потому что он унаследовал графство раньше. Прежде, чем его заполучил Рейвен-отец.

– Ты хочешь сказать, что правление Рейвенов было незаконным с самого начала? – прищурился Люк.

– Понятие законности не слишком применимо к подобным вопросам, – поморщился Кентон. – В графстве тогда развернулась настоящая бойня. Огромный куш и слишком много претендентов… Практически никто не выжил. Осталось двое – Рейвен-отец со своей семьей и один маленький мальчик. Практически младенец, ему было тогда около двух лет. Ну, и умные люди записали мальчика в мертвые, вместе с остальными членами его семьи. Ясное дело, в борьбе против Рейвенов на тот момент он проигрывал по определению. Так что графство заполучил отец Алана, а теперь оно перешло по наследству к сыну. И вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет что-то доказать. И тем не менее по праву рождения графство в свое время перешло к тому ребенку. Хотя официально он и не правил ни одного дня.

– И этот мальчик сейчас вырос, живет где-то в королевстве и представляет угрозу для Рейвена, – заключила я.

– Именно так.

– А почему никто, кроме тебя, не знает, где он находится? Он живет под чужим именем?

– Да. Его усыновили другие люди, дали ему свое имя, и никто даже не знает, что он – не их родной сын. Он и сам узнал обо всем совсем не так давно.

– Так почему же Рейвен не искал его раньше? – Вопросы сыпались из меня один за другим. Еще немного, и Кентон, чего доброго, откажется продолжать, заявив, что я беру у него интервью… – Стой, я, кажется, поняла. Рейвен об этом прежде не знал? Узнал только после того, как унаследовал графство?

– Его отцу и в голову не приходило что-то выяснять после того, как он победил на тех скачках, – кивнул Кентон. – Он прочно сидел на своем месте много лет. Правил, надо сказать, вполне неплохо. Когда к власти пришел Эдвард Пятый, Рейвен стал одним из первых, кто присягнул в верности новому королю. Что и неудивительно, учитывая, что именно в здешнюю темницу в свое время посадили молодого Рауля. Ответственность за это, конечно, лежала не на графе, тюрьма-то как-никак королевская, но, как известно, при Эдварде головы и за меньшее летели. В общем, Рейвен-старший сумел выкрутиться и, видимо, все данные новому королю обещания сдержал, налоги в казну платил исправно, никаких особых нареканий на него не было. Так что мысли о возможных конкурентах не слишком тревожили его ночной сон. Но Рейвен-младший – человек гораздо более дотошный и мнительный. Когда несколько месяцев назад он унаследовал от отца графство, то решил тщательно все перепроверить и умудрился выйти на какой-то след.

– Тогда зачем он устроил весь этот спектакль с колодками? – растерянно спросила я. – По логике вещей, он должен был просто приволочь тебя в пыточную и клещами вытащить нужную ему информацию. Я что-то не так сказала?

Люк смотрел на меня как на музейный экспонат, восхищенно покачивая головой.

– Степень твоей деликатности впечатлила даже меня, – признал он.

– Ты все так сказала, – принужденно рассмеялся Кентон. – И ответ может быть только один: на том этапе Рейвен еще не знал, что я обладаю такой информацией.

– А теперь?..

– А теперь, стало быть, знает. Иначе не стал бы поднимать такой шум посреди ночи. Согласен, совпадение странное… Но, может, это и не совпадение. Предполагаю, что в мое отсутствие он сумел покопаться в моих делах – просто так, на всякий случай, в стремлении держать руку на пульсе. И, по-видимому, докопался до того, чего узнать был не должен.

Сдвинув в сторону Люка, нахально захватившего всю кушетку, я уселась рядом с ним и на секунду прикрыла глаза.

– Ладно, это все история, – сказала я затем. – А что насчет будущего?

– Ты о чем? – повернулся ко мне Люк.

– Допустим, что у меня шкурный интерес, – отозвалась я. – Хочу увидеть на месте Рейвена кого-нибудь другого.

– О, ты хочешь устроить маленький государственный переворот в масштабах одного графства? – усмехнулся Люк. – Прежде не замечал за тобой подобных склонностей.

– Я сама за собой не замечала, – отозвалась я. – Так что же? Есть у этого парня шансы заполучить Торнсайд?

– Теоретически есть, – откликнулся Кентон, – но мизерные. Для этого ему понадобилось бы обратиться к королю с прошением, чтобы тот рассмотрел его права на графство.

– И в чем в таком случае проблема?

– А в том, что при таком сроке давности доказать ничего не возможно. Даже его принадлежность к роду Торнсайдов, не говоря уж о каких-то там призрачных правах. Тем более к Рейвенам у короля нет никаких претензий.

– Что значит «нет никаких претензий»?! – возмутилась я. – Это при всем том, что вытворяет Алан?!

– А что он такого вытворяет, чего не мог бы себе позволить граф? – отозвался Кентон.

– То есть как это что?

– Абигайль, не кипятись, – мрачно сказал Люк. – Он прав.

– Да что мы с вами про разных графов, что ли, говорим? – удивилась я.

– Не про разных графов, а с разных позиций, – примирительно объяснил Кентон. – С позиции короля не так уж в Торнсайде все и плохо. Налоги в казну поступают исправно. Все отчеты предоставляются вовремя, и, можешь мне поверить, написаны они как положено. Большое количество казней? Так преступность растет; хороший граф обязан с ней бороться. Люди пропадают? Ну так поосторожнее надо быть. Болота, дикие звери, разбойники. С последними, конечно, тоже надо бороться, и под этим соусом можно вздернуть еще десяток человек. Знатных людей Рейвен не трогает. А из-за несправедливо осужденных торговцев к королю, знаешь ли, не обращаются. Для таких целей вроде бы как инстанции пониже имеются.