Товарищ «Чума» 8

И едва я произнёс эти слова, как между мной, Вольгой Богдановичем и всем княжеским поместьем — Пескоройкой появилась незримая никем другим, кроме нас троих, устойчивая энергетическая связь. Очень похожая на ту, что соединяла нас с Лихоруком.

— Не забывай, князь Перовский, что ты — неотделимая часть семьи и глава нашего рода!

— Ну, да: часть команды, часть корабля! — весело улыбнулся я, вспомнив цитату из «Пиратов Карибского моря». После чего крепко обнял сухое тело Вольги Богдановича, который в ответ тоже крепко сжал меня в своих холодных объятиях.

Глава 14

Трое суток, практически без сна и отдыха, мы с дедом пробирались по территории занятой врагом. Невзирая на морок, которым я окружал нас на протяжении всего пути, города, да и вообще любые населённые пункты, попадающиеся нам по пути, мы старались обходить стороной.

Хотя нам очень хотелось врезать, как следуют, по расквартированным в них гарнизонах фрицев, да по частям вермахта, двигающимся нескончаемым потоком в сторону фронта. А моего юного дедулю, всё порывающегося устроить фашистам какую-нибудь диверсию, приходилось останавливать практически силой.

Я втолковывал ему раз за разом, что сначала нам с ним нужно выполнить главную миссию — эвакуировать в Москву Глашу с Акулиной, а уже после устраивать захватчикам «козью морду». Объяснял, что помощь Глафиры Митрофановны в разработке новых заклинаний может оказаться намного ценнее ликвидации пусть даже и целого полка гитлеровцев.

Дедуля каждый раз понятливо кивал, а при упоминании имени Акулины его глаза начинали как-то масляно поблёскивать — вот та еще проблемка, которую мне вскоре предстоит разруливать. Но едва мы натыкались на очередное формирование вермахта, как дедуля тут же забывал про свои обещания и как умалишённый рвался в бой.

Я его отлично понимал, и не просто понимал, а читал, словно открытую книгу с помощью собственных, постоянно прогрессирующих, ментальных сил. Нет, не подумайте, что я специально читал его мысли — нет! Просто они были слишком явными, и лежали на самой поверхности его сознания.

Да они как будто сами лезли мне в голову, настолько сильно жаждал ввязаться в драку с врагом мой любимый и незабвенный старик! Я вот только не мог понять, когда он стал тем самым рассудительным, невозмутимым и хладнокровным офицером-разведчиком, воспитавшим из меня настоящего бойца?

Мне всегда казалось, что он стал именно таким на фронте, либо в особой школе НКВД. Но, как показала практика — это оказалось совершенно не так. Мне постоянно приходилось его осаживать, удерживать и прилагать невероятное количество усилий, чтобы он по дурости не натворил глупостей.

Для нас главное сейчас — добраться до Тарасовки, а потом вернуться живыми назад, и не только живыми, а целыми и невредимыми с нашими дорогими и близкими людьми. Причём, очень и очень важными для нашей Родины и для нашей будущей победы. Ведь кроме Глафиры Митрофановны никто так не разбирается в сложных структурах магических формул.

Я, например, в этом практически ни в зуб ногой… Да и не только я, но тот же Том Бомбадил — тоже. Да и старая ведьма-чертовка Глория, которую тоже бы неплохо прихватить с собой, всего лишь опытный, но закостеневший практик, эффективно использующий допотопные наработки древних магов.

А вот с теоретическими нововведениями, да с инновационными разработками в области магических искусств, у всей этой колдовской и волшебной шушеры дела обстоят весьма и весьма плачевно. Вернее, никак не обстоят. Все используют то, что уже давным-давно изобретено и «обкатано».

Это я понял из разговоров с Вольгой Богдановичем, который только подтвердил мои выводы. Не знаю, отчего мне так везет, но на моём пути за довольно короткий промежуток времени повстречалось сразу несколько светлых голов: Глафира Митрофановна — моя любимая Глаша, не совсем живой, но и не совсем мёртвый дедуля — средневековый новатор, у которого в друзьях числился сам Лёня Давинчев (кстати, надо будет поинтересоваться, жив еще этот его дружок, или нет? Ведь тоже не простой простак, а самый натуральный маг), а также ученый и изобретатель — профессор Бажент Вячеславович Трефилов. А с такой командой уже можно работать! Да еще как работать!

Вообще-то, до лесного массива, в котором рулил мой хороший знакомец и друг — леший дедко Большак, было не меньше недели пешего хода. И это, если топать по прямой. А если зигзагами, да десятыми дорогами, скрываясь от фрицев, всё-таки по их тылам сейчас прём — то и куда больше выйдет.

Но здесь нас с дедулей сильно выручало подаренное мне слово лешего, открывающее в любом лесу волшебную тропку. Была одна проблема — знать надо было, куда дорожку проложить. Поэтому, в самом начале я никак не мог сообразить, как же ей воспользоваться в совершенно незнакомом лесу, если точка выхода из него неизвестна?

Поэтому часть времени мы тупо потеряли. Только через сутки на одном из привалов я, размечтавшись, как появлюсь в Ведьминой балке, решил развернуть волшебную дорожку. И самое удивительное — она развернулась! Тогда с дедом мы еще не представляли, куда она нас заведет, но, не колеблясь, решили ей воспользоваться. Как говорится, а чем чёрт не шутит? Используем наш отечественный русский авось на всю катушку!

Волшебная дорожка закончилась на границе зелёнки, в которой мы её активировали — дальнейший путь лежал через колхозные поля, на которых гнил брошенный урожай. Немцы массово угоняли наших людей в Германию, где использовали их в качестве бесплатной рабочей силы. Да-да, в двадцатом веке рабство вновь процветало. И это было совершенно немыслимо!

Дедулю вновь «понесло» — он буквально жаждал крови фашистов, порываясь вычистить ближайший к нам гарнизон вермахта, и я его прекрасно понимал. Но задерживаться мы не могли — меня отчего-то все сильнее и сильнее начали мучить нехорошие предчувствия. Может быть сказывалось чрезмерное утомление и стресс, в котором я пребывал в последнее время, может быть, что-то еще.

Но я буквально чувствовал каждой клеточкой своего тела, что нам с Ваней надо спешить. Поэтому очень раздражался, когда приходилось тратить время на разборки со своим молодым стариком. В общем, «атмосфера» была весьма нервной и донельзя накалённой.

Вновь с трудом удержав Чумакова от скоропалительных решений и необдуманных поступков, я понял, отчего его так сильно колбасит. Ведь не наблюдалось раньше с ним таких заскоков, даже во время нашей первой нашей встречи. А ведь мой молодой дед уже тогда был собранным и хладнокровным разведчиком, внедренным в самое логово врага.

И ведь он тогда спокойно справлялся со своими нервами, а теперь вел себя так, как будто совершенно не умел себя контролировать. А ларчик, оказывается, просто открывался — всего-то нужно было вспомнить самого себя в самом начале «карьеры» страшного и ужасного ведьмака.