Три подруги и все-все-все

— Что значит «следовать обещанию»?

— Твоя бабка когда-то принадлежала к старым богам. Недолго. С её помощью они пытались расширить своё влияние на восток, и у них это почти получилось. Они создали новый пантеон, что-то вроде… филиала! Заставили местных магов сотрудничать, получив благосклонность части из них, пообещав тёплые местечки в новом правлении. Но большинство остались недовольны, хоть и вынуждены были подчиниться. Когда подул ветер перемен и первый состав Совета начал призывать на свою сторону единомышленников, захваченные маги быстро сообразили, к чему всё идёт. И нашли себе других союзников. Чародеи, кажется так они себя называли. Продвигали идеи единой монотеистической силы. Магам-перебежчикам это было на руку, позволяло спрятаться и от своих, и от чужих. Поняв, что теряет влияние и власть, Табити ушла первой. Она могла бы побороться, но не захотела. Как не захотела помогать старым богам. Когда они пришли к ней, она сказала, что не станет вмешиваться. Надо сказать, твоя родственница недооценила Совет. Она не рассчитывала на их победу. И с самого начала считала, что это — не её война. Однако когда старые боги были низвержены, она пообещала одному из них, точно неизвестно которому, что поможет отомстить. Так началась Чума.

— Она знала, что в конечном итоге всё закончится на мне?

— Не думаю. В те времена у неё ещё не было детей.

— Что она сделала? — сыпала я вопросами, наконец, найдя того, кто мог на них ответить. — Как она это сделала?

— Магию нужно было сохранить и стабилизировать в определённом виде, создать… м-м-м-м… как это сейчас говорится? Алгоритм действия! — степень змеиного осовременивания бежала просто семимильными прыжками. Аж штаны разодрались.

— И?

— И она решила, что нужно найти хранилище для неё! Наверное, на тот момент у неё действительно было немного вариантов, потому что она выбрала самый плохой.

— Не тяни, — потребовала я. — Достаточно заинтриговал.

— Она вложила силу в девушку из племени, только-только прибывшего в те края. Это была небольшая закрытая община заклинателей. Твоя мать решила, что Совет вряд ли догадается искать среди них то, что осталось от старых богов. Да и сама община чужаков не привечала, жила обособленно, в горах, самостоятельно обеспечивая себя всем необходимым. Кто же мог подумать, что магии настолько понравится эта девушка, что она захочет остаться с ней? Табити так и не смогла призвать её обратно. А через несколько лет эту же заклинательницу случайно увидел на берегу твой предок и влюбился с первого взгляда. Как тебе история?

Змей устремил на меня лукавый взгляд, выглядя в этот момент отъявленным плутом.

— Занятная, — холодно ответила я.

— Забавно, как работает преемственность, верно? Потомки ступают по следам своим прародителей, даже не задумываясь. Как будто что-то… или кто-то… их ведёт. Но ты должна быть сильнее Табити. Ты должна довести начатое до конца. Ты выступила против Совета. Ты желаешь уничтожить их и забрать то, что когда-то забрали они. Но ты не сможешь сделать этого, пока жив мой брат. Он снова и снова будет подпитывать их силу.

— Но я же не могу убивать наугад!

— Ты — нет, я — да, — и Змей хищно усмехнулся.

— Так тоже нельзя, — упиралась я. — На что ты рассчитываешь? Что рано или поздно просто угадаешь?

— Да, придётся делать это в порядке очерёдности. С кого же начать?

— Если Чёрный Ягуар, как ты утверждаешь, на самом деле рядом со мной, то может быть, начнём с того, что попробуем установить точно, под чьим именем он живёт? Прежде чем размахивать тесаком! — выступила я с предложением, очень надеясь, что с братом Макса основательно промахнулась. Змей был прав, я включила его в список из-за связи с ягуарами. Сделать это было трудно, но не сделать — ещё труднее. И я искренне надеялась, что ошиблась. И что бывший ацтекский повелитель не натянул на себя личину изгнанного принца Небесного царства и не разгуливает в ней как в дорогом костюме. По поводу двух других мужчин переживаний имелось меньше. Кандидатура Захара, конечно же, устраивала меня больше всего. Но если это Дэни — Чёрный Ягуар, то я, по крайней мере, больше не буду терзаться вопросами, глядя в его золотистые глаза и гадая, кто он и как оказался в моей жизни. И не закончится ли она, эта жизнь, в одну из ночей, когда рядом будет только он.

— Тесаком ты его не убьёшь, — с раздражением закатил глаза Змей. — Существует только один способ, и из всех ныне живущих он известен лишь мне.

— Я не хочу его убивать, — наконец, призналась я. — Я хочу заставить его выдать себя. А после убедить перейти на нашу сторону.

Змей так удивился, что аж плюхнулся обратно на табуретку.

— Идиотка, — заключил он. — Ты хоть понимаешь, что несёшь?

Ответ он прочитал на моём лице. И понял даже лучше, чем я могла рассчитывать.

— Я тоже когда-то доверился ему. И был проклят, закончив свои дни в изгнании и угодив в Изнанку, откуда выбрался лишь с твоей помощью. Ты помогла мне. Но кто поможет тебе? Мой брат? Нет! Не жди от него ни любви, ни сочувствия.

— Не жду. Но хочу узнать правду. Скажи мне, как его можно вычислить. Должен же быть какой-то способ! Какая-то отличительная черта или что-то подобное!

Змей прикрыл глаза, устало вздохнув.

— У Чёрного Ягуара есть разрушительная тяга к проклятым женщинам и зеркалам, — проговорил он. И, кажется, это было попыткой пошутить. Но кое-что меня заинтересовало.

— Зеркалам?

— Ты что, не знаешь эту легенду? — удивлённо хмыкнул Змей, распахивая веки. На мгновение я увидела жёлтую радужку, мелькнувшую позади вполне обычных глаз. Разве что зрачки были слишком расширены, но это, скорее всего, было следствием темноты, в которой мы продолжали оставаться, созерцая мёртвые растения и вдыхая спёртый и будто бы прогнивший воздух.

— Я много чего знаю, — проведя рукой по волосам, я убрала пряди с лица, которые неприятно прилипли к коже. — Но даже мне требуются уточнения.

Всё-таки стоило поторопиться и убраться отсюда побыстрее. Дышать становилось всё труднее, и ощущалось приближение головной боли.

— Брат обожает смотреться в зеркала, — Змей коротко хохотнул. — Он же красавчик. И раньше везде носил с собой зеркало из обсидиана. С помощью этого же зеркала он победил меня. Я красавчиком никогда не был, но не знал об этом, до тех пор, пока он мне не показал. Не ткнул носом в то, насколько я уродлив.

— Волшебное сияющее зеркало, — припомнила я то, что когда-то вслух зачитывала мне Ниса. — Люди верили, что оно находится у него в груди, и сквозь него он видит все грехи человеческие и все их проступки.

— Не знаю, возможно, так и было, — грубо прервал меня Змей. — Меня он в подробности не посвящал. Но я уверен в одном: плевать он хотел на людей и на то, чем они занимаются. Кому из богов вообще было до этого дело? И я тебе отвечу: никому! Это просто удобное оправдание, применимое практически к любой ситуации! Почему небо сверкает? Боги разгневались! Почему нет урожая? Боги разгневались! Почему мы умираем от кровоточащих язв? Боги разгневались! Почему какие-то люди высадились на наших берегах и начали нас убивать? Боги разгневались! — понесло Змея.

— Да-да, я поняла, — попыталась его успокоить. — Но моё зеркало и зеркало твоего брата не может быть одним и тем же зеркалом? Ведь так?

— Оно из обсидиана? — сразу спросил Змей.

— Нет.

— Тогда ты уже знаешь ответ на свой вопрос, — он раздражался с каждой минутой всё сильнее.

— А разве зеркало может быть из обсидиана?

— Волшебное — может, — не допускал и тени сомнения Змей.

— И все же мне кажется, что в ситуациях, когда мы говорим о вещах, существовавших много веков назад, резонно допустить, что их характеристики были иносказательными. Проще говоря, обсидиан может быть совсем не обсидианом. Ты помнишь это зеркало? Как оно выглядело?