Три подруги и все-все-все

Я махнула Нисе, и она подошла, чтобы встать рядом. Взглядом я указала на двух незнакомцев. Подруга кивнула и вышла.

— Что с тобой происходит, Ди? — с холодной заинтересованностью спросил парень.

— Ничего, просто устала, — ответила я, сама понимая, насколько глупо звучат мои слова.

— Устала? — в его коротком смешке мрак и злость. — От чего?

— От… всего. Знаешь, порой так бывает.

— Не знаю, — отрезал он. — Наверное, потому, что ко мне в гости не ходят другие мужчины.

Я едва удержалась от удивлённо возгласа, но он застрял в горле, препятствуя дыханию.

— Удивлена? — ядовитое наслаждение лилось на меня вперемежку с его желанием сделать мне больно. Он даже не пытался его скрыть. — Я тоже был удивлён, когда мне сообщили, что из твоего дома вышел вожак волков. Очень удивлён, милая.

И в этом его «милая» отчётливое предупреждение.

— Твои ребята поселились у меня во дворе? — прямо спросила я.

— За тобой нужно присматривать, — заявил Даниэль. — Этим они и занимаются.

— Тебе не кажется, что ты переступаешь черту? — я тоже начала злиться.

— А тебе не кажется, что ты нарушаешь договор? — он не собирался отступать и уступать. В принципе, я и не ждала. Такие, как он прут как танк, сминая всё на своём пути и не думая о последствиях. Этим он разительно отличался от Князя. Тот был как кобра: высчитывал, выслеживал, продумывал, медленно подползал и только тогда нападал.

Вот как сегодня…

Не чувствуя себя в стенах собственной квартиры в безопасности, я нервно оглянулась.

Где сейчас Князь?

Здесь или где-то ещё?

Подслушивает и подсматривает, или же ушёл и оставил меня в покое?

Были ли мои недавние ощущения настоящими, или просто привиделось спросонья?

Очень трудно воевать с тем, кого не видишь. И сопротивляться тому, кто может возникнуть за твоей спиной в любую секунду тоже практически невозможно. И всё же, если он был здесь, если он всё ещё здесь, как он вошёл в квартиру? Магия, защищающая личное жилище, должна была работать. Потому что она всегда прежде работала, со всеми вампирами без исключения. Неужели Ян настолько силён, что смог её перебороть? Я о таком прежде не слышала.

Вновь вернулась к окну. И увидела Нису, мило беседующую с парнем, который сторожил лавочку, докуривая очередную сигарету. Кажется, он решил замусорить весь наш двор окурками. И это добавляло раздражения.

— Мне нужна твоя помощь, — проговорила я в трубку. — Но сперва, убери своих ребят.

— Нет, — отрезал Даниэль, исключая даже малейший шанс на дискуссию.

— Ты не первый, кто пытается приставить ко мне наблюдателей. Этим промышляли и Макс, и Гриша, и Ян. И каждый раз заканчивалось плохо, потому что когда за мной следят, у меня начинает портиться характер, — улыбнулась я, решив сперва попробовать по-хорошему. — Тебе так хочется знать, чем я занимаюсь? Может быть, просто спросишь!

— Милая, — сердечно пропел он, а на дне мутного озера зашевелилось что-то опасное. — Да мне плевать, чем ты занимаешься. Но даже если бы не было, мне не требуется спрашивать, чтобы это знать. Я тебя чувствую. Всем своим телом я ощущаю каждый твой вздох, каждый удар твоего сердца. Меня интересует только, кто рядом с тобой, пока я отсутствую.

— Если тебе так хочется, то приезжай и сторожи меня лично, — вспыхнула я злостью, зная, что могу его провоцировать.

Пока могу.

— Сейчас в этом нет необходимости, — посуровел Даниэль.

— А в твоих котах в моём дворе есть необходимость? — сорвалась я на грубость, хоть и не хотела этого. Но в последнее время было так много всего. И так трудно контролировать эмоции.

— Они охраняют тебя. Смотри на это так: они берегут твой сон. Кстати, как у тебя с ним в последнее время? — в его коротком смешке был скрытый подтекст, но я уловила лишь отголосок намёка, а не его смысл.

— Отлично! — выпалила я, пытаясь унять дрожь в руках. — Сплю как младенец!

— Знаешь, когда всё закончится, и ты станешь полностью моей, мы закроемся в спальне. И, возможно, я даже дам тебе выспаться, — его низкий голос вибрациями отозвался у меня в груди. Там, куда попали его когти, когда он напал. Возможно, он делал это намеренно, показывая, что может и будет делать в будущем. А, возможно, пока прощупывал почву, выискивая слабые места, чтобы знать, куда следует бить при необходимости.

— Я не хочу, — упрямо мотнула головой, хоть и зная, что он меня не видит. Но утверждает ведь, что чувствует.

Ниса всё ещё беседовала внизу с молодыми ягуареттами. Если они подчинялись приказам Даниэля, значит, были такими же, как он, отосланными детьми, выросшими среди людей. И выступали против Захара. Я не была уверена в том, что сейчас происходило в кошачьем прайде. Пыталась спрашивать у Дэни, но он не ответил. Единственное, что удалось узнать — Дэни рвался к власти и рвался успешно, планомерно и уверенно устраняя поддержку Захара. Кого-то он убивал, кого-то переманивал на свою сторону. Если Захар — брат Змея, то он растерял все навыки подчинения и управления. Возможно, сказалась та самая болезнь, которая затронула многих ягуаров. Могут ли бывшие всемогущие боги болеть? Думаю, могут, особенно когда вживаются в роль кого-то другого. А вот если Чёрный Ягуар — это Дэни, то это, как говорится, совсем другой коленкор. Я вот-вот принесу брачные клятвы тому, кто, возможно, создал этот мир именно таким, каким мы его знаем.

Я вспомнила, что кое-что хотела выяснить у Нисы. А именно, как так получилось, что нескольких ягуаретт мы пропустили, когда собирали информацию? Почему Даниэль остался вне поля нашего зрения аж до тех пор, пока не попытался вырвать мне сердце?

Или его, Даниэля, просто не «существовало» до определённого и точно выверенного момента?

— Не хочешь? Почему? — от его тона мне стало холоднее. Вот, буквально холодно, словно из лета, буйными красками распускающегося за окном, меня швырнули в тундру, в вечную мерзлоту, в снежный буран, который завертелся вокруг, раздирая и перемалывая своими ледяными челюстями.

— Я не особо темпераментна, — говорить было трудно. Он заставлял меня карабкаться наверх из тьмы, в то время как сам был этой тьмой. И знала, что ему это нравится.

— Со мной ты изменишься, — пообещал он. И вдруг спросил: — Ты меня любишь?

Я растерялась. И подумала, что слишком часто в последнее время участвую в разговорах о любви. Любовь, любовь… Что это такое, любовь? Раньше, во времена моей одержимости Князем, я думала, что знаю. Если бы меня спросили тогда, я бы ответила, что любовь — это желание присвоить, желание держать и не отпускать. А теперь мне было известно лишь одно: любовь — это то, что очень легко превращается в ненависть и потребность уничтожить.

— Я не знаю, — слишком честные слова сорвались с губ раньше, чем я осознала, кому это говорю.

— Придётся узнать. Я просто не оставлю тебе выбора, милая.

Мне нечего было на это ответить, и я решила вернуться к тому, с чего начала.

— Значит, своих ребят ты не отзовёшь?

Молчание было слишком длительным и слишком красноречивым, чтобы понять: он недоволен. Он зол. И мне бы насторожиться, ведь подобные ему всегда устраняют то, что им не нравится, но сейчас было важно получить информацию.