Три подруги и все-все-все

А потом — резкая смена оттенков! Как будто сбросили все фильтры…

И обескураживающая, кружащая голову любовь в один миг сменилась на жёсткость, жадность, смертельную хватку, демонстрирующую силу и потребность обладания. Люто, возбуждённо, взволнованно билось сердце. Тело хотело продолжения. Хотело объятий. Хотело впитать в себя это лижущее кожу языками пламени чужое желание, постепенно становящееся общим. Одним на двоих.

Глава 12

Резкий укол в шею отрезвил лучше ушата ледяной воды. Боль вырвала из сна, оставив задыхаться от нахлынувшего ужаса. С трудом ворочая потяжелевшей рукой, я прикоснулась к шее. На кончиках пальцев остались две красные капельки крови.

Моей крови.

— Сволочь! — выкрикнула я, вскакивая с кресла. Но что-то такое плавкое и тягучее, словно разогретая на солнце карамель, всё ещё владело телом, и я рухнула обратно, чувствуя, как ужас отступает, но страх остаётся, смешиваясь с тоской.

Хотелось лишь одного: вновь уснуть и спать долго не просыпаясь. Ещё раз оказаться во власти этой силы, угрожающей и в то же время манящей, окутывающей и обещающей высвобождение, и нерушимую защиту, и сокрушительную страсть. Но умом я понимала, что все мои ощущения — не более, чем воздействие чар. И то, что она покинула меня, эта сила, оставив взмокшей и растерзанной, было даже к лучшему.

Пусть она не возвращается. Пусть этот краткий, но такой чувствительный и томительный миг, больше никогда не повторится. Ведь чтобы он повторился, я должна сломаться.

А я гордая.

Гордая и холодная, как самые недостижимые глубины океана. Это признавали даже мои враги.

Моё тело, разум и душа горели. Но я не преклонюсь перед этой силой. Не преклонюсь перед ним. Я побывала в аду, и этот ад организовал мне он. Я искала его за сотни километров, в другой стране. А он оказался рядом, буквально… в моей спальне.

— Какая же ты сволочь…, - шептала я, закрывая лицо руками.

Ответом мне стала распахнувшаяся и почти сразу захлопнувшаяся дверь. Секунда промедления, едва слышный скрип, и он ушёл.

А я осталась сидеть, подтянув к груди колени и сжавшись в комок, хотя хотелось сбежать. Выбраться из плена давящих стен, из этой человеческой коробки и мчаться, пока не увижу море.

Но нужно было дождаться Нису.

Подруга не торопилась.

А я больше не сомкнула глаз.

Я сидела, лежала, вставала, ходила, что-то делала, переставляли вещи, меняла местами фотографии в рамках на стене, трогала пальцами ранки на шее, ходила в кухню за водой и в ванную, чтобы умыться. Потом опять ложилась в кровать, которая пахла туалетной водой Нисы, чтобы вновь увидеть перед мысленным взором лицо Яна. Он смотрел на меня с сардонической торжествующей улыбкой того, кто не сомневался в своей победе. А потом начинал смеяться, сперва едва заметно, почти неслышно, но всё громче и громче. И под этот злорадствующий смех я вновь хваталась за шею, чтобы убедиться: плохие сны иногда вползают в реальность.

Кошмары оживают.

— Ты чего? — вдруг раздался голос Нисы, и её лицо, бледное и немного уставшее, вытеснило лицо Яна, который уже хохотал во всю глотку.

— Ниса? — удивилась я и поднялась с подушки.

— Ага, я, — радостно подтвердила подруга. — А ты чего лежишь как на похоронах? Руки крестом на груди сложила, глаза не моргают. Ты в кого играешь, в Ленина или в египетскую мумию?

— А где Лозовский? — спросила я, игнорируя бесполезные вопросы.

Глянула на часы. Стрелки показывали семь утра.

— К себе поехал, — пожала плечами Ниса, роняя на пол плотно набитый рюкзак. — Доставил меня до двери и упорхнул бабочкой. Я, кстати, с ним больше никуда не полечу.

— Почему?

— Ты фильм про Вакулу смотрела? — задала очень неожиданный вопрос подруга, падая животом на свою кровать так, что матрас заходил ходуном.

— Это там, где казаки, ведьма-картёжница, ворующая месяц нечистая сила, и кузнец, путешествующий верхом на чёрте? — начала припоминать я. И поняла, что не зря подруга по библиотекам города гуляла. Значительно обогатилась интеллектуально.

— Угу, так вот, — насупилась банши, — полёты за спиной у рогатого— фигня по сравнению с тем, что пришлось пережить мне!

— Сочувствую, но не от всей души, — усмехнулась я. — Потому что могу с тобой посоперничать.

И показала подруге следы на шее.

Она мгновенно вскочила.

— Это что? Это как?! На тебя напали? Где?! — крича, сыпала она вопросами.

— Здесь.

Лицо подруги исказилось от ярости и оторопи. И сейчас я была ей благодарна. За то, что она такая — шумная и неудержимая, как ураган, но честная во всех своих переживаниях.

— Скажи мне, что это не то и не тот, о ком я думаю, — попросила она тоном, в котором звучала угроза. Не мне, но тому, кому она собралась делать очень-очень больно. — Скажи, что сюда ворвался какой-то обезумевший вампир, который набросился на тебя, но ты отбилась и утопила его в унитазе.

— Вынуждена тебя разочаровать, — предупредила я с извиняющейся улыбкой, — но нет. Это был Князь.

— Ты видела его?

— Нет, — признала я, потому что действительно не успела рассмотреть внешность того, кто посмел запустить в меня свои клыки. — Но кто ещё это мог быть? Кому ещё могла прийти в голову идея поужинать мной? И кто ещё мог войти в твою квартиру!

Последнее предложение я произнесла с отчётливым обвинением и выжидающе подняла брови.

Ниса отвела взгляд и почесала кончик носа. Она, конечно, не мальчик, выструганный из полена, но физиология и её выдавала с головой.

— Ниса, — с предупреждением начала я. — Ты приглашала его в свою квартиру. Так?

— Да, было, — с нежеланием согласилась она. — Он хотел поговорить о тебе. И я сказала ему прийти сюда, потому что болтать о подобных вещах лучше в том месте, где не торчат уши из каждого вентилятора. Но не держать же мне гостя за порогом! Я впустила его в дом! Это был первый раз, когда он сюда пришёл. Про второй ты знаешь.

— Когда твой попугай лишился части оперения, — кивнула я. — Он, кстати, сейчас у меня.

— Как у тебя? — подпрыгнула банши.

— Муза сбагрила. Так, о чём был разговор? Хочу подробностей!

— Он…, - Ниса с раздражением выдохнула. — Он сказал, что я должна увезти тебя отсюда. И сделать так, чтобы Руська с нами не поехала. Это было ещё до начала всей этой истории с Эмилем и прочими.

— Но зачем? — недоумевала я. — Наше общение к тому моменту практически сошло на нет. Мы не встречались, не созванивались, я была уверена, что он вообще забыл о моём существовании.

— Как видишь, не забыл, — выгнула брови подруга. — Ян мне толком ничего не объяснил, но сказал, что тебе нужно убраться из столицы и не возвращаться в ближайшие годы. Я ответила, что это невозможно и мои шансы заставить тебя уехать равны нулю. Ты любишь этот город.

— Да, люблю. Но Ян почему-то очень хочет меня отсюда выжить. И если добром не получилось, он решил вернуться к тому, с чего начал — к злу.

И я поведала подруге о барабашке, который, и теперь я была в этом почти уверена, был вовсе не барабашкой. О цифрах, которые в последнее время стала находить, и необходимости вернуться в квартиру соседей.