Тринадцатая девушка Короля

– Нет.

– И отца у вас нет, – прямо-таки лоснился от довольства Папаша Мо.
– Признал бы вас какой другой мужик, вряд ли бы вы к Папаше Мо прибежали. Нет, живи вы в столице, мой паспорт вам и даром не был бы нужен,там девок поболее, чем тут будет. Приличных, я имею в виду.

«На Красный Квартал намекает», - догадалась я и высокомерно вскинула бровь.

– Но вы-то здесь, в Красных Горах. А у нас с этим делом строго: как баба в возраст вошла – либо замуж, либо в Весёлый дом. Фигня вопрос, скажешь ты. Замуж – так замуж. Да вот беда, девки, если ты не знаешь, не всегда хотят выходить за тех, кто предлагает. Мои три вон до сих пор в бобылках ходят, выбирают... Ну,им-то бояться нечего. ни ж мои, могут себе позволить... Да и не снасильничает их никто – не рискнут со мной связываться. Это, детка, только в столице за насилие смертная казнь, а в наших краях...

– Папаша Мо сложил губы в похабную улыбочку и, гнусно хрюкнув, протянул:

– Тут и искать-то е будут. Да и кто? Может, градоначальник? Хо-хо три раза... Да и в районном отделении менталистов нет, а нет менталистов, значит это что? Это твоё слово против слова твоего якобы насильника. тут уж сама понимаешь...

Он развёл руками и, цокнув языком, закончил:

– Да и потом, сука не захочет, кобель не вскочит. Сама понимаешь.

Меня аж затoшнило от омерзения. от наполнился горькой, вязой слюной,и я поторопилась запить её, приложившись к графину с вoдой.

– Понимаю, - кивнула я, вспоминая о судьбе настоящей Эри-на-Руп, которая всё же не избежала насилия. Видимо, не такой уж и всесильный был этот Папаша Мо. С другой стороны, Эри говорила о свите Короля...

– Значит, пять тысяч...

– За счастливую судьбу младшей сестрёнки и поболее отдать не стыдно... отя, как знаешь. В Весёлом доме, говорят, девки живут… весело, - хмыкнул, - не жалуются, в общем. пять-таки, не снасильничает никто, там с этим делом строго, всё сугубо добровольно. Уж я-то знаю, частенько к ним забегаю.

– Я заплачу, – нахмурившись, перебила я, не желая слушать o том, что Папаша Мо делает в Весёлом доме и с кем.
– За Мори и за Рейю. Всё, что вы просите. Только не сpазу. Можно?

Папаша Мо усмехнулся.

– А документик, стало быть, сразу хочешь?

Я недовольно кивнула. Пять тысяч. Морги! Где я их возьму?

– Для сестры, стало быть?

– Да, - еще один кивок с моей стороны и странный смешок от Папаши. – Ладно, сделаю. И стряпчего своего к тебе пришлю, календарь по выплатам составите.

– Хорошо.

– И еще одно, хм, дочка. Бесплатный отеческий совет,так сказать, – мужчина, кряхтя, поднялся с места и, подойдя ко мне вплотную, толстым длинным ногтем на мизинце подцепил цепочку с неприметным кулоном, что висела на его шее, а затем шепнул:

– Если ты хочешь соврать человеку, у которого есть амулет, выявляющий ложь, то врать надо максимально приближённо к правде. Мне наплевать, что за девицу ты выдаёшь за свою родню. Пока наплевать. Так что веди себя хорошо и не шали. И не вздумай сбежать, пока всё не выплатишь, поймаю – накажу. Поняла меня?

Я внутренне похолодела, помянув недобрым словом тот момент, когда Рейе в голову пришла «гениальная» идея выдать себя за дочерей этого чудовища. Во что мы ввязались? сли он и вправду начнёт копать,то сколько времени пройдёт, пока докопается до того, кто мы такие на самом деле и откуда? Как можно скорее раcплатиться, забрать паспорта, Мори и уехать отсюда куда подальше, куда угодно – главное, чтобы там Папаши Мо не было.

– Поняла.

– Ну, вoт и славненько, детка. А мой человечек к тебе вечерком заглянет. Ты жди. Паспорта принесёт и по финансовому вопросу разъяснит всё.

Я снова кивнула, будто деревянный болванчик, последний писк столичной моды, недавно заполонивший все улицы Большого Озера, я даже упросила Рэйху, чтобы он мне купил одного. Муж только усмехнулся, обозвав меня мальком,и отправил Роя на рынок, откуда тот вернулся, неся в руках коробку с маленьким смешным человечком в скоморошьей шляпе. Болванчик забавно качал головой, стоило его легонько толкнуть пальчиком, и вызвал необычайный восторг у всей нашей дворни, особенно у той, которой не перевалило за восемь лет.

Я загрустила. Морги! Месяц назад у меня был муж, Двор и рабы. Я думала, что нет ничего хуже, чем уроки по истории люфтов... А теперь я пришла на поклон к какому-то местному дельцу, нищая, одна в чужой стране. И почему у меня такое мерзкое чувство, что на пяти тысячах Папаша Мо не остановится?

Да и Рейя… Ещё неизвестно, как всё пройдёт в Храме. А если у неё ничего не получится? Что, если девчонка не вернётся? Как я буду выкручиваться одна?

Чтобы не слишком предаваться грустным мыслям, я по пути домой заглянула на рынок. Купила трав, два вида круп, овощей немного, свежего хлеба да морожеой рыбы – для ряу, ну, и для нас с Рейкой. Некстати вспомнилось, как Рэйху ругался, когда зaставал меня на кухне:

– Иди учиться, Эстэри. Не трать время на мелочи.

– Это не мелочи, – возмущалась я. – Умение готовить красит любую достойную ильму.

– Мозг украсит достойную ильму. И он же поможет найти денег на приличную кухарку. Не зли меня, рыба моя. Или ты уже всё выучила из того, что тебе задано было?

Эх, Рэйху-Рэйху!

Остановившись у станка со сладостями, я долго смотрела на засахаренную чамуку, на сушёные пластинки сладкой суали, а от вида разноцветных бус каруджи* у меня челюсть свело.

– Ау, - синхронно недовольно окликнули меня из-за спины. Чего, мол, стоим. Давай, шевели ногами!

– Пластинку суали, пожалуйста, – попросила я продавца.
– Одну.

– Одну?
– у мужичка - торговца сладостями обиженно вытянулось лицо. – Красавица, от одной у тебя даже во рту сладко не станeт. Возьми хотя бы пять.

– Мне одной хватит, - буркнула я. – За пять мне расплатиться нечем.

– Всего чешуйка за пять пластинок, - уговаривал продавец.

– Чешуйка?
– я удивлённо приподняла бровь.
– Но здесь же написано половинка за штуку…

– Остальное поцелуями возьму, - заржал мужичок.
– Со вдовы не убудет.

– Поцелуями?

Я взяла одну пластинку суали и, присев на корточки перед скатом, вложила её в ручку Мори, от второй откусила кусочек сама, а потом поднялась и перегнулась через прилавок, подманивая прoдавца к себе поближе. Пальчиком.

В светлых глазах промелькнуло недоверчивое удивление, но полные губы под редкими усишками уже сложились в похабную ухмылку, а я взяла и щёлкнула нахала по носу.