Трон Знания. Книга 4

Обстановка зала, где должен был состояться суд, выглядела довольно странно. У дверей — железная клетка для подсудимого. Посреди зала на возвышении — лакированное кресло, обитое изумрудным бархатом, и простой стул. Кресло явно предназначалось Иштару, стул — Малике. Вдоль стен — деревянные трибуны для судей. Судьи не входили в узкий круг людей, которым разрешалось сидеть в присутствии хазира.

Такая расстановка мебели подсказывала, что главные роли в судебном процессе отводятся обвинителю и защитнику, и возможно, они сами приходят к соглашению и выносят приговор. А судьи здесь для проформы, для придания процессу законности. Следят, чтобы дебаты не перетекли в перепалку и не переросли в потасовку.

Малика поднялась на возвышение, присела на краешек стула и устремила взгляд на потолок, расписанный фресками, на которых изображена битва ангелов с демонами. По идее, добро должно восторжествовать, однако демоны походили на ракшадских воинов: такие же мощные, безжалостные. Один их вид ставил под сомнение победу утончённых и птицеподобных посланников светлых сил.

Конвоиры ввели Драго и заперли его в клетке. Страж — растрёпанный, помятый — не выказывал волнения и даже подмигнул Малике, а она смотрела на его руки, сжимающие прутья, и видела, как белеют костяшки пальцев.

Судьи, облачённые в балахоны, прошли за трибуны. Ответив на их приветствия, Малика внутренне подобралась: сейчас появится тот, чьё слово главнее закона.

А вот и он… прошествовал по залу, бесшумно, по-хозяйски. Легко, как ветер, взлетел по ступеням. Прошелестев полами чёрного плаща, опустился в кресло. Цитрусовые благовония, витавшие в зале, смешались с ароматом лайма, исходившим от Иштара: запахи не соответствовали ни месту, ни настроению.

Иштар предъявил Драго обвинение. Сообщил суду, что подсудимый в силу своей наследственности является левшой. И одним махом разнёс продуманную Маликой защиту, притом не позволив ей выступить. А Малике уже нечего было сказать: Иштар сам себе задавал вопросы, сам на них отвечал, сыпал номерами статей и складывал сроки заключения, доводя до пожизненного. Оказывается, страж одним неправильным прикосновением к деве-вестнице нанёс оскорбление трём столпам, на которых зиждется Ракшада: Богу, державе и хазиру. Кто из судей осмелится возразить?

Иштар не преминул объяснить, почему не приказал арестовать нарушителя закона сразу же после коронации: мол, не хотел омрачать путешествие по святым местам и не хотел начинать своё правление с судебного процесса. И в конце выступления заявил, что готов отказаться от обвинения, если шабира поведает о каком-либо поступке, совершённом подсудимым в интересах Ракшады. Как и предполагала Малика, судьбу обвиняемых решают не судьи, а обвинитель. И не судьи здесь для проформы, а защитник.

Умолкнув, Иштар с невозмутимым видом откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев — вызывающий жест и всезнающая поза. Малика встретилась с ним взглядом; внутри всё оборвалось.

Судья объявил перерыв.

Караульный провёл Малику в комнату. Вдоль стен стояли стулья с девственно чистыми сиденьями, туго обтянутыми блестящим шёлком. Похоже, на них вообще никогда не сидели. На шоколадном паркете протоптаны белесые дорожки: из угла в угол и по кругу. Эта комната предназначалась для ожидания начала суда или его завершения. Хотя, нет. Ракшады не умеют волноваться. Да и кто станет переживать о подсудимом? В этой стране люди одиноки и всеми забыты. А значит, комнату меряют шагами не родственники нарушителей закона, а защитники и обвинители, репетируя убедительные речи.

Малика подошла к окну. Во внутреннем дворике к небу взлетал фонтан и сверкающей водяной пылью обрушивался в мраморную чашу.

— Как ты себя чувствуешь? — прозвучал за спиной голос Иштара.

— Пустым бокалом.

— Должно быть, неприятное чувство.

Присев на краешек подоконника, Малика сложила руки на коленях:

— Никакого заговора не было. Шедар не пытался сорвать твою коронацию. Ты сам всё подстроил. Ты создал видимость противостояния с братом: споры, разговоры на повышенных тонах. Потом непрозрачная чаруш и взбесившиеся тигры. Ты знал, что ещё немного, и звери успокоятся, потому что твой человек изменил пропорции воды и отупляющего зелья.

Иштар упёрся плечом в стену:

— Меня всегда удивляла твоя проницательность.

— Если бы Шедар перебрался жить на остров, ты бы не смог ему отомстить. Поэтому ты запер его в своём бывшем кубарате.

Иштар хмыкнул:

— Да, там жили мои кубары. Понравился дом?

— Понравился. Особенно решётки на окнах.

— Их вставили позже. Мой подарок Шедару.

— Ты не можешь держать его под арестом слишком долго.

— Не могу, я ведь поборник закона.

— На что ты надеялся, когда разрешил нам встретиться? На то, что он убьёт меня и развяжет тебе руки?

— Думай, как хочешь.

— Ты обещал освободить его кубар, хотя знал, что не сдержишь слово: твоему брату не в чем признаваться.

Иштар кивнул:

— Всё верно.

— Если бы Шедар на самом деле был виновен…

— Я бы не стал обещать.

— Я в очередной раз поверила тебе, хотя знала, что верить нельзя. «Испить тебя по капле…» Ты осушил моё доверие до дна, Иштар. Я пустой бокал.

Он отвёл взгляд:

— Мне всё равно.

— Ты хочешь моими руками расправиться с Шедаром.

— Да.

— Ты ждёшь, когда я обвиню его в покушении на мою жизнь и скажу, что мой человек спас меня. Ты намекал на этот поступок в интересах Ракшады?

— Да.

— Если Шедар предстанет перед судом, он тебя утопит. Теперь он не умеет врать.

— Я потребую, чтобы суд вынес ему приговор незамедлительно, в отсутствие подсудимого. Обвинение шабиры не проверяется и не оспаривается.

— Ты всё продумал.

— Шаг любого человека порождает в моей голове десятки ответных ходов.

— Ты ввёл суд в заблуждение. Мой страж не давал мне левой руки.

— Знаю. Это сделал другой. Если я поменяю их местами — тебе станет легче? Кстати, настоящий виновник сидит в соседней комнате. Как видишь, я всё предусмотрел.

— Ты такая же мразь, как твой брат.

Иштар схватил Малику за плечи и, рывком стащив с подоконника, зашипел ей в чаруш:

— Тебе нужны оправдания? Их не будет. Оправдания — для виновных.

— Шедару ты мстишь за смерть своих воинов. А в чём провинились твои старшие братья?

— Они не братья, а отрыжки преисподней.

— Куда ты денешь кубар Шедара?

— Догадайся.

Малика задохнулась:

— Их казнят вместе с ним?

— Нет. Они проживут на пару дней дольше.

— Ты отдашь их преступникам?

— Война не бывает без жертв.

— Я ни с кем не хочу воевать.

— У тебя нет выбора.

— Ты бьёшь меня, Иштар, и каждый раз всё больнее. Но придёт время, и ударю я.

Вдавив Малику в стену, он сорвал с её головы чаруш:

— Давай. Проведи свой ритуал. Уничтожь меня сейчас. Другой возможности не будет.