Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:
И мы принялись болтать о золоте на самом подходящем фоне — невских волнах, освещенных лучами заходящего солнца.
Глава 36
Спала я крепко, проснулась легко. Все равно осталось легкое беспокойство. Да, дел много. Но не слишком ли быстро я переключилась с разговора об опасности на золотые фантазии о Калифорнии и Аляске?
Завтракали в неполном семейном составе — Сашка остался в гостях у тезки-царевича. Зато присутствовала Настя, вернувшаяся на рассвете. Я предложила ей выспаться, но как удержать верного сотрудника,
Она рассказала о всех решенных проблемах, дала прочесть письмо Егорьевскому управителю — я подписала почти не читая.
А потом последовала неожиданная просьба:
— Эмма Марковна, я вам вчера говорила, что аргентинский граф хотел бы посетить ваше поместье?
— Нет, милая, — ответила я. И улыбнулась: похоже, знакомства с ним не избежать. Надо же иногда разбавлять интриги и труды заморской, верней, заокеанской экзотикой.
— Он наслышан о вашей особой зимней одежде, а также о модельной железной дороге через горы, — продолжила Настя немного усталым голосом.
— Пусть заглянет в ближайшее воскресенье.
— Эмма Марковна, он завтра в Гельсингфорс уезжает, потом в Стокгольм, не знает, вернется в Петербург или нет, — произнесла секретарша совсем уже тихим и виноватым тоном. — И я… Я вчера ему сказала, что Эмма Марковна позволит ему заглянуть в Славянку сегодня.
— То есть, милая, ты его сегодня пригласила? — уточнила я.
— Ну да, — произнесла Настя, окончательно спикировавшим тоном.
— Позвал Барбос в гости Бобика без уведомления дедушки, — бросил реплику Миша.
Зря, кстати говоря. Так я бы сделала выволочку Насте. Не столько начальственную, сколько дружескую. Но теперь, когда она уперла взгляд в тарелку, будто намереваясь по ней гадать…
Как я могу на нее обижаться? Проехала со мной две тысячи верст, по снегу, распутице и пыли. Вставала раньше меня с Лизонькой, ложилась позже. Бралась за любые дела, вживалась в любую роль, от горничной до ниндзя и Сюзанны. Как вернулись, дня с мужем не провела, сразу же ринулась подчищать и разгребать. Стала по сути повар-менеджером, я только сливки снимаю. Осталась на ночь в офисе.
И я буду ее корить за непродуманное приглашение?
— Сегодня нам точно не до гостей, — сказала я. — Коли пригласила — тогда оставь дела и сопроводи его сюда. Сама понимаешь, — мой тон стал строже, — какие кабинеты и мастерские он не должен посетить. Если этому, как его, Сильве де Сильваресу завтра в путь, экскурсия долгой не будет.
Похоже, супруг хотел возразить. Но я кинула на Мишу такой свирепый взгляд, что он оставил свое намерение. Или хотя бы отложил.
По пути в город Миша все же дал Насте дополнительные инструкции о том, куда гостю можно, куда нельзя. Я, со своей стороны, разрешила достать из зимнего хранилища взрослый анорак и подарить. И пару банок икры — калорийный деликатес, идеален для полярных условий. Кстати, может, граф приобретет партию мясных консервов? Или не надо так издеваться — предложить везти говядину в Аргентину?
Вот что точно не сообщу гостю, так это принцип работы ледокола. Не нужен он в аргентинских водах. Да и не надо забывать — путь в те края идет через Лондон. О
консервах англичане знают, анораком поделюсь, а вот ледоколы пусть изобретают сами, если захотят.Анастасия все запомнила. Еще раз поблагодарила. И заснула в кресле на корме, благо день ясный и жаркий.
Утром, когда Настя делала доклад и просила разрешить графу нанести визит, ее лицо было усталым и напряженным. Сейчас она расслабилась. На лице появилась блаженная, мечтательная улыбка. Пожалуй, ее я прежде не замечала. Будто деревенский ребенок слаще малины ничего не ел, а тут дали большой леденец. Или щедрую ложку меда.
Ну и ладно. Пусть поспит-позагорает… кстати, сейчас велю раскрыть большой зонт, чтоб не сгорела.
Сначала я доставила Настю и супруга в их офисы, потом направилась на Чумной остров.
Пациент уже прибыл. Правда, по гусарско-драгунской привычке принял успокоительные меры, то есть попросту принял на грудь. Доктор Пичугин, как завязант со стажем, понял это сразу и познакомил Якубовича с анестезиологом.
Василиса, крепостная девка в прошлом году, принялась прессовать капитана, деликатно, но беспощадно. Рассказывала о маленьких пациентах из Воспитательного дома, о том, как они доверяют докторам, как ну ничего-ничего не боятся. Доктор Пичугин, со своей стороны, предлагал пациенту самые проверенные опохмеляторы. Так что уже скоро Якубович если и был красным, то лишь от стыда.
Меня пригласили на консилиум, и совместно было решено: пациент готов.
— Ох, беда, красные девицы вокруг, по-русски не выскажешься, — вздохнул Якубович перед эфирной маской. Я еле сдержала смех: сколько раз так же говорили в такой ситуации купцы, мастеровые, уж совсем простые мужики.
При самой операции я не присутствовала — чего глазеть, мешать людям. Погуляла по островку, полюбовалась на игры выздоравливающих детей. Вздохнула: проще дать России конституцию, чем убедить современное общественное мнение, что загар полезен и красив. Впрочем, так ли полезен?
Ладно, буду просто любоваться на солнышко.
Тут прибежал посыльный с сообщением, что манипуляция завершена. Я поспешила в операционную и обнаружила уставшего Пичугина, безмятежную Василису, спящего пациента и жестяную миску с пригоршней свинца.
— Пожалуй, ничего инородного не осталось, — заявил доктор. — День полежать у нас — и, если поклянется соблюдать диетические и прочие рекомендации, на квартиру. Недели через три будет вполне готов к службе.
Все равно я подождала, пока Якубович придет в сознание. Удивится, что все уже закончилось. И огорчится лишь одному: до утра постельный режим.
— Спасибо, девицы-красавицы, — внятно, даже бодренько сказал он. — Если и правда считаете, что минеральные воды способствуют заживлению — черт с ней, с гвардией, вернусь на Кавказ.
Ох, Эммочка, высоко летаешь! Сняла с доски одну из ключевых фигур.
Мой кораблик всегда под парами. Едва удивилась, что с несостоявшимся декабристом (надеюсь!) все в порядке, как поспешила в офис. Где выяснила, что три часа назад Анастасия вместе с графом-иностранцем отплыла в Новую Славянку.