Трудовые будни барышни-попаданки 5

К даме можно применить все подходы, которые можно применить к мужчине. Плюс еще один. И мне едва ли не с первого взгляда из кареты с опущенными шторками стало понятно, что начну я с «плюс один».

Взглянуть поверхностно — Анастасия счастливица. Пригулок от барина, оставленная крепостной, могла быть дворовой девкой, женой конюха. Стала свободной, компаньонкой благодетельницы. Замужество за вольным, дворянская одежда, доверие, власть, явно непустой кошелек.

Но я предположил, что на пути от безнадеги к завидному статусу что-то было упущено. Проверил догадку при первом же визите, убедившись, что Особа надолго уехала по делам.

И накрыл пташку в первом прыжке.

Пташка еще с крепостной юности привыкла ощущать себя объектом мужского интереса. Поначалу грубо-повелительного, потом непритязательного флирта. Кстати, кобелиные взгляды и кобелиные шутки в данном случае я понимаю — есть к чему приглядеться. А вот как секретарша хозяйки, как мастер своего дела она мужчин не интересовала.

Я едва ли не с начала разговора стал удивляться именно ее служебным талантам. С повторяющимся заходом: «Вам должно быть трудно. Нет, не потому, что вы женщина, а потому, что мужчины не привыкли видеть женщину на такой должности».

Она искренне рассказывала мне, как помогает Особе, как путешествует с ней, как исполняет деликатные поручения. Ну а я внимал. Лишь очень-очень изредка рассказывал короткие байки, как горный лев напал на стадо, пастухи разбежались, пастушка застрелила, а ей не поверили. Но слушал еще больше.

Было легко? Нисколько. Пташка недостаточно владела французским. Поэтому общаться пришлось на русском, постоянно помня, что этот язык «выучен» мною недавно.

— Я первый раз видет девушка, которы за одинь ден письят десьят писем разны мушчин.

Пташка пыталась скрыть смех — конечно, неудачно. Краснела, стеснялась. Не прошло и часа, как стало ясно: не я стараюсь задержаться в конторе — она не хочет, чтобы я уходил.

Договорились прогуляться по набережным в белую ночь. Для этого пташке следовало первый раз в жизни слукавить перед хозяйкой, или, проще говоря, обмануть. И это произошло.

Гуляли мы не так и долго, до двух часов пополуночи. Пташка все равно помнила свой служебный долг и желала вернуться в контору, чтобы успеть закончить дела, отложенные из-за нашей дневной беседы.

И пусть. Главное уже произошло: секретарь Особы рассказала мне множество интересных вещей, касающихся как своей хозяйки, так и ее супруга — к этому сукину сыну у меня свои счеты. А также дала важное обещание.

Она поспешила в контору. А я приказал слуге Феликсу привести двух расторопных ребят, найденных в трактире на Сенной и готовых взметнуться по первому зову.

В предрассветный час пришлось потрудиться. К счастью, одно важное ведомство было по-прежнему адресу, сторожа — такие же сонные, как всегда, и на них так же эффективно действовал мундир и строгий тон. Удалось обойтись без веревок, кляпа и свинцового кастета, и я получил желаемое.

Короткий освежающий сон — и я вновь в конторе пташки. И опять ее хозяйка не на месте — «руководит беспримерной хирургической манипуляцией».

Бедная пташка, уверенная, что аргентинский граф и вправду завтра уезжает в Гельсингфорс… Я тоже оказался манипулятором, хоть вряд ли беспримерным. Не просто убедил, что мне нужно побывать в Новой Славянке даже в отсутствие хозяйки, но добился того, что она передала эту убежденность Особе.

Я совершил путешествие на стимботе, любуясь берегами и болтая с симпатичной дамой. Пожалуй, мы могли бы и затвориться в каюте, но моя интрижка затеялась не ради этого. Настроение девиц после таких приключений не просто меняется, но меняется непредсказуемо, что мне было совершенно не нужно.

Поместье меня впечатлило — не показным, но и не скрываемым богатством. Удалось увидеть не все, но масштаб поражал. Например, у причала могли одновременно ошвартоваться не меньше восьми кораблей, способных выйти в море. А судя по размерам огороженной верфи, там могли строиться минимум четыре таких корабля.

На секунду мелькнула шальная мысль: отказаться от замысла, раскрыться перед хозяйкой — до того, как она раскроет меня. Повиниться, попросить должность управляющего, пообещать, что с моим умом и хваткой богатство ее торговой империи за пару лет удвоится…

Пустое мечтание. Муж не позволит.

Итак, я осмотрел усадьбу. Получил в дар удивительную куртку, хранящую тепло в самых морозных краях. Оставил в подарок чучело пингвина…

…И еще кое-что. Пингвин оказался сюрпризом: пташка и сопровождавший дворецкий долго пучили на него глаза, а я сидел у журнального стола и делал вид, что читаю журналы.

Потом мы отправились в город. Секретарша спешила в свою контору к недоделанным делам. Я спешил еще больше. Мне предстояли еще несколько визитов к второстепенным лицам, к которым прислушиваются первостепенные. Занимающие едва ли не самый высокий пост в столице.

Если все выйдет, как я надеюсь, то, честное слово, лорд-агент не зря избавил меня от расстрела в далекой стране в нижней части глобуса.

Глава 38

А я-то, наивная, была уверена, что главным лечебным событием дня станет операция на голове Якубовича. Щас!

Пришлось лечить Мишу. В смысле восстанавливать, приводить в порядок. Даже немножко руководить мужем.

— Некий фельдъегерь Вильсон, в мундире, с предписанием якобы от меня. Дежурный впустил… оглушен, связан. Унесены фальшивые ассигнации. Все, даже отпечатанные, но не разрезанные листы. Сделано ловко, умело, качественно. Склад — тишина тишайшая, паутина, никогда ничего… Знал бы — завел бы сейф.

— Милый, — прервала я сетования супруга, — твое непосредственное начальство уведомлено о ЧП?

— Найду — уведомлю.

— Нашел? Хоть какая-то зацепка есть? — настойчиво спросила я.

Муж покачал головой. Я взяла его за плечи, пристально взглянула.

— Милый, можно я транслирую тебе твою мудрость, которую слышала в прежнем мире? Бывает случайная халатность, но не бывает случайного укрывательства. Ты должен, во-первых, сообщить своему непосредственному начальству — Ланскому. Не читает депеши? Его секретарь распишется в получении — этого достаточно. Во-вторых, необходимо известить Милорадовича.

— Он до утра не прочтет.

Мои пальцы стали чуть крепче, взгляд — жестче.

— А здесь роспись в получении еще важнее. У Милорадовича своя агентура. Представь, что будет, если сегодня вечером украденные фальшивки появятся в руках картежников, в светских салонах или трактирах. Ты помнишь, что было после истории с Семеновским полком в 1820 году? Император на конгрессе в Троппау, к нему послан с докладом офицер Чаадаев, но промешкал, и царь узнал о бунте от Меттерниха. Дальнейшую карьеру Чаадаева помнишь?