Трясина.Год Тысячный ч.1-2

Пилот пожал плечами.

– Тут дело вкуса, Ваша Честь. Возможно, изысканный ромейский сыр с благородной чёрной плесенью нашим приморцам показался бы чем-то отвратительным.

– Дикари, - проговорил Квестор.

Разговор с пилотом окончательно испортил ему настроение, которое и до этого было неважным. Чтобы отвлечься, Квестор извлёк из дорожного кейса папку, обтянутую тиснёной кожей, и принялся перечитывать отчёт.

Стычка между отрядом повстанцев и солдатами Всесвятского гарнизона была непродолжительной. После короткой, но ожесточённой перестрелки сопротивление мятежников было сломлено, и они пустились в беспорядочное бегство. Повстанцы отступали в страшной спешке, не успев даже забрать тела убитых. А убитых было немало: солдаты насчитали больше дюжины тел. Впрочем, среди мертвецов затесался один живой, к тому же вооружённый. При приближении неприятеля он открыл беспорядочный огонь из винтовки и успел даже ранить двоих, прежде чем его оглушили прикладом. Сейчас пленник находился в гарнизоне.

С рядовыми преступниками - карманниками, 'резниками', дебоширами и прочими - местные власти справлялись своими силами. Однако по указу Наместника пленных мятежников надлежало отправлять в столицу, где ими занимался лично начальник службы безопасности. В этом, собственно, и состояла миссия Квестора - допросить пленного, составить отчёт, а после отконвоировать мятежника в Вильск. Эта возня с повстанцами Квестору уже порядком надоела. Чудить они начали ещё прошлой зимой, а к лету вконец распоясались, лезли чуть ли не из-под каждого куста. Сейчас, правда, притихли. Многие вожаки распустили свои отряды на зимовку, а тех, кто остался, Наместник гоняет по лесам, как драных шавок. Офицеры рапортуют об успешных боях в Дольних Землях и Разлоге. Сумерязь, южная область провинции, уже полностью зачищена. Возможно, к весне всё и закончится. Главное, не дать повстанцам спеться с эверонцами. Мятежи в провинциях Дуумвирату на руку, конечно.

Когда внизу показались смотровые вышки и казармы гарнизона, пилот пошел на снижение.

– Отставить!
– рявкнул Квестор.
– Разворачивай в Лемар.

– Но Ваша Честь...

– Это приказ.

– Слушаюсь, - коротко ответил пилот и повернул рычаг управления.

Крылатая машина, описав круг над казармами, взяла курс на Лемар.

***

Квестор сделал последнюю затяжку и медленно растёр окурок о поверхность стеклянного столика. От юклы и благовоний его слегка развезло.

– Чума на этот город, - повторил он и, сделав над собой усилие, выбрался из ванны.

Завернувшись в полотенце, он двинулся к вешалке-стойке, на которой висели его чёрная униформа Соглядатая и зимняя шинель с серебряными нашивками.

Городская тюрьма находилась через одну улицу от гостиницы, в которой остановился Квестор. Начальник тюрьмы, невзрачный человечишка с бесцветными редеющими волосами, выбежал ему навстречу и изогнулся в полупоклоне, ожидая распоряжений.

– Сколько у вас заключённых, помимо мятежника?
– спросил Квестор на семгальском языке.

Это варварское наречие он искренне ненавидел. После каждой фразы, произнесённой на семгальском, ему хотелось прополоскать рот водой. Но чем дальше от столицы, тем хуже местные владели ромейским, так что Квестор вынужден был перейти на привычный им диалект.

– Трое, Ваша Честь, - с готовностью ответил начальник тюрьмы, - Двое за неуплату налогов, один подозревается в мошенничестве. Он продавал горожанам засушенные хвосты болотных бобров. Измельчённые в порошок и смешанные с винным уксусом, они якобы помогают при мужском...

– Эти подробности меня не интересуют, - оборвал его Квестор.

Начальник тюрьмы испуганно пождал губы.

– Где задержанный?

Начальник тюрьмы засуетился.

– В допросной, Ваша Честь. Извольте проследовать за мной.

В допросной, тесной комнатке с крошеным зарешёченным окошком под самым потолком, царил полумрак. Из мебели тут была пара стульев, узкая скамья и стол, на котором стояла карбидная лампа. Во время допросов резкий, ослепляющий свет лампы направляли в лицо задержанным, дабы сломить их волю и внушить чувство незащищённости. У двери застыл навытяжку вооруженный солдат-ромеец.

Пленник сидел на скамье, низко опустив голову и упершись ладонями в колени. На нём была поношенная меховая куртка явно с чужого плеча и армейские ботинки, уже изрядно стоптанные. Обычный вид для мятежника. Отребье, не могут даже пошить себе приличную униформу, подумал Квестор. И вооружены кто чем. Некоторые лезут в бой чуть ли не с дубинками. Как те дикари, что жили на Континенте до Года Всесожжения, если верить хронистам. На что вообще они рассчитывают, эти повстанцы? Думают напугать Августу, показав ей дуло двустволки? Кретины... Квестор перевёл взгляд на стол, на котором были разложены конфискованные у пленника вещи: пара шнурков (сняли с ботинок), армейский нож, сумка с патронами, винтовка, и...

– Интересно, - пробормотал Квестор и указательным пальцем правой руки, затянутой в перчатку, подцепил со стола тонкую серебряную цепочку.

На конце цепочки покачивалась маленькая продолговатая капсула-фиал. В таких капсулах обычно хранят атропос. Этот смертельный яд использует только служба безопасности, простым смертным он, как правило, недоступен.

– Откуда это у тебя?
– спросил Квестор на ромейском.

Молчание. Не понимает, что ли? Явно из какой-нибудь глуши, там языка Империи до сих пор почти не знают.

– Я спрашиваю, капсулу где взял, висельник?
– повторил он, перейдя на семгальский.

– Это было при задержанном, Ваша Честь, - вмешался начальник тюрьмы.
– Он стрелял по военным, зажав капсулу в зубах. Это, наверное, новый обычай у мятежников - носить при себе капсулы с атропосом, чтоб, значит, не сдаваться в плен живыми...

– Подарок любимой, - сказал пленник, не поднимая головы.

– Остроумно, - Квестор скривил губы в улыбке и аккуратно положил капсулу на стол.

Конторских завалили, не иначе, размышлял он, глядя на пленника. И обобрали тела. Падальщики. Жаль, жаль, что Наместник требует доставлять их в столицу живыми. Будь его воля....

– Имя?
– спросил Квестор.

– Злыдзень, - сказал задержанный, по-прежнему, как показалось Квестору, глядя в пол.

Квестор шумно вздохнул и потёр переносицу кончиками пальцев.

– Полагаю, этот ответ неверный. Попробуем ещё раз.

Он подошёл к пленнику и, ухватив его за волосы, рванул вверх.

– Имя!
– рявкнул Квестор, и вдруг отшатнулся.

На него уставилось застывшее, безжизненное лицо с двумя пустыми впадинами вместо глаз. Квестор успел разглядеть воспалённые веки и белёсые рубцы у переносицы, будто следы от калёного железа. Потом он рефлекторно отвёл взгляд, чувствуя приступ тошноты.

Юстин Варда всегда испытывал неприязнь к разного рода увечным и юродивым. Каждый раз, завидев на улице какого-нибудь калеку-попрошайку, он отводил глаза и спешил перейти на противоположную сторону. Вполне естественная реакция здорового человека на телесную немощь и уродство... Крысёныш об этом, конечно же, знал, и намеренно не предупредил. Даже словом не обмолвился, кого именно придётся допрашивать. Сознательно совершённая подлость. Небось, смеётся сейчас. Крысёныш. Алех Валога. В своё время Квестор чуть было не подал рапорт об отставке, узнав, что Валога назначен на должность Доместика Феми. Туземец, гражданин второй категории. Ничтожество, выскочка и ненавистник ромейцев. Когда-нибудь Юстин Варда всё же выскажет Валоге всё, что о нём думает. А после он швырнёт заявление об уходе прямо в его крысиную физиономию. По-хорошему, так следовало бы поступить с самого начала, вместо того, чтобы терпеть унижения от этого семгальца... Алех Валога, однако, сейчас был далеко, и Квестор обрушил свой гнев на начальника тюрьмы.