Трясина.Год Тысячный ч.1-2

Послышался жалобный вскрик и звуки борьбы - похоже, комендант схватил девочку за руку и поволок её к выходу.

– Я заплачу за неё!
– крикнул Ян.

– Чего?
– сказал комендант.

Ян сжимал в руке монету.

– У меня есть ещё деньги. Возьмите.

Ян бросил монету на пол - та со звоном покатилась по грязным доскам.

– Давно бы так, - проворчал комендант. И добавил чуть смягчившимся тоном: - Иди, принцесса, вон кровать свободная.

Когда девочка проходила мимо койки Яна, до него донеслось едва слышное: "Спасибо!.."

***

Проснувшись утром, Ян не сразу вспомнил, где он находится. Вокруг царила суета, слышался топот ног и хлопанье двери. Раздавался зычный голос коменданта:

– Выметайтесь, господа хорошие, выметайтесь, солнце уже высоко! Тут вам не постоялый двор.

Ян медленно спустил ноги на пол и посидел так некоторое время, собираясь с мыслями. Потом он начал натягивать армейские ботинки - к счастью, их не украли, пока он спал. Он вздрогнул, когда чья-то тёплая рука легла на его плечо.

– Я Нара, - сказал детский голос.

– Кто?

– Вчера ты заплатил за меня. Меня не хотели впускать, потому что у меня не было медного.

Она замолчала, потом заговорила снова:

– Почти все уже разошлись. Ты один? У тебя нет поводыря?

– Наверное, нет, - сказал Ян и потянулся за курткой.

– Тогда может я...ну, буду твоим поводырём?

– Ты?.. А родители твои где?

– Их нет, - просто сказала девочка.
– И я совсем одна в этом городе. Я никого здесь не знаю. Ты тоже один. Может, будем держаться вместе?

Ян задумался.

– Ну, ладно, - сказал он.

Когда Ян, придерживаясь за плечо Нары, вышел на улицу, у него закружилась голова от свежего морозного воздуха. Под ногами похрустывал снег. На улице было очень тихо - постояльцы ночлежки разбрелись кто куда, а жители города не спешили выходить из своих домов.

– Куда идти-то?
– спросил Ян.

Нара дёрнула плечом.

– Я думала, ты знаешь этот город.

Ян запрокинул лицо к небу, пытаясь определить положение солнца. Летом и ранней осенью, если небо не было затянуто тучами, он мог почувствовать прикосновение тёплых лучей к своей коже. Сейчас, когда наступила зима, с этим было сложнее.

– Нара, что там в небе делается? Тучи?

– Ни облачка! Небо ясное, солнце так и светит.

– Понятно.

– Интересно, тут есть где умыться?
– спросила Нара.

– Сомневаюсь.

– Мне так противно, - Ян не видел лица девочки, но отчётливо представил, как она скорчила гримасу недовольства.
– В приюте мы каждое утро умывались горячей водой с жировым мылом, и каждый вечер тоже.

– Разбаловали вас в этом приюте, вот что я скажу.

Они кое-как вымыли руки в снегу. Потом Ян ухватил пригоршню снега и сунул его в рот.

– Ты что? Снег же грязный!
– сказала Нара.

– А где ещё взять воды?

Нара промолчала. Потом Ян услышал, как она что-то грызёт.

– Сосулька, - сказала девочка.
– От навеса отломила. По ней точно никто не потоптался.

Ян хмыкнул. Искать что-то чистое в городе, закрытом на карантин - дурная затея. Они медленно брели по булыжной мостовой. На улицах стали попадаться люди. Горожане стояли небольшими группками и тихо переговаривались. Прислушавшись, Ян уловил обрывок беседы:

– Говорят, их видели в городе, как раз накануне... Ангхи этот самый, а с ним Аллил, королева гулей, ну и Морова Девка собственной персоной.

– Да ерунда.

– Как сказать. Ангхи вроде как поцеловал взасос заезжую монахиню, ту, что первой померла. А Морова Девка поцеловалась с Соглядатаем из столицы. Ну с этим, на крылатой машине, помнишь?

– Машина, кстати, так и стоит за воротами. Значит, Соглядатай остался в Лемаре.

– Или помер уже...

– А ты так и не назвал свое имя, - сказала вдруг Нара.

– Ян.

– Ян...
– повторила она.
– Ян, а что это за свёртки возле домов? Такие длинные, ростом с человека? Ой, кажется, из одного свёртка торчит чья-то рука!..

– Мертвецы же, Нара. Умерли от язвы. Не подходи к ним, а то точно заразишься.

– Я-а-ан!..

– Что?

– А ещё по улицам расхаживают какие-то люди. На них пурпурные балахоны и маски, как птичьи клювы, а в руках у них длинные крючья.

– Коронеры. Не бойся, нас они не тронут. Их интересуют только мёртвые, а также те, кто заболел. Этих тоже приравнивают к мёртвым.

– А мы не заболеем?

– Это уж как повезёт. И знаешь что, Нара? Не забывай время от времени посматривать на свои запястья, и на мои тоже. Если на них появятся красные пятна, то...

– То мы умрём?

– Как бы да.

Они замолчали.

– Нара, ты же не местная?
– спросил Ян, чтобы сменить тему разговора.
– Тебя как в Лемар занесло?

– Долгая история, - ответила девочка. И начала рассказывать.

Своих настоящих родителей она никогда не знала. Первые три года своей жизни она провела в городке Ксилея, в приюте для брошенных младенцев. Потом её перевели в монастырский приют для девочек, что в городе Асмень. Там она и жила всё это время под присмотром настоятельницы, сестры Марты. Незавидная судьба. Но Нару все считали счастливицей. Недавно в Лемаре нашёлся человек, который изъявил желание её удочерить. Нара ни разу в жизни не видела своего будущего приёмного отца. Она знала только, что зовут его господин Пелягриус, и он работает в городском суде. Неделю назад к ним в приют приезжала госпожа Сорекс, доверенная особа господина Пелягриуса. Сестра Марта вывела в комнату для гостей воспитанниц от двенадцати до четырнадцати лет и велела им выстроиться в ряд. Госпожа Сорекс очень придирчиво отбирала подходящую кандидатку на удочерение. Прохаживаясь по комнате, она вглядывалась в лица воспитанниц - нет ли на коже родимых пятен, оспин, шрамов и прочих повреждений. Запускала руку в их волосы - достаточно ли густые. Прикасалась к их груди и бедрам. Приказывала улыбаться во весь рот, чтобы проверить, в порядке ли зубы и дёсны. Наконец она остановила свой выбор на воспитаннице по имени Нара.

– Ты очень красивая девочка, Нара, - сказала ей госпожа Сорекс, ласково улыбаясь.
– Похожа на маленькую принцессу. Господин Пелягриус будет доволен.

Вчера вечером сестра Марта привезла воспитанницу в Лемар, чтобы передать её новоиспеченному родителю. Но их встреча так и не состоялась. Вскоре после ужина сестре Марте сделалось дурно. За доктором отправили извозчика, но монахиня так и не дождалась помощи. Её начало рвать желчью, потом она повалилась на пол, раскинув руки, и больше уже не двигалась. Перепуганная Нара спустилась вниз, чтобы позвать коменданта гостиницы. Потом приехал доктор, и началась паника. Все говорили о поветрии и моровой язве. В общей суете о Наре попросту забыли. До самого утра она тихонько сидела у поста коменданта. На девочку никто не обращал внимания. С первыми лучами солнца она выскользнула за двери гостиницы и отправилась бродить по улицам города.

– Мутный он какой-то...этот, как его...Пелягриус, - сказал Ян.
– Может, оно и к лучшему, что вы с ним не пересеклись. Значит, ты так и бродила по городу целый день?

– Ага. Я заблудилась, и мне очень хотелось есть. Сестра Марта отдала мне черничное суфле, потому что оно ей не понравилось, но она не стала кормить меня ужином. Сказала, что у господина Пелягриуса я наемся досыта. А потом были выстрелы и крики. Я спряталась под крыльцом какого-то дома и сидела там, пока не стемнело. Потом сделалось очень холодно. Я стучалась в двери домов, но мне никто не открыл. Открыли только в той ночлежке, но и туда меня не хотели впускать... Ян, а когда мы будем есть?