Трясина.Год Тысячный ч.1-2

– Вопрос, конечно, хороший.

Ян попытался вспомнить, когда он сам в последний раз ел. Кажется, в гарнизоне. Точно. Пленнику принесли еды, чтоб, не приведи Господь, он не помер с голоду до прибытия Квестора. В городской тюрьме Лемара этим вопросом не озаботились, ну а потом уже стало не до того.

– Нара, где мы сейчас?
– спросил Ян.

– На большой улице.

– Что ты видишь?

– Тут люди. Довольно много людей. Одни ходят, другие стоят и разговаривают. Они все выглядят очень испуганными.

– А кто б не испугался?.. Что ещё, Нара?

– Ещё...
– протянула девочка, - Ещё тут стоит одна торговка рыбой, но у неё никто ничего не покупает. И несколько нищих вдоль улицы, просят милостыню.

Ян помолчал.

– Нара, ты можешь найти какую-нибудь палку или шест, или хотя бы ветку дерева?

– попросил он.

– Зачем?

– Ты что, слепых никогда не видела? Так я смогу идти, не держась всё время за твое плечо.

– Я поняла!

Нара выскользнула из-под его руки, и её шаги затерялись в гуле голосов. Ян остановился. Оставшись безо всякой опоры, он вновь ощутил знакомое чувство панического страха. Если Нара не вернётся, он останется без поводыря, затерянный в чужом городе, не зная, куда идти и у кого просить помощи. Он сжал кулаки и сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

– Нашла, нашла!
– услышал он.

– Вот!
– девочка подбежала к нему и сунула ему в руки суковатую палку.

Ян медленно провёл по ней пальцами и покачал головой.

– Не годится, слишком короткая. Надо бы подлиннее.

– Ага, понятно!

Она рванулась было бежать на поиски, но Ян остановил ее.

– Подожди, Нара. Сначала подведи меня к стене какого-нибудь здания, пожалуйста.

– Зачем?

– Ну попробуй сама стоять с закрытыми глазами, хватаясь за воздух. Нужно на что-то опереться. Так спокойнее, понимаешь?

– Да...понимаю.

Нара снова отправилась на поиски. Ян стоял, прислонившись к холодной каменной стене, и напряжённо вслушивался в голоса прохожих. Теперь все говорили о воздушном корабле с грузом противочумной сыворотки, который вот-вот должен был прибыть из столицы. Когда горожане получат сыворотку, карантин будет снят. Но ожидание могло растянуться на несколько дней, а за это время могут умереть сотни людей... Время, наверное, близилось к полудню, но мороз всё усиливался. Ян поёжился и сунул окоченевшие пальцы в карманы меховой куртки. В кармане лежала монета. Ян пробежал пальцами по её рубчатой поверхности, спрашивая себя, что всё это значит. Либо незнакомец отдал ему три монеты, что маловероятно, либо монета была одна и та же, каким-то образом возвратившаяся к своему владельцу.

Нара вернулась, волоча за собой длинный шест. Девочка сказала, что выломала его из какого-то забора.

– Этот годится?
– спросила она.

– Длинноват немного, но не беда. Лишнее можно отломить, и будет в самый раз.

Теперь они шли намного быстрее. Нара, освободившаяся от обязанностей поводыря, носилась вокруг, то забегая вперед, то отставая на несколько шагов.

– Нара, не отходи от меня слишком далеко. Если ты заблудишься, я не смогу тебя отыскать, - сказал Ян.

– Хорошо, не буду, - сказала она серьёзным голосом и встала возле Яна, подстраиваясь под его шаг.

Ян опустил руку в карман, нашарил там монету. Один медный? Этого явно недостаточно, чтобы купить еды, а после ещё и расплатиться за ночлег.

– Нара, нам деньги нужны, - сказал он.

– А где их взять?

– Придётся просить.

– Как нищим?!

Нара резко остановилась.

– Я не буду, - сказала она решительным голосом.

– А что ты предлагаешь?

– Заработать! - выпалила она.

– Что, честным трудом?
– спросил он с иронией в голосе, - И много ты умеешь?

– Вышивать бисером, - сказала девочка.
– Петь могу. Играть на лютне...

– Чего? Бисером вышивать?
– он хохотнул.
– Зашибись как важно в зачумленном городе. Мешки для трупов расшивать?

– Злой ты какой-то, - проговорила Нара. Обиделась?

Ян протянул вперёд руку и коснулся плеча девочки.

– Нара, послушай. Если мы будем такими гордыми, то скоро помрём с голоду. Знаешь, как-то обидно умереть от голода, когда все остальные умирают от моровой язвы.

Девочка молчала.

– Нара, ты есть хочешь? Я тоже, - продолжал Ян.
– А выбора у нас особого нет. Я, знаешь ли, тоже не профессиональный нищий. Ну, представь, что это игра такая. Мы, как бы, странствующие скоморохи, изображаем двух попрошаек, людей веселим. А они нам за это платят. А, Нара? Зато потом мы сможем поесть и расплатиться с комендантом ночлежки.

– Ладно. Давай попробуем, - вздохнув, сказала девочка.

Лемар - Десятник

Блокпост располагался на возвышенности, примерно в полумиле от Лемара, закрытого на карантин. Город, лежащий в низине, был виден, как на ладони. По периметру охранной зоны был натянут Тёрн. Вдоль железной сетки, ощетинившейся шипами, бежали, потрескивая, синие огоньки. Блокпост пропускал только армейский транспорт, перевозивший солдат санитарного отряда, а также коронеров. Гражданским особам путь в зачумленный город был заказан.

Вдоль обочины на подъезде к блокпосту стояли вперемежку самоходные экипажи и конные повозки - хвост вытянулся на добрую милю. На заснеженной пустоши у заграждения толпились люди. Чуть поодаль прямо посреди поля расположился импровизированный лагерь - четыре торговые подводы, поставленные кругом. Посередине горел костёр, над телегами были натянуты матерчатые тенты. Вокруг костра на войлочных ковриках, брошенных прямо в снег, сидели торговцы и пили из оловянных кружек чёрный, как дёготь, брикетный чай с галетами и жёлтым сушёным сыром.

Когда началось поветрие, большинство горожан стремилось как можно скорее унести ноги из Лемара. Те же, кого карантин застал за пределами города, сейчас готовы были заплатить любую цену, чтобы пройти за шлагбаум блокпоста. Там, за стеной, остались их родные и близкие, от которых второй день подряд не было никаких вестей. Известно было лишь то, что в городе уже есть умершие, и счёт будто бы идёт на десятки. Когда прибудет воздушный корабль с противочумной сывороткой, никто не мог сказать определённо. 'Скоро. Со дня на день,' - сухо рапортовали офицеры санитарной команды. Впрочем, вскоре они и вовсе перестали реагировать на расспросы гражданских. Очевидно, поступило соответствующее распоряжение сверху. Оставалось лишь ждать. Рано или поздно сыворотку доставят, и карантин будет снят, но сколько людей погибнет к тому времени, ведомо было лишь Господу Вышнему.

На посту охраны у шлагбаума стоял и скучал дежурный - десятник Дитт Хонаг, номер сто восемнадцать-семьдесят. Смена его подходила к концу, он был голоден, и ему ужасно хотелось спать. Чтоб отвлечься, он принялся пересчитывать людей, стоящих у заграждения. Сбился. Начал снова. Почувствовав, что у него слипаются веки, он встряхнулся и перевёл взгляд на самоходные экипажи, теснившиеся вдоль обочины. Некоторые из них выглядели совсем новыми и довольно дорогими. Это ж сколько лет нужно чертоломить, подумалось ему, чтоб заработать на такую колымажку? Да уж наверное, немало. Особенно если ты простой служивый из восточной провинции, у которого ни связей, ни родни в командовании. Вот и он, Дитт Хонаг, уж третий год в войске, а дослужился всего лишь до декарха. А эти, небось, и дня в армии не были... Да, народу в Северной Провинции живётся совсем неплохо. А с чего бы им не жить хорошо? Наместник тутошний уж двенадцатый год из казны деньги тянет. Августа ж особа щедрая, ей для Наместника ничего не жалко. Сколько б златниц он ни затребовал, она тотчас и отсыплет, не спросит даже: а на что тебе, Ахмистринушка? А он всю провинцию резиденциями застроил, и чуть ли не каждый второй тут на частном экипаже. Разожрались не в меру, господа болотные. А на юго-востоке люди просо рапсовым маслом заправляют, сливочное-то по развёрстке. Ну ничего, скоро в Северной Провинции начнётся всеобщая мобилизация, и в этот раз им не отвертеться. И правильно. Не всё ж нашим вместо них подыхать...