Туда! И надеюсь, обратно...

– С чего хочешь начать? – вздрагиваю, услышав голос Пита.

– Не знаю, – пожала плечами. – Но давай пойдем куда-нибудь, где народу поменьше.

И мы зашли в ближайшую пустую секцию, инструктор которой оказывается специалистом по вязанию узлов.

Да что ж это такое… Сюжет книги меня не отпускает. С одной стороны – это очень пугает, а с другой дает надежду на то, что я выживу.

Сначала я мужественно терпела и молча занималась завязыванием этих дурацких узлов, что у меня кстати не плохо получалось, но всему рано или поздно приходит конец, а месту в моем мочевом пузыре тем более.

– Я сейчас, – обронила я, вскочив и заспешив… куда-то. Можно было бы и у инструктора спросить, но это же слишком просто. А я уже не раз убеждалась, что из любого, пускай самого обычного или даже неприятного дела, нужно выжимать максимум удовольствия, поэтому путь мой и пролег в сторону распорядителей игр.

– Можно? – обратилась я к одному из дядечек, прерывая его беседу с коллегой, и убедившись, что меня слушают, продолжила. – Извините меня пожалуйста за такую дерзость, но все мы люди смертные, каждый со своими низменными желаниями и потребностями. В виду этого, не снизойдет ли высокоуважаемый господин и не соблаговолит подсказать где находится ближайшее вместилище всего того, что нежелательно надолго задерживать в своем организме, так как это чревато нелицеприятными последствиями, иначе именуемое теми, кто любит детермировать вербальную аддитивность, кабинет задумчивости?

– Чего? – икнул он. Его соседи не смогли сделать даже этого.

– Туалет где?

Мужчина кивнул в сторону противоположного угла. Я удовлетворительно улыбнулась и поспешила по указанному направлению.

Когда человек в шоке, он по инерции отвечает только правду. Это всегда работает.

– Где была? – спросил Пит, когда я вернулась и наконец закончила последний, самый сложный узелок.

– Да так, гуляла…

– Пойдем гулять дальше…

Мы переходим в секцию маскировки. О да…

Пит тут же растворяется, как рыба в воде, и начинает выводить всевозможные узоры на своей руке, превращая её то в дерево, то в поляну, то в небо. Понаблюдав внимательно за мастером, я немного неуверенно посмотрела на свою руку. Пит замечает мою нерешительность.

– Если хочешь, можешь использовать в качестве холста мою руку.

– Твою руку? – я прищурилась и внимательно всмотрелась в его глаза, пытаясь понять не шутит ли он, а поняв, что он говорит всерьез, решила понаглеть. – Ну, рука – это как-то несерьёзно. Может, ты предложишь что-нибудь помасштабнее?

– Что? – Пит выглядел несколько озадаченно, а вот женщина-инструктор с любопытством поглядывала на нас, не забывая делать замечания девушке из седьмого дистрикта.

– Спинку, например… – на пол упала плошка с вишневой краской, вслед за ней упала челюсть парня.

– Что?

– Тебе трудно кофту снять?

– Что? – однозначно, его заело. Жалко. А я так надеялась.

– Ладно, нет, так нет, не очень-то и хотелось. – немного надув губки, беру в руки баночку с белой краской и начинаю водить в ней пальцем. – Можешь стесняться дальше…

– Я не стесняюсь. – наконец вернулся в нормальное состояние Пит и все-таки снял верхнюю часть наряда.

Мда… Зеленый он, у нас на такое явное слабо никто бы не купился. Тем лучше для меня.

Улыбаюсь и поворачиваюсь к напарнику.

Ой, какие кубики…

А вы говорите – выпечка портит фигуру. Фигня все это! Просто надо её правильно использовать, а Пит её правильно использовал, даже очень.

Это не гора мышц, от которой лично меня подташнивает, у Пита все просто… идеально. И когда он отвернулся от меня, я с удовольствием размазала белила по его весьма напряженной спине, затем добавила серую, желтую, черную, голубую и красную краски.

– Что рисуешь? – поинтересовался он спустя десять минут.

– Секрет. – хитро улыбнулась, взглянув на зеркало, в котором мы отражались. Здесь вообще зеркала на каждом углу, не удивлюсь если в них спрятаны камеры.

– Ты рисуешь на моей спине и не хочешь мне показать что?

– Я такого не говорила. Обязательно покажу. – Не согласилась я, подрисовывая мелкие детали. Последний штрих и… – Все. Можешь лицезреть мой шедевр. Только не надейся, что я стану отвечать на вопрос «Что это?»

Во-первых, я ещё ни разу не рисовала на человеческом теле. Во-вторых, я ещё ни разу не рисовала природными красками. А в-третьих, художник из меня как из коровы вегетарианское блюдо. Именно поэтому вместо медведя у меня получилось что-то вроде лисенка с руками гориллы и ногами табуретки.

Пит выгнул голову и посмотрел на отражение свое спины, последовала минутная пауза, после которой он все-таки не удержался и спросил:

– Что это?

– Йети, – почему-то ответила я.

– А кто тако?..

– Пойдем ножи пометаем.

– Но ведь…

– Я ни разу в жизни не метала ножи! Это должно быть очень увлекательно! – воскликнула я и потащила, еле успевшего схватить кофту, парня в сторону нужной секции, прошмыгнув в неё прямо под носом Марвела, который посмотрел на наши сцепленные руки, как отличник на дневник с двойкой.

Прослушав небольшую инструкцию, мы с Питом взяли по ножику и встали напротив двух манекенов. Марвелу пришлось прислониться к стеночке и терпеливо ожидать пока мы закончим.

Я поудобнее перехватила нож, сопровождаемая встревоженным взглядом Пита. Боится, что я раскрою все карты одному из профи? Я же не дура. Буду бросать мимо. Итак, целимся чуть левее головы и… Блин! Вот почему, когда хочешь промазать, обязательно попадаешь в самое яблочко?

– Новичкам везет! – нерешительно улыбнулась я потрясенному инструктору.

Так. Ладно. Если у меня такая погрешность, то надо целится строго в центр, тогда я обязательно… не промазала. Да то же такое? Никогда не думала, что буду так раздражена тем, что у меня что-то получается.

Следующие несколько раз я кинула нож совсем мимо, даже слишком мимо. Так у меня ничего не получится. Если я не буду тренироваться, на арене от меня толку не будет, а здесь я тренироваться не могу. Остается единственный выход – спереть нож. Но как? Сделать это под пристальным взглядом окружающих не так уж и легко.

– Эй, двенадцатая! – послышался раздраженный голос сзади. – Так и будешь тупить? Нельзя побыстрее?!

– Можно, – я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Только если в твою сторону.