Туда! И надеюсь, обратно...

– Я видел пруд где-то в миле отсюда…

– Нет, на это нет времени. Надо…

– Это в той стороне.

– Идти к профи, -закончила я одновременно с ним и вдруг осознала, что не знаю, в какой стороне наши вра… наши соперники. – Ты пока собирайся, я схожу на разведку. Точнее – слажу.

Я огляделась в поисках удобного дерева. На корнях одного подходящего стоял Пит. Нижние ветки почти касались его волос. Но мне не дали до них дотронуться (до веток, не до волос, хотя последние я бы тоже с удовольствием потрогала) – Пит стоял, вытянув руку вперед, и мотал головой.

Кажется, или у него на самом деле зрачки расширились? Из-за чего? Из-за страха?

– Не переживай, я хорошо лазаю.

Да уж… Должно же быть у нас с Китнисс что-то общее.

– Давай, я сам это сделаю.

Какой-то он странный. Дерганный, да к тому же весь вспотел. Может, у него температура? Ладно, с этим позже разберемся, сейчас есть задачи поважнее.

Я попыталась дотянуться до сука, но напарник (да, напарник, несмотря на то, что с каждой секундой у одного из тараканов появляется всё больше аргументов, опровергающих этот термин) вырос передо мной, преграждая путь.

– Пит, что ты делаешь?

– Будет лучше, если на дерево залезу я.

– Что за чушь? Я легче, ловчее и… вообще не понимаю, к чему этот глупый спор! На дерево лезу я!

Но стоило мне сделать шаг вправо, как парень, точно отражение в зеркале, повторил мой маневр. Я рванулась влево, он оказался там же. И мало того, что он мне мешал, так ещё и впивался взглядом обманутого вкладчика.

Обман. Он что-то скрывает.

– Пит, что случилось?

– Ничего, – звучит не очень убедительно. – Просто я и так знаю, куда нам надо идти – туда.

И он опять направил руку в ту же сторону, где, по его мнению, лежал пруд. Пруд, который, по его словам, он видел, а значит, мы проходили. Но если это так, то…

– Хорошо, – кивнула я и, дождавшись, пока он расслабиться и отвернётся, сбила парня с ног, рванула к дереву и, с трудом закинув себя на нижнюю ветку, начала взбираться, слишком медленно, но преследовать меня вроде как никто не собирался – когда я мельком опускала взгляд вниз, то видела лишь бездвижную макушку Пита.

Добравшись до самой верхушки удачно выбранного дерева, которое возвышалось над ближайшими своими собратьями, я убедилась в том, что правильно поняла, почему Пит не хотел пускать меня на разведку.

Он меня обманул. Он всё это время вел меня не в ту сторону. У Пита получилось убедить меня в том, что он, пусть и не поддерживает мою идею, но смирился с этим. Показал, что готов сражаться, но с каждым шагом уводил меня все дальше от логова профи.

Как?! Как Пит не понимает, что отсрочивать неизбежное – бессмысленно? Зачем убегать куда-то, искать укрытие, а потом, в надежде на то, что они трибуты сами друг друга перебьют, сидеть и вздрагивать от каждого шороха? Не лучше ли прийти к ним сейчас, пока мы… пока я к этому готова? Вот только… готова ли я? Орр… Я сама себя начинаю раздражать из-за того, что никак не могу определиться в том, что я хочу, что я чувствую и что я всё-таки буду делать. А здесь, наверху, мне не то, что не хотелось размышлять – мне просто не думалось. Из всех желаний, скопившихся под кожей, на свободу рвалось только одно, и ему вполне можно было уступить.

Я закрыла глаза и, вдыхая полной грудью воздух с запахом влажных листьев, несколько минут просто стояла и наслаждалась ударами и еле уловимыми дуновениями ветра. Вернулась в реальность я только тогда, когда поймала себя на мысли, что готова разжать окоченевшие пальцы и прыгнуть – улететь в кажущуюся безмятежной неизвестность.

– Пит, прятки – это не выход, – выпалила я, стоило мне с хрустом приземлиться около союзника.

Парень, сидевший на рваном куске пленки около собранных рюкзаков, удивленно нахмурился.

– Я думал, ты разозлишься, когда узнаешь.

– А смысл? Если мы рассоримся, у нас ни одного шанса не останется! Как и если мы будем ждать. Надо действовать сейчас, пока нас не ранили или не утопили, пока мы не упали куда-нибудь или не сошли с ума от голода, пока… и вообще!..

Я замерла. Как же я сразу не догадалась, к чему все это – все эти дожди, все эти листья, вся это… осень.

– Слышишь? – прошептала и опять замерла, давая Питу возможность прислушаться к миру. Ничего, кроме завывания ветра, слышно не было.

– Тихо вроде…

– Вот именно. Слишком тихо. Потому что нет никого – ни зайца, ни утки, ни белки, ни кролика…

– Отсутствие белки успокаивает.

– Ты не понимаешь? – я шагнула к нему и села прямо на землю, зарывшись руками в листья. – Никого нет! Никого и ничего.

Я поднесла горстку листьев к лицу и, будто найдя на их жилках подтверждение моих мыслей, расслабила запястье, отпустив коричневых жухликов к своим сородичам.

– Распорядители устроили нам больше, чем просто осень, и теперь ждут, когда голод замучает нас до такой степени, что мы без оглядки помчимся на верную гибель – к рогу изобилия!

Очередные листья, которым не посчастливилось оказаться у меня под рукой, превратились в крошку и развеялись по ветру, просочившись сквозь пальцы.

– Но мы с тобой этого делать не будем!

Пит, и до того не отличавшийся адекватной реакцией, опешил окончательно.

– Разве ты не этого хотела?

Какой же он милый, когда потерянный… Особенно мне нравится это недоумевающая складочка, выглядывающая из-под челки… Так! Сосредоточься!

– Неважно, что я хотела...

…или кого… да что ж это такое?!!

– Мы не пойдем у них на поводу.

Он улыбнулся. Вот совсем не к месту.

– Мы все время идем у них на поводу. Мы слышим наше имя, выходим на сцену и с этого момента уже не принадлежим себе. И поэтому мне так интересно, какая разница?

«Большая разница…»

Ёжик! Этой программе уже лет сто – почему мелодия до сих пор не может выветрится из моей, между прочим – пустой, головы?

– Наверное, разница в том, что я не так уж сильно хочу умирать, как тебе иногда кажется. И если распорядители говорят идти направо, значит надо бежать в строго противоположном направлении, – этот урок я усвоила крепко-накрепко. – То бишь, налево.

И довольная собой и своим планом, я накинула на плечи рюкзак и встала.

– Идем.

Пит пожал плечами, но поддержал меня, встал рядом и на этот раз улыбнулся более блекло, но менее саркастически. Ещё бы, ведь все вышло так, как он того и хотел. Вот только всё равно рано или поздно нам придется сражаться, и ему надо свыкнуться с мыслью о том, что он сможет вечно меня защищать. Я ему не позволю.

– А если голод и вправду станет настолько сильным, что уже невмоготу будет с ним бороться?