Туда! И надеюсь, обратно...

– Что произошло? – спросил Пит, укладывая меня на траву. Спальный мешок он, видимо, пачкать не захотел.

– Мы услышали пушечный выстрел, и она рванулась, как… Остановить её…

– Невозможно, – кивнул он, стирая с моего лица такую полезную по мнению многих косметологов грязевую маску и не сводя с меня единственное, что чётко проглядывалось сквозь ночной сумрак – глаза, в которые хотелось нырнуть и поплыть, как по млечному пути куда-нибудь туда, на край Вселенной. – Это же Китнисс, – вернул меня из путешествия довольно раздраженный голос. – Упрямая, вспыльчивая, совершающая необдуманные поступки… Глупая.

Что?! Да… Т… Орр… Я к нему, можно сказать, практически с того света вернулась, а он… Он…

А он протянул Руте капсулу с порошком, попросив развести его в небольшом количестве воды.

Ну да, за этими тремя граммами в логово кровожадных профи лез он, а глупая я?! Зашибись! И они ещё что-то про нашу логику говорят.

Пит, будто не замечая искр, летящих в его сторону, преподнёс к моим губам открученную от фляги крышку, наполненную фиолетовой (или мне показалось?) водой. Но подозрительного цвета жидкость, я выпила, не сопротивляясь (зря что ли Пит своей жизнью рисковал?), и сразу же почувствовала, как становится лучше. Да… Капитолийское лекарство – это не наше нечто, к которому прилагается телефон врача и список возможных побочных эффектов величиной с «Войну и мир» (я имею ввиду не окончательный версию в четыре тома, конечно, нет, это было бы слишком, а только первый вариант романа, коротенький такой, где-то в тысячу страниц).

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, наверное, – шепчу, так как голос на большее не способен, но после стольких часов молчания и это настоящий подарок. Х-х… Я изогнула в усмешке губы, с которых наконец-то упали не просто звуки, но буквы и даже вполне понятные слова. Вот теперь мы поговорим…

Я села, почти воткнувшись лбом в Пита, успевшего отстранится, и прошипела.

– Вот нафига ты туда полез? Кто тебя об этом просил? Совсем с головой не дружишь? Жить надоело?!!

– Зачем ты побежала в лес? – спросил он, ни капли не впечатлявшийся моей речью.

– Я… я первая вопрос задала, – поджала губы, надеясь, что в темноте мои чувства, будто отраженные через кальку на лицо, будут не так заметны.

– Зачем? – повторил он, не признавая мою пальму первенства, как аргумент.

– Да любит она тебя! – выпаливает Рута и пожимает плечами, поймав мой недовольный взгляд. – Это даже слепой заметит! А вот влюбленный нет… влюбленные, они такие глупые…

Я согласно покачала головой, стараясь ветром утихомирить вспыхнувшие щёки, в то время как тараканы в моей голове, уставшие от напряжения этого дня, схватили инструменты и начали петь смутно знакомую песенку.

Ты дурак, а я дура! Ура!

Скачет температура… А-а…

Но с тобой мы вдвоём до утра

Слегка утомлённые…

– Давайте спать, – прервал минуту неловкого молчания Пит. Девочка, будто только этого и ждавшая, кинулась к рюкзаку, из которого достала спальный мешок. – Тебе, конечно, не мешало бы помыться, но так как сейчас ты скорее заблудишься или утонешь, чем очистишься, то придётся подождать до утра… Солнышко.

Я что-то говорила по поводу того, что он мне нравится, и даже про то, что я его люблю? Забудьте! Теперь он меня просто бесит!

– Ещё раз так скажешь и о профи сможешь больше не беспокоится. Тебя убью я.

– Ооо… – протянул он как-то игриво-грустно. – Это будет смерть, о которой можно только мечтать… И в любом случае, ты будешь в своём праве. Это же Голодные игры.

И нам не дают об этом забыть.

Второй пушечный выстрел за этот день разбудил меня посреди ночи, вырвав из пучины кошмаров.

Открыв глаза и вглядываясь в темноту, я насколько могу глубоко пропускаю через себя комки ледяного воздуха, чтобы успокоить взволнованный и чрезвычайно непослушный в последнее время орган – сердце.

– Как думаешь, кто это? – спрашиваю Пита, с которым, не смотря на разногласия и споры, разделила один спальник. А всё из-за того, что я всё-таки решила пойти искупаться, Пит, защитничек мой, разумеется, вызвался пойти со мной, чтобы постоять на стрёме, или, чтобы посмотреть на меня полуголую – я до конца не поняла. Хоть он и отвернулся, отпустив шуточку по поводу того, что на меня всё равно куча народу смотрит, я уверена – он подглядывал. В общем, со всеми препирательствами, водными процедурами и пополнением запаса воды, мы вернулись спустя минут сорок, когда Рута уже спала, а будить её мне не позволила совесть, я и её и так сегодня достала.

– Не знаю, – шепчет он, так же как и я, не отрывая взгляда от кусочка луны, выплывшего на свободный от веток участок неба. – Но вряд ли это Катон.

– Да, надеяться на это было бы глупо… – усмехнулась я. – Надеяться… Никогда не думала, что буду надеяться на чью-то смерть… Это так… Низко.

– Никто из нас не думал. Но все хотят выжить.

– Выжить… Х-ах… – качаю головой. – Всегда думала, что смысл жизни как раз в том, чтобы жить, а не выживать.

– И когда эта светлая мысль посетила твою голову? Когда ты охотилась? Когда брала дополнительные тессеры? Или когда ела баранину?

Я даже приподнялась, опираясь на локти, чтобы увидеть выражение его лица и понять – он серьёзно!? Опять?! Сейчас?!

Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь, о чём пожалею, я спросила.

– А кто умер, пока я была… без сознания?

– Диадема.

– И всё?

– Да.

Уф… Да уж… Думаю, уже глупо удивляться тому, что всё идёт не по плану.

– А чей портрет был на небе сегодня?

– Марвела, – выдавил он, отвернувшись.

– Ты его…

– Я не хочу об этом говорить.

– Но…

– Послушай, – он повернулся, дабы всё раздражение, что исходило от него нашло правильного адресата. – Я же тебя не спрашиваю, как ты убивала и что ты при этом чувствовала.

– Потому что я никого не убивала.

– Ну конечно… – он улыбнулся, даже не сомневаясь в том, что я… совру?

– Но я правда не убивала.

– Скажи это тому парню из восьмого дистрикта. Ах да, ты не можешь, потому что ты его убила! В первый же день.

– Но я… – в первый день? – Я… я не помню.

– Ну конечно… – и опять этот тон.

Нет, всё! Пошёл он, куда подальше!

– Пит, знаешь, что?

– Что?

Ну вот не надо, не надо смотреть на меня своими глазами!

А чьими ему? Чужими смотреть?

Это всё равно не честно! Я же не железная…

– Спокойной ночи! – в конце концов рыкнула я, отвернувшись.

– Спокойной, – он последовал моему примеру, и я, поудобнее устроившись к его тёплой спине, начала думать о том, что значит смерть Марвела для Руты.

Она не умрет? Конечно, умрёт. Только вот, кто её теперь убьет? Мирта? Катон? Пит? Я? Я не смогу. Я же не убийца. Или всё же…