Туда! И надеюсь, обратно...

Моя рука, собиравшаяся последовать примеру девочки, так и замерла в сантиметре от стебля.

Что значит «тогда»?!!

И то ли Рута обучилась за эти минуты легилименции, то ли у меня было слишком выразительное выражение лица (да уж… строить мордочки – это я умею, и это единственное, на что я сейчас способна! Орр… Ненавижу быть бесполезной! Это самое ужасное чувство в мире – понимаешь, что происходит нечто ужасное и ничего не можешь сделать!), но она мне ответила, правда начала издалека и говорила немного сбивчиво.

– Когда закончилась охота белок, мы с ним отнесли тебя в безопасное место, сюда. И стали думать… я ведь сказала, что могу тебя спасти, просто… мне показалось, что если бы ты могла, ты бы мне помогла… Не знаю, с чего бы это, но я правда думала, что могу тебя спасти. Чем яд осы-убийцы отличается от яда белки-убийцы? Ничем. Почти… После того, как я использовала листья, яд вышел, но… Но что-то осталось. Температура, галлюцинации… Ты всё время их звала. Маму. Прим. Гейла.

Я звала их? Но… Нет. Я… Нет…

– Пит подумал, что профи ещё не списали его, сразу не убьют, оставят в команде. Он пошёл, чтобы раздобыть лекарство… и ещё кое-что… – я приподняла брови. – Так, мелочи… – всё ещё не сводила с неё чуть прищуренных глаз. – Немного еды, бутылки для воды, спальный мешок… оружие.

Идиот! Нет, оба идиоты! Совсем из ума выжили! Ладно – еда и лекарство, они небось этой пропажи вообще не заметили, но, чтобы не заметить пропажу оружия, надо быть полным кретином, коим ни Катон, ни Мирта не являются. Профи такого не прощают. Что если они подложили взрывчатку в какое-то место, про которое не знает Пит или ещё какую-нибудь ловушку придумали? С них станется…

Так, хватит! Нельзя забивать свою голову таким количеством негатива! Мысли – материальны, и если думать только о плохом, то всё будет плохо. Нет! С этого момента только хорошее! Пит вернётся живым и невредимым, мы победим, а они все умрут!.. В том числе и Рута… Да что же это такое?! Как?! Объясните мне, как оставаться оптимистом, когда всё в мире безальтернативное и колючее? Как… как ёжик.

– Темнеет, – прошептала союзница, провожая последний солнечный луч, шмыгнувший за макушки сосен.

На арену пришла ночь, о которой возвестил разорвавший на мелкие частички воцарившуюся на несколько минут тишину гимн Капитолия. И портрет… которого не видно. Сквозь плотную рубашку иголок и листьев, образующую купол, еле-еле проглядывает слово «дистрикт», но ни номера, ни лица не видно.

Нет. Я должна знать наверняка. А узнать смогу только сейчас, потом будет поздно.

И не обращая внимания на Руту и её просьбы не делать глупостей (раньше надо было про глупости думать, когда Пит отправился собой жертвовать… Идиот!), прорвалась сквозь кольцо хвойных стражников и побежала, спотыкаясь, падая, но вставая и продолжая бежать. А лес всё не кончался и не редел, и вообще не менялся! Такое чувство, что меня заперли в клетку, и я бегаю кругами по сводящей с ума чаще. А гимн скоро закончится…

Когда я в пятый раз упала, запнувшись о преследующий меня корень и осознав, что времени почти не осталось, то плюнула и, схватившись за сук, подтянула себя на ветку ближайшего дуба. Вот только дерево я выбрала не самое удачное… поняла это, когда с трудом сначала дотянулась, а потом и перелезла со второй на третью ветку. С долей сомнения посмотрела на следующую, но руки, уже давно забывшие про то, что ими должен управлять мозг, ухватились за сук, не обратив внимания на впившуюся в безымянный палец занозу. Уже шестую. Поставила ногу на ветку, но не успела опереться на неё, как дерево хрустнуло, нога соскользнула, и я полетела на землю, еле успев прижать ближе к телу свои конечности и голову.

Напоминаю себе бутерброд, который всё время падает маслом вниз. Роль масла, конечно же, выпала моей попе, которая вместе со спиной приняла весь удар на себя, распространив по остальному телу только отголоски боли, отдающиеся гулом в ушах.

Опустив затылок на холодную землю, я приподняла тяжелые веки. Среди хоровода искр, пляшущих звёзд и мерцающих лент, я угадываю лицо. Лицо Пита.

====== Часть II. Игры. X ======

У неё что-то заклинило внутри, а он просто идиот.

Влюбленные все такие.

Футурама

– Китнисс, что ты здесь делаешь?

Меня подхватывают на руки, бережно прислоняя мою многострадальную и явно пустую черепушку к мощному плечу, и что-то спрашивают, но я не разбираю слова. В ушах клокочет странная музыка, сопровождаемая криком совы, перед глазами всё плывёт, а остальные ощущения притупляет аромат, непонятный, но такой родной… и любимый.

– Пит! Пит… – мне так много хочется сказать, узнать, объяснить. Но удастся это не раньше, чем у Пита появится переводчик с животного на человеческий.

Так обидно. До слёз. Я наконец-то созрела, вернулась к нему из другого мира, в котором остались семья, друзья, Рататуй, в конце концов, но не имею возможности сказать о своих чувствах. Как же мне иногда хочется напечатать полный свод законов Подлости с изображением оной на титульном листе, чтобы вставить его в рамку, повесить на стену и метать дротики три раза в день – вместо завтрака, обеда и ужина. (Заодно и похудею. Было бы только куда – и так остались только кожа, кости, вены и артерии, по которым лениво переползает разбавленная кровь, переносящая по организму моих верных соратников и мучителей – тараканов. Эх, надо было сестре диету подсказать – неделя на арене Голодных игр и идеальная фигура в ваших руках, если, конечно, вам эти руки не отрубили и не откусили).

– Тише, тише, солнышко, всё будет хорошо, – прошептал он мне на ухо, обнимая сильнее, будто желая и согреть, и успокоить, и защитить.

Ага. Хорошо, всё будет хорошо… Прям девиз наших Игр.

Я вцепилась исцарапанными пальцами, собравшими под ногтями пуды грязи и образцы земельных пород, в футболку и уткнулась носом в шею, пытаясь не только надышаться исходящим от Пита ароматом, но и понять, чем же пахнет. Не фрукт, не овощ… может, какая-то специя?

– Я добыл лекарство…

«Дурак…» – думаю я, отгоняя ужас, овладевший моим телом и душой в тот момент, когда я услышала пушечный смертельный вестник. Стоп. Если Пит жив, то кто тогда умер?

Ррр… Нет, это самая жуткая и противная пытка для любой девушки – лишиться голоса, особенно в такое трудное и крайне любопытное время. Но я вдыхала его запах и настолько терпеливо, насколько могла, ждала, пока парень уверенным шагом, ни секунды не сомневаясь, что идёт в правильном направлении, не достиг нашего лагеря, где сидела, вскочившая при нашем появлении, нервничающая Рута.

– Пит! – обрадовалась девочка, но тут же добавила «Ой», видимо увидела объект надругательства эксцентричного художника, отвечающего на все вопросы своим, философским «А вы когда-нибудь видели, как течёт река?» в моём лице. Наверное, я сейчас та ещё картина маслом… По крайней мере, ноги и руки покрыты не одним слоем земли, травы, глины, смолы и ёлочных иголок. Могу только представить, что у меня на мордочке, потому как шея Пита, от которой я не отрывалась во время путешествия, была испачкана. Хорошо ещё, что темно, а то, боюсь, тихое «ой» переросло бы в крик «зачем ты держишь на руках это чудовище?!».