Тварный град

— И другие вернисажные коты тоже.

— Вопрос в том, как протащить через систему охраны человечку. — Венедикт Карлович озадачился пуще прежнего. — При той многоуровневой защите, которой славится Вернисаж, это кажется малоосуществимым… а времени у нас всего до воскресенья.

— Мой папа! — гавкнула тут Милана. — Можно его привлечь! Он уговорит Полкана Георгиевича отключить сигналку в Вернисаже!

— Полкан Георгиевич будет в восторге, — фыркнул Юра, и хоть Полина не знала, кто это, но поняла, что какой-то важный коп из псов.

— А что он не поможет, что ли? — завелась Милана.

— Действительно, вдруг ему стабильность надоела? Из генерал-майора в лейтенанты, чем не приключение на седой хвост!

Все собравшиеся примолкли, каждый увяз в своих думах. Потом Юрин отец заговорил:

— С нашей стороны разумнее и легче было бы начать с грифонов. Феликс, они же ваши родственники?

— Весьма условно, — пригорюнился кот. — То есть, при желании, они могут нами и закусить в жареном виде.

— Как вы нами в сыром, — из-под кулака прибавил Юрец, нарвавшись на умоляющий взгляд Полины.

— Ну будет. То, что я знаю о Круглой башне — аптекарь зашифровал на её стенах некое послание в виде цифрового кода, Юра, — продолжил рассуждать отец. — И грифоны знают отгадку. Но разговорить их непросто. Твари они грозные. Полагаю, это и есть нужная нам мелодия, поскольку код из чисел появился на кирпичах башни одновременно с тем, как дудку поместили в музей. И уж если это всё было приурочено к возвращению гамильтонского крысолова, а место, прошу вас заметить, — Венедикт Карлович поводил по собравшимся обрубком указательного пальца, — и тут и там наш город, то события сегодняшнего дня тоже могли быть предугаданы колдунами. У них есть прорицатели. Соответственно… — Он опять выдержал паузу, чтобы обмыслить свои слова, — всё должно быть готово для тебя, Полина. И проблем с грифонами не возникнет.

— Да, но мы понятия не имеем как с ними общаться! — Феликс шлёпнул ладонью об ладонь.

— Ты же кот, какие сложности? — подковырнул его снова Юрец. — Помурчи с ними по-вашему! Ты же сам сказал, что пришёл с пользой, давай, Кот на Кавасаки, герой блогов, прояви себя! Или ты только чужих жён умеешь похищать и хвастаться этим всенародно?

— Юрий! — остановил сына отец прежде, чем это успела сделать Полина.

— Юр.

— Да ничего! — первопомётный гамма-один вывернулся из рук жены и шмыгнул к углу гостиной залы. — Раз он тут, пусть докажет, что пришёл с благом! Может быть, он заслан альянсом! Папа, ты эту версию не брал в расчёт?

Слыша такое страшное оскорбление в свой адрес, Феликс прикрыл глаза и заурчал, а Милана разразилась возмущением:

— Слушай ты, укушенный, он за нас! И что у вас там было, сейчас не имеет значения! Мы спасаем город! Тебе не стыдно?

Юрец чертыхнулся у стены и втопил в неё кулак. Продышался, пока его отец мял себе глаза, и цеднул:

— Твоя правда. Извините. Я сгоряча.

Полина встала и обняла мужа. Погладила его по спине, прижала головой к своему плечу и шепнула на ухо с поцелуем:

— Он нам не враг. Я ему верю.

— Хорошо, Половина, как скажешь.

Феликс царственно поднялся, и только дёрганье густых прямых бровей говорило о том, как тяжёл ему этот разговор.

— Астарта сейчас в «Тонкостях вкуса» снимается. Но она с нами, имейте в виду. Багир тоже сказал, поможет. Да и… Мы все невчане, Юри. Сомневайся сколько хочешь, я же всегда был и останусь на твоей стороне. И Эрику с Герхардом и Марком скажи — я ваш. Я по-прежнему состою в Союзе Лапок. О чём бы вам ни пришлось меня просить… Грифоны, значит, грифоны. Я поговорю. Может, сестра прикроет. Бастет знает, чем это кончится.

Он направился к выходу, но вспомнил что-то и обернулся к Венедикту Карловичу.

— Спасибо, что заступились тогда за сестру и… Мне жаль насчёт тёти Риммы. И поздравляю вас с Миланой. Юри, — проходя, он осторожно коснулся плеча Юрца, — я не знал, что Полина твоя жена. Но… Она солнце, и я ради неё одной бы полез грифону на клюв. А ради вас с ребятами и подавно. Я говорю искренне.

Его шаги удалялись к прихожей, и Полина отпустила Юру, чтобы проводить Феликса. Но муж нагнал их и схватил кота за плечо вмиг выросшими когтями. Тот едва успел надеть ботинки, как его развернуло, расписная чёрная футболка оказалась продырявлена, но крови не выступило — Юра не настолько сильно сжал друга детства. Кот выпустил и тут же сложил уши. Упредительно зашипел крысу в лицо.

— Ты это… — Юра продавил сквозь зубы, — когда собираешься?

— Ночью думал.

— Мы тоже пойдём. — Обещание было брошено Феликсу в ноги. — Я соберу гамм… скажу Лапкам. Не ходите одни, коты.

— Юри!

— Молчи. Вали. — Юра отпустил его. Феликс, ободрённый внезапной поддержкой, расправил рваную на плече футболку.

— Юри, спасибо.

— И… Феличе. Марк погиб, — выплеснул следующее Альбрандт. — Убит альянсом.

— Как?!

Тут Фел расширил зрачки до черноты и вцепился Юре в руки.

— Как, во имя Бастет мышедающей, как?!

— Наш осведомитель. Раскрыт… Казнён. Осенью дело было, Фел. — Юрец стрельнул взглядом в Полину. — Тебе стоит знать.

— Бастет…

— Альянс беспощаден, — прибавил Венедикт Карлович со своего места. — А Марку очень хотелось вырваться в беты.

— Бастет всемурчащая.

Жёлтые глаза Феликса расплескались на паркет каплями янтаря. Он стыдливо прикрылся лапой и безмолвно всхлипывал.

— Марк был самым умным из нас… Кому другому Эрфольг мог предложить должность шпиона? Но… Но. Вот так. — Юра сам зажмурился, стараясь крепиться.

— Мяв. Ясно. Понятно. Крысиная грызня. — Фел развернулся и пошёл к лифту, оставив куртку на крючке в прихожей. Полина с Миланой хотели побежать успокоить его, но Венедикт удержал невесту, а Юра — жену. Фел же, не оборачиваясь больше, выставил назад руку — мол, не надо утешений, я сам справлюсь. Он уехал на лифте и долго стоял внизу, у дома Альбрандтов, сгорбившись, повиснув на бензобаке мотоцикла.

Юрец хмуро смотрел на это с окна и протянул задумчиво:

— Из нашей пятёрки они с Марком были ближе всего. Как мы с Герой. Я не представляю, что сейчас творится у него на душе. Если бы я потерял Герхарда, я бы тоже сдох от горя. Когда меня ранили, парни от меня не отходили. А Гера мало того, что из боя вытащил, ещё и до каталки носил на себе. Благодаря Лапкам и отцу с Борцом выкарабкался.

— Вы были большими друзьями? — шепнула Полина, пока Венедикт Карлович и Милана занимались друг другом.

— Лучшими и неразлучными. Как мушкетёры. В какие только передряги не попадали. Денно и нощно, всё детство, лет с десяти. Феличе даже шутил, что он первый в мире котёнок, воспитанный крысами. Он был нам как брат. Святой огрызок. Я думал, он забыл Союз Лапок. А он помнит. — Юра тряхнул головой. — Да и как такое забудешь!

— Союз Лапок?

— Детские клятвы. — Полина видела, что Феликс, утеревшись подолом футболки, сел на Кавасаки и уехал. — Эрик выплавил нам пятерым из серебра серёжки в виде лапок. Моя тоже где-то хранится, поискать, что ли.