Тверской баскак. Том Пятый

«Откуда?! — В голове начался лихорадочный поиск ответа. — Про учебник истории для высших учебных заведений не скажешь! Тогда, возможно, из книг арабских авторов современников Чингиза и Субэдэя! В принципе подходит! Кого из них я помню? Ибн-Ал-Асир, Рашид-Ад-Дин! Нет, Рашид не араб, а перс! Да какая, блин, разница!»

Чуть не обругав себя вслух, я с трудом удержал на лице почтительное выражение.

— Многомудрый Берке, ведь ты же знаешь о моем таланте к языкам. Я много в каких странах побывал и еще больше прочел книг. Арабский историк Ибн-Ал-Сир очень хорошо описал военные победы Чингисхана и Субэдэя.

Мой ответ удовлетворил придирчивого монгола, и с его лица даже исчезло недоверчиво-злобное выражение. Несколько секунд прошли в полной тишине, и лишь потом Берке снизошел.

— Так и что же ты предлагаешь, урусс?

«Ну, наконец-то! — Я даже мысленно позволяю себе немного сарказма. — Не прошло и часа, как мы добрались до сути!»

Выдержав еще пару мгновений паузы, я начал говорить.

— Я предлагаю использовать излюбленную монгольскую тактику — ложная атака, отход и западня!

— Урусс издевается над нами! — Сверкнув щелями глаз, Абукан зло зыркнул на дядю. — Он с умным видом рассказывает нам то, что знает и ребенок!

Берке более терпелив и, видя, что я не закончил, захотел дослушать до конца.

— Это все, или у тебя есть еще что сказать?!

Приложив обе ладони к сердцу, я изобразил благодарность за понимание и продолжил.

— Нойон Абукан прав, эту тактику знает любой ребенок в монгольском кочевье, но вот применить ее может не всякий. В этом я надеюсь на тебя, многоопытный Берке! — Вновь приложив ладони к сердцу, я поднял взгляд и увидел смягчившееся лицо старого монгола.

«Вот что значит вовремя добавить капельку грубой лести!» — Довольно хмыкнув про себя, я перешел к главному.

— Суть в том, что отряды составляющие войско французского короля очень неоднородны и у каждого свой командир, весьма относительно подчиняющийся общему центру. Даже полностью выстроенным к бою таким войском очень трудно управлять, а уж в движении, в походе, так и вообще невозможно. Несколько дней марша растянут такое войско на много верст, и именно этим я и предлагаю воспользоваться.

В глаза Берке впервые за время разговора зажегся интерес, и я продолжил уже с большим энтузиазмом.

— Весь тумен Абукана вместе с твоими тургаудами, о многоопытный Берке, должен перейти Рейн и двинуться через горы в глубокий рейд. Возможно, придется дойти до самого Льежа или Намюра, но обязательно надо довести дело до столкновения с французским войском. Не с передовыми дозорами, а именно с войском или по крайней мере с одним из крупных отрядов. Столкнуться, изобразить бой и отступить. Необходимо, чтобы французы поверили, что имели дело со всем нашим войском и разбили его. Тогда они точно бросятся преследовать бегущего врага.

— И что дальше?! — Вновь недовольно прервал меня Абукан. — Если весь мой тумен будет в передовом отряде, то кто же тогда нанесет засадный удар?!

Вновь наградив его снисходительным учительским взглядом, я ответил коротко и безапелляционно.

— Я!

Часть 2 Глава 12

Конец сентября — начало октября 1258 года

Жеребец Саксонского герцога вступил на доски наплавного моста и тут же испуганно остановился. Заходившая под копытами поверхность и звук текущей воды заставили его тревожно заржать. Герцог Альберт раздраженно ткнул его шпорами, но животное уперлось, отказываясь идти. Еще один тычек, и жеребец гневно взвился на дыбы, пытаясь сбросить своего всадника.

Показав, что он прекрасный наездник, Альберт Саксонский уверенно удержался в седле и даже позволил себе натянутую улыбку, но как итог, все равно позволил жеребцу сделать несколько шагов назад и замереть перед мостом.

Его оруженосцы засуетились вокруг, а все следующее за ним саксонское рыцарство остановилось и растерянно замерло в ожидании.

Нагнувшись к моему уху, Калида прошептал, не скрывая удивления.

— Он что, действительно хочет в полной броне и верхом проехаться по наплавному мосту?! А ежели коняка его нечто подобное на середине реки учудит, ведь потонет же, безумец!

Тут мой друг абсолютно прав, но это же аристократия, мать ее! У них впереди всего вельможный гонор да спесь. Ведь не подойдешь к нему и не скажешь: «Эй, друг, включи мозги, если ты свалишься с моста, то и пикнуть не успеешь, как все навешенное на тебя железо утащит твою благородную тушку на дно». Вчера на последнем совете эти господа мне так и ответили. Мол благородному человеку не по достоинству идти пешком! Рыцарь в походе должен следовать верхом, а не месить ногами грязь. Это удел простолюдинов!

Тогда я спорить не стал, а сегодня вижу, что следовало бы. В свое оправдание могу сказать, что вчера мне и без закидонов сиятельных сеньоров хватало дел. Весь вчерашний день тумен Абукана и Берке переходил Рейн, и все мои мысли были посвящены этому. Да, мне удалось уговорить монгол в том, что мой план — это единственная возможность разгромить короля франков, но зная мнительность Берке, я до последнего опасался, как бы он не передумал. Я был уверен — пока монгольское войско не переправилось полностью, в голове этого человека будет идти нешуточная борьба. Паталогическая подозрительность и осторожность вступят в схватку с безграничным честолюбием, и какое из этих чувств в конце концов победит, с уверенностью не скажет даже сам Берке. К счастью, желание утереть нос Бурундаю взяло верх, и все без малого девять тысяч ордынцев не только перешли Рейн, но и, не дожидаясь переправы остального войска, двинулись к перевалу через Арденны.

Сегодня же с самого утра у наплавного моста вытянулась длинная колонна тяжелой германской конницы и моей пехоты. Господ рыцарей решили пропустить вперед, я как чувствовал, что гладко не пойдет.

Прокручивая все это в голове, я еще раз оценил взглядом застопорившуюся переправу и подумал о том, что ситуацию надо спасать.

— Ежели герцог Альберт потонет на глазах всего войска, то пользы мне это не принесет никакой! — Пробормотав это, тычу кобылу пятками, и она, переходя на рысь, трусит вдоль замершего строя. За мной немедленно трогаются Прохор, Калида и весь десяток охраны.

Подъехав в голову колонны, я спрыгиваю на землю и передаю повод кобылы Прохору. Затем подняв взгляд на герцога, произношу с чуть заметной усмешкой.

— Мой друг, Альберт, не стоит испытывать судьбу! Капризные небеса не разбирают, герцог перед ними или простолюдин. Они не пощадили легендарного императора Фридриха Барбаросу, неужели ты думаешь, что сделают исключение для тебя!

Я не случайно напомнил герцогу о гибели Фридриха I, ведь тот утонул в реке при переправе. Конь сбросил его с седла, а все остальное доделали тяжелые доспехи. Это событие случилось всего шестьдесят восемь лет назад, так что должно быть еще свежо в памяти германских вельмож.