Творения Великих.Пришлая

Стоило лишь легонько коснуться волос Ияри, по ним заскользили зеленые блики.

– Поправляйся скорее, – гладила я девочку по голове, чувствуя, как с каждым прикосновением слабеют ноги. – Как только ты поправишься…

Договорить я не успела. Дверь скрипнула старыми несмазанными петлями.

– Так-так-так, – протянул некто за моей спиной голос.

Я с замиранием сердца развернулась к говорившему и обмерла.

Передо мной, словно только из-под земли вырос, стоял Эргон Гуно. Его некрасивое лицо горело ликованием, а узкая грудь часто-часто вздымалась в предвкушении.

Он усмехнулся и медленно, слово за словом проговорил:

– Надо же, какой у вас чрезвычайно редкий дар, госпожа Пришлая.

Глава 15. Жизнь за жизнь

– Надо же, – пожирая меня взглядом, снова повторил архивариус, – невероятно редкая способность.

– О чем вы, господин Гуно? – выговорила я с дрожью в голосе.

Разумеется, понимала, что этот мерзкий тип видел, как я исцеляю Ияри. Но просто так признать вину и сдаться? Еще чего.

Архивариус улыбнулся. Словно наверняка знал, о чем я думаю, и двинулся на меня.

– Вилять бессмысленно. Мы оба знаем, кто ты. Именем Правителя Алериса Второго, – звучно начал чеканить он, встав в театральную позу, – обвиняю тебя, Елизавета Пришлая, в нарушении пункта 78 книги «Прав и Свобод граждан Федеративного людского государства!»

Рот у меня от ужаса приоткрылся, а Гуно едко, с явным желанием напугать еще больше добавил:

– Окажешь сопротивление, и я буду вынужден тебя убить.

Решение в голове созрело за доли секунды. Я рванула к окну. Попыталась отворить его, но тощий архивариус оказался на редкость проворным. Бросился вслед за мной и, ухватив за волосы, мигом заставил меня осесть на пол, корчась от боли.

– Не смей, мелкая дрянь, слышишь? От меня не сбежишь!

– Отпустите меня! – сдавленно хрипела я, пытаясь разжать тонкие пальцы, но они сомкнулись на жгуте моих волос мертвой хваткой. – Прошу вас! Я ничего не сделала!

– Ни за какие блага мира я тебя теперь не отпущу, – зашипел Гуно, нарочно касаясь сухими губами моего уха. – Но не бойся. Прежде чем сдохнуть, ты послужишь великой цели.

– Послужу чему? Ай!

Я вскрикнула, а мужчина, хрипло смеясь, поволок меня из комнаты.

Снова оказаться на полу не хотелось, но перебрала ногами я с трудом. Сил после магического исцеления девочки осталось немного, а от страха и отвращения скручивало желудок и тошнило.

– Что случилось? – раздался сонный голосок Ияри.

Девочка проснулась и теперь, сидя в постели, с абсолютным непониманием глядела на происходящее огромными синими глазищами.

– Мама! – закричала вдруг она. – Мама, сюда, скорее!

Ия попыталась опустить ноги на пол, но слабость в теле вынудила ее вновь рухнуть на ворох пуховых одеял. Все, что она смогла – это лишь снова слабенько позвать мать.

Гуно же тем временем кривился от недовольства и сильнее стискивал пучок моих волос. Я стонала и извивалась, но архивариус был на порядок сильнее, а попытаться вырваться – означало оставить в его птичьих лапах свой скальп. Ну или его часть.

Архивариус выволок меня за дверь детской. Протащил по коридору, и я уже со страхом подумала, что Гуно сейчас спустит меня с лестницы!

Не сомневаюсь, он бы так и поступил, судя по звериному, полному садистского удовольствия оскалу. Вот только громогласный возглас Нолана Роджи его остановил.

– Что это вы делаете посреди ночи в моем доме, господин Гуно?

За Ноланом, прижав руки к груди и нервно теребя кружевные рюши ночного платья, стояла Офелия.

– Сохраняйте спокойствие, – прищурился архивариус. – Здесь вершатся дела государственной важности! Гражданских попрошу не вмешиваться.

Нолан нахмурился и принялся медленно закатывать рукава рубахи.

Я видела, как острый кадык у Гуно скаканул вверх-вниз, и усмехнулась, несмотря на боль. Я бы тоже занервничала, если бы господин Роджи так холодно смотрел на меня.

– Отпусти девочку, – настоятельно проговорил Нолан. – В чем ее вина?

Гуно захохотал и, острастки ради, что было силы дернул меня вни, за малым не вырвав при этом знатный пучок волос вместе с корнями.

Я вскрикнула и захлюпала носом. Слезы полились сами собой.

– Эта девка маг! – с отвращением выплюнул архивариус. – Думаю, этого более чем достаточно для вынесения смертного приговора.

Офелия охнула и, с неподдельным ужасом глядя на меня, подалась назад. Нолан Роджи же остался недвижим. Лишь кустистые брови мужчины сошлись на широкой переносице.

– Для столь серьезного обвинения, – стиснул он кулаки, – должны быть не менее веские доказательства.

– Я видел, как она упражнялась в своих умениях, – перебил господина Роджи Гуно. – Для Правителя этого будет более чем достаточно.

Пот, скользящий по моему хребту, вдруг сделался холодным.

Я зажмурилась, цепляясь за руки архивариуса, чтобы хоть немгого ослабить его хватку. Не сомневалась, что Гуно расскажет, что я применила магию на Ияри. Тогда все! Пиши-пропало. Ни Нолан, ни Офелия, ни даже Юджин ни за что не поверят, что я желала девочке только добра!

Внезапно вспомнилась фраза, которую когда-то давным-давно обронил Велор: «У людей всегда были довольно сложные отношения с магией». Черт побери! Как же вампирюга был прав!

Но архивариус к моему удивлению не пустился в разъяснения. Лишь сощурился и с напряжением в голосе проговорил:

– Или, быть может, вы пытаетесь выгородить девчонку? Заодно с ведьмачкой, господин Роджи?

Нолан так рьяно нахмурился, что синих глаз из-за кустистых бровей было практически не разглядеть.

– Будучи в моем доме, вы обвиняете меня и мою семью в неверности государству, господин Гуно? – угрожающе повел плечами Нолан. – Опрометчиво.

Архивариус предусмотрительно попятился и мотнул головой с сальными волосами.

– Ну что вы. Я лишь предполагаю. Но мои предположения вполне могут быть ошибочны.

– Во всяком случае, – повысил голос господин Роджи, – вам, наверное, нужно подкрепление, чтобы доставить магичку в Управление.

– Я сам справлюсь, – запротестовал Гуно. – Эта чертовка для меня безопасна. Правда? – склонился мужчина надо мной, обнажив ровные белые зубы в хищном оскале. – Ты же беспомощна, как маленькая птичка, Пришлая…