Творения Великих.Пришлая

Я покивала, прижимаясь щекой к женскому плечу. Признаюсь, была готова стоять в объятиях вечно. От госпожи Роджи пахло чем-то родным, теплым.

– Офелия, – сердито проворчал Нолан, занося с улицы очередной небольшой ящик, сколоченный из тонких деревянных реек. – Нам пора.

За окном царила ночь. Дом тоже погрузился в темноту – лампы Барбуса попросту выдохлись.

Лишь одна тонюсенькая свеча из сероватого воска, стоящая на столе, разгоняла мрак.

– Да-да, – смахнула проступившие слезы Офелия. – Разумеется. Да благословит ваш путь Атайа.

Господин Роджи тем временем резким движением откинул крышку с невысокой плетеной корзины в углу и скомандовал:

– Забирайся.

Я вытаращила глаза.

– Куда? В корзину?

– Ящик для тебя маловат будет, – повел головой Нолан в сторону скопления деревянных ящиков неподалеку. – Так что полезай сюда.

Я послушно ступила одной ногой на дно. Сухие ветви, из которых была сплетена корзина, заскрипели, грозясь рассыпаться под моим весом.

– А она выдержит? – с опаской втиснула я и вторую ногу.

Раздался еще один предупреждающий хруст.

– Я сам плел эту корзину, – выпятив широченную грудь, важно кивнул Нолан.

Очевидно, сей факт должен был убедить меня в фундаментальности и неуничтожимости изделия.

Я пожала плечами и присела на корточки. Оставалось надеяться, что ремесленные навыки господина Роджи и правда настолько хороши, как он сам считает.

Нолан тем временем закинул мешок, выданный мне Офелией, в другую корзинку, поменьше.

– Ты с головой давай забирайся, – усмехнулся мужчина, глядя на меня, наверняка несуразно торчащую из горла корзины. И для убедительности помахал надо мной плетеной крышкой, словно хотел ею же меня и утрамбовать поглубже.

Я выдохнула весь воздух из легких, покрутилась как гусеница в коконе, пытаясь втиснуться.

– Не получается, – пропыхтела я. – Плечи не прохо… Ай!

Господин Роджи с силой надавил мозолистыми ладонями на мою голову, и я практически влетела внутрь корзины. За малым не встретилась со своими же коленями, оказавшимися в опасной близости от лица.

– Вот и прошли плечи, – удовлетворенно пробубнил Нолан. – Выдвигаемся на рассвете. А до тих пор сиди тихо! И чтоб ни звука, – предупредил он.

– На рассвете, – опешила я, таращась на мужчину через горлышко, словно рыба из проруби. – Но зачем тогда мне сидеть здесь всю…

– Тш-ш! – не дал договорить Нолан и накрыл корзину крышкой.

***

Уж не знаю, сколько я провела в скукоженном состоянии: час, два, вечность? Но даже если это была всего пара минут, тело все равно затекло, и в шее разлилась нудящая боль. Нещадно ныли и спина с плечами.

Я поморщилась, но не только от боли. Кислорода в корзине не хватало, а от запаха подгнивших овощей, которым насквозь пропиталось мое убежище, свербело в носу.

Еле дотянувшись рукой до лица, я зажала ноздри и прислушалась.

Пока таилась в корзине, вокруг меня то и дело раздавались глухие удары, перекаты, скрипы. Господин Роджи развел бурную деятельность: беспрестанно кряхтел и грузно бродил туда-сюда.

Жаль, что плетение корзины было довольно плотным, и найти хотя бы щелочку, чтобы наблюдать за происходящим я так и не смогла.

– Не пугайся, – раздалось глуховатое надо мной.

В ту же секунду я почувствовала, что лечу! Я с силой уперлась руками и бедрами в стенки корзины, чтобы увеличить площадь опоры. Ведь как бы не отзывался о своих изделиях Нолан, я была уверена, что если весь мой вес придется на одно лишь хлипкое на вид плетеное дно, оно мигом вывалится. А вместе с ним и я.

Пару минут меня раскачивало из стороны в сторону, словно лодку в море. Затем господин Роджи, крякнув, вдруг сделал рывок.

Сердце у меня зашлось от испуга, но секунду спустя, я почувствовала, что вновь стою на твердой поверхности.

– Фух, – едва слышно выдохнула я.

Надеясь, что транспортировать нас с корзиной больше не станут, я опустила лицо в колени, попыталась расслабиться и ни о чем не думать.

«Доверюсь Нолану, – решила я. – Он не оставит в беде. Наверное…»

Вновь начали раздаваться стуки и скрипы. Похоже, остальные корзины и коробы из кухни нашли свое место пососедству.

Немного погодя я снова почувствовала, что все вокруг пришло в движение. Мерный цокот копыт… Я встрепенулась.

Выехали! Ох… Только бы все прошло гладко. Как там говорила Офелия? Благослови наш путь, Атайа?

Я усмехнулась. Вероятность того, что чужая богиня услышит мои мольбы была куда выше, чем то, что Сорес наконец откликнется и вытащит меня из передряги. Ведь я на протяжении ночи мысленно обращалась к Богу морока и тени.

Просила помочь, объяснить, как случилось так, что я попала не к Велору в Нур-Асера, а в столицу Федерации. Просила не оставлять меня в беде и даже грозилась, что расскажу всем, кто меня перенес на Иппор, если он останется глух, как и прежде.

Но как я могла рассудить, Бог морока и тени остался равнодушен к мольбам, а жалкие угрозы маленькой человечки его совершенно не напугали.

«Аяла была права, – я горько усмехнулась и уткнулась лицом в коленки. – В играх богов смертным отведена лишь роль пешек».

Я повозилась, поерзала насколько позволяло пространство вокруг. Настолько мелкой, незначительной и беспомощной я чувствовала себя впервые, и чувство это было рождено вовсе не теснотой корзины.

– Тпру-у-у, – зычно прервал мои размышления Нолан. – Сто-ой!

Повозка остановилась, и я насторожилась.

– Эй! Доброе утро, Нолан! – поприветствовал кто-то господина Роджи. – Ты куда это в такую рань?

Телегу тряхнуло. Господин Роджи соскочил на землю. Послышался глухой удар ладони об ладонь.

– Гарей! Давненько не виделись, – захохотал Нолан. – Где пропал? Женщину, небось, завел? Не заходишь даже в таверну…

– Да какой там завел, – с грустью отозвался мужчина. – Сопровождал советника в Восточные земли. Пару часов назад как вернулись.

Я чуть не охнула, потеряв осторожность. Ридд в Онтасе? Вот засада!

Гарей же тем временем продолжал вещать:

– Думал, хоть отдохну наконец, а тут такое, – мужчина понизил голос до тревожного шепота. – Особо-охраняемый заключенный сбежал.