Творения Великих.Пришлая

Щурясь от яркого солнца, я приложила руку к глазам.

– Эй, – потрепала свою серую лошадку по холке, – а мы с тобой молодцы! Почти на месте.

До перевала и впрямь, как и уверял Нолан, добралась я довольно быстро. Даже учитывая тот факт, что вела лошадку очень аккуратно: легкой рысью или и вовсе шагом. Я все время говорила с невольной спутницей, увещевала, чтобы довезла меня в целости и сохранности, и то и дело с опаской оглядывалась по сторонам.

Но теперь горная цепь, в начале пути казавшаяся такой далекой и недостижимой, внезапно выросла, окрепла. Неприступные пики, окружившие равнины Федеративных земель, выглядели величественно, словно каменные защитники.

Подобравшись к подножию горных хребтов почти вплотную, я спешилась.

– Хорошо еще, что дорога есть, – пробубнила, запрокинув голову и вглядываясь в горные выси. – Иначе мой поход так бы и завершился, не успев начаться.

Постояв пару-тройку минут я закинула холщовый мешок за спину, и отправилась пешком через перевал.

Цок-цок… раздалось у меня за спиной.

Я остановилась и обернулась. Лошадка, недоуменно мотнув головой, тоже замерла позади меня.

– Ты чего? Иди домой, – махнула я рукой. – Иди!

Лошадка фыркнула и снова упрямо покрутила головой, отчего ее темная косматая грива заколыхалась из стороны в сторону.

Мой рот сам собой невольно растянулся в улыбке от умиления. Было бы здорово взять ее с собой. Все же живое существо рядом. Но украсть у господина Роджи лошадь я позволить себе не могла. И раз дальше вынуждена идти пешком, то времени на сентиментальности нет.

Кто знает, сколько еще придется пройти, прежде чем я попаду в Порт, а ночевать под открытым небом страшно. Да и любая задержка могла стоить мне жизни! Если Ридд догадается, что я покинула Онтас, за мной тут же отправят погоню!

Подстегнутая мрачными мыслями, я быстрым шагом двинулась вверх по склону

«Цок-цок-цок-цок!» – моя спутница-поневоле тоже набрала темп.

– Да уходи ты! – принялась я махать руками, словно ветряная мельница. – Спасибо, что довезла, но пора тебе возвращаться! Все! Шагай!

Круглые темные лошадиные глаза, обрамленные длинными ресницами, глядели с непониманием и упреком.

– Прошу тебя, – взмолилась я, пятясь маленькими шажками, – иди домой. Тебе нужно вернуться до темноты!

Договорив, я рывком развернулась и, спотыкаясь, припустила по каменистой дороге перевала. Тонкая подошва тапочек совсем не защищала ступни от острых камней, поэтому пришлось чуть сбавить темп и выбирать участки поровнее.

Лошадь за мной, как ни странно, больше не пошла. Постояла еще немного, пофыркала, порыла копытом землю и двинулась в обратном направлении.

– Только бы и впрямь добралась до Залесья сама, – глядела я серой лошадке вслед, упорно сражаясь с непривычно короткими волосами, то и дело разлетающимися от порывов ветра.

***

Вскоре горный массив сменили поросшие травами равнины. И пусть горная дорога была не так высока, но здесь, у подножья оказалось гораздо теплее. Да и ветер не такой порывистый.

Я сняла камзол Юджина и повязала его на поясе, чтобы не было так жарко. Покопалась в мешке, ища флягу с водой.

– Эй, дружок! – окликнул кто-то меня.

Солнце клонилось к закату и теперь светило ровно мне в лицо. Я прищурилась. Навстречу мне в горку бежал худосочный дедок в странноватой бордовой шапке, напоминающей рождественский носок.

Я остановилась, намереваясь, если придется, во все тяжкие припустить в сторону близлежащей рощицы.

– Боги! Как же мне повезло! – подбежав ко мне, сложился старик пополам и уперся руками с корявыми пальцами в бока. – Ох… Уж думал, никого и на милю не встречу.

– Что-то случилось? – подуспокоилась я, но на всякий случай, скрывая очертания женской груди, спешно натянула на плечи камзол.

– Случилось! – запыхтел дедок, пытаясь восстановить дыхание. – Колесо у телеги… того…

Я приподняла брови.

– Идем, идем, – зачастил старик, зазывно размахивая руками. – Поможешь.

В километре от подножия гор обнаружилась привалившаяся на бок телега. Худая лошаденка, запряженная в нее, лениво помахивала хвостом и силилась урвать с обочины пыльные пучки травы.

– Приподнимешь телегу, а я колесо накину, – принялся командовать дед, подскочив к телеге. – Давай! Взя-ли! – и он, раскорячив ноги, вцепился в колесо и приподнял один его край над землей.

Я же не двинулась с места. Честно говоря, у меня чуть челюсть не отвалилась. Я?! Приподниму телегу? Похоже, у старика проблемы со зрением.

– Простите, – виновато замялась я, вцепившись в лямку вещевого мешка. – Но я вряд ли смогу вам помочь.

– Ну-у! – возмущенно протянул незнакомец, сердито наморщив лоб. – Сможешь, сможешь! Ты парень крепкий.

Я усмехнулась и помотала головой. Знал бы дед, что и парень-то я ряженый. Так что как бы мне ни хотелось, телегу мне, хрупкой девушке, точно не осилить.

Видя мою непоколебимость, глазки старика заслезились. Он отпустил край колеса, и оно, шлепнувшись о землю, подняло облачко желтоватой пыли.

– Во имя богини, не бросай меня здесь! – сложил дед морщинистые руки на груди. – Помоги старому человеку! Я тут полдня на жаре, а если простою здесь еще и ночь, все овощи, – он махнул на телегу, – постухнут. Мне нечем станет торговать! Тогда моя семья с голоду помрет в этом месяце.

Я сморщилась. Мне с детства твердили, что девочкам поднимать тяжести нельзя – для здоровья чревато. Но глаза старика светились такой надеждой, что я, сама того не желая, кивнула.

– Отлично! – дед воспрянул духом. – Ну, давай!

И снова крикнув боевое: «Взя-ли!» – вцепился в колесо. Я же подошла к телеге и попыталась приподнять край.

Спустя полчаса стараний, старик с сердитым видом снова бросил колесо на дорогу. Пыль взвилась столбом.

– Меняемся! – прокричал он мне прямо в ухо.

Я с недовольным видом отшатнулась, а старик уже уперся в дно телеги руками и обгоревшим на солнце плечом и принялся кряхтеть.

Что поделать? Я взялась за колесо.

Маневрируя, правдами-неправдами умудрилась вернуть его на положенное место.