Ты будешь моей, адептка, или Демон плохому не научит
Шрифт:
Почему бы и нет?
Я прошлая назвала бы это жульничеством, я нынешняя — смекалкой. И Кусик меня бы поддержал.
Решиться направить метлу в огонь, даже зная, что этот огонь ненастоящий и не причинит мне вреда, оказалось сложнее, чем я думала. Иллюзия выглядела слишком натуральной, чтобы не пугать. Да и вообще вдруг что-то пойдет не так?
Но отступать было поздно. За мной с воздушного шара с гордостью и верой в мою победу наблюдали родители, так что я набрала полную грудь воздуха и рванула с места.
А-а-а-а! Страшно!
Влетая в завесу пламени, я невольно зажмурилась
Или знали?
На лишние рассуждения времени не было. Когда летишь сквозь огонь, думать о чем-то, кроме самого этого факта, не получается. Так что я сосредоточилась на своих ощущениях. Тепло. Уши заложило от треска, с каким обычно горят в камине поленья. В целом ничего особенного. Пожалуй, можно даже глаза открыть.
Да, лучше открыть глаза, пока я во что-нибудь не врезалась.
Эта гениальная мысль пришла мне в голову как раз вовремя. Еще бы секунда — и я неуправляемой стрелой влетела бы в бок Брунгильде. Сестрица только-только выбралась из туннеля с препятствиями, а тут я возникла на ее пути как гоблин из табакерки. Да к тому же едва не устроила в небе аварию. Благо, в последний момент успела затормозить.
Но видели бы вы глаза Брунгильды! Как они распахнулись в шоке! Какое у нее при виде меня стало изумленное и растерянное выражение! Даже челюсть отвисла. Она-то думала, что я ужасно отстала, плетусь где-то позади этакая неудачница. А я вон где! У нее на хвосте!
Ветер хлестал в лицо. Внизу простиралось зеленое поле — ни кустика, ни деревца. Небо над нашими головами было все в воздушных шарах.
— Иви! Бруни! Вперед! Вперед! — кричала подоспевшая матушка, не понятно за кого из нас болея.
Ее крики подхватили зрители и в других корзинах.
Все они каждый на свой лад громко скандировали:
— Вперед! Вперед! Вперед!
Невдалеке, я бы даже сказала, совсем близко развевалась на ветру в нескольких метрах от земли красная финишная лента.
Я была почти у цели. Обошла все препятствия. Осталось поднажать совсем чуть-чуть. Не верилось.
Летящая впереди Брунгильда обернулась и глянула на меня так, что стало ясно: победу она готова выгрызать зубами. Ее челюсти были крепко сжаты, крылья носа раздувались, мышцы на бледном лице двигались в напряжении. В очередной раз я поразилась тому, какой у нее нездоровый вид. Нездоровый и фанатичный.
Я ускорилась, выжимая из себя и своей метлы максимум возможного. Сестра тоже полетела быстрее.
Финишная черта приближалась. В ушах ревел ветер.
Сверху продолжали подбадривать:
— Вперед! Вперед! Вперед!
«Вперед! Вперед!» — повторяла я мысленно.
О боги! Мне почти удалось поравняться с Брунгильдой. При желании я могла дотянуться до прутьев ее метелки.
Сестра обернулась в очередной раз, и взгляд, которым она меня окинула, показался мне странным, но я не придала этому значения. Все мои мысли были о победе.
Скорее. Еще чуть-чуть.
Я неосознанно наклонилась ниже, почти легла на древко метлы, и эта поза позволила
мне еще немного увеличить скорость. Брунгильда начала отставать. Некоторое время мы летели вровень, а потом я резко и неожиданно для себя вырвалась вперед.О да! Первая!
А вон финиш! В каких-то десяти метрах!
Не знаю, что заставило меня оглянуться. Всеобщий возглас ужаса или раздавшийся следом испуганный вопль матери:
— О нет, Бруни! Бруни! Нет!
Но я это сделала — повернула голову и посмотрела назад.
Сестра падала. Ее метла летела в одну сторону, сама она — в другую, но обе стремительно приближались к земле. К зеленому полю, над которым должны были едва заметно мерцать серебристой сеткой защитные чары. Однако их не было. Их не было! Никому и в голову не пришло, что кто-то из участников турнира способен потерять управление перед самым финишем.
Брунгильда и не теряла управление над своим транспортным средством. Она потеряла кое-что другое. Сознание. Упала в обморок. Отключилась прямо в полете. От переутомления. От чудовищного напряжения. От того, что в стремлении к победе довела себя до полного истощения бесконечными тренировками.
Не думая ни о чем, я рванула за ней. Поймать. Схватить. Спасти. Не дать разбиться о землю.
Успеть. Успеть. Успеть.
Глаза Брунгильды были закрыты. Волосы развевались, полы зеленой мантии хлопали на ветру.
Единый, помоги!
Все внутри сжалось в колючий ком льда, я перестала дышать. Воцарилась полнейшая тишина. Пытаясь поймать Брунгильду, бедрами и ступнями я крепко обхватила метлу, а обе руки вытянула вперед. Ох, самой бы удержаться на тонком древке. К такому трюку Карвен меня не готовил.
Ну же, ну же!
Казалось, время остановилось. Казалось, я не успею, земля слишком близко. Казалось, мы разобьемся обе. Пальцы никак не могли дотянуться до развевающегося края мантии, и с ужасом я почувствовала, как соскальзываю с метлы.
«Это конец», — успела подумать я, прежде чем услышала рядом шелест перьев, увидела внизу, на зеленом поле, крылатую тень. И почувствовала рывок вверх. Нас обеих поймали у самой земли, сгребли в объятия, а спустя какое-то время бережно опустили в траву.
Глава 16. Родительские ошибки
— Куда вы смотрели, мамочка? — возмущался доктор Рикман, стоя над постелью Брунгильды. — Как позволили своей дочери довести себя до такого истощения?
От негодования у него дрожали даже щеки.
Ответить матушке было нечего. Она сама побуждала Брунгильду тренироваться как можно больше и на каждых каникулах повторяла, что отдых — для слабаков.
— Только взгляните на нее, — доктор с осуждением покачал головой, — анемия, недоедание. Ваша дочь мучила себя диетами?
Красная от стыда, матушка разрыдалась. Видимо, вспомнила наш последний домашний ужин и то, как щипала Бруни за живот, пугая последствиями обжорства.
— Ей надо лучше питаться. Смотрите, какая бледная слизистая, — он оттянул нижнее веко моей сестры. — Больше отдыхать. Потерять сознание от утомления, находясь в воздухе, в сотнях метрах от земли, — это вам не шутки. Девочка могла разбиться.