Убить героя

«А если мне самому связаться с ним и предложить выпить, это… это не будет казаться странным? — подумал он. — Мы ведь и не друзья. Миро подумает, что я совсем одинок и ничтожен? Что у меня даже друзей нет? Получится ли объяснить ему, что мне не нужна поддержка друзей? Не нужно, чтобы они меня жалели? Что мне нужно…»

Странное ощущение падения, такое непривычное и в то же время знакомое, охватило Шуна. Он невольно вздрогнул и поднял глаза, различив впереди высокий, чуть сгорбленный силуэт. Человек стоял меж деревьев, его лицо пряталось в тени листвы.

— Вам что-то нужно? — спросил Шун.

Незнакомец сделал пару шагов вперед, выходя на свет. Лицо у него было вытянутым, черты — тонкими, а узкие глаза смотрели хоть и внимательно, но как-то отстраненно и немного пренебрежительно.

— Ты Шун? — спросил он, сунув руки в карманы форменных брюк.

— Да.

Незнакомец хмыкнул и подошел к столу, сел напротив, протянул ладонь.

— Я Тони.

— А. Вы тот второй кадет? — Шун ответил на рукопожатие. — Который прошел тест?

— Ага.

Несколько секунд они сидели молча. Шун молчал, потому что инициатива вроде как исходила не от него, а Тони просто рассматривал его, как диковинную зверушку. Потом он поставил локти на стол, запустил руки в длинную челку и сказал:

— Странно… — Тонкие узловатые пальцы начали перебирать волосы, глаза смотрели куда-то мимо Шуна, сквозь него. — Я думал… думал, они выбрали тебя, потому что ты сильнее.

— Я не понимаю… — Шун заметил, как между красиво струящихся волн темных волос мелькнула одна светлая, практически белая прядка. — О чем вы?

Он проигнорировал панибратское отношение и тот факт, что новый знакомый не высказал ему никаких соболезнований, он ведь мог просто быть не в курсе, но… поведение Тони все равно выглядело каким-то странным, словно он был немного не от мира сего. Возможно, на кого-то другого Шун бы даже обиделся или попросту свернул разговор и ушел, но про Тони он знал несколько интересных фактов, и это заставило его остаться на месте.

— Я думал, ты видишь, что ты поймешь… — вздохнул Тони. — Но ты, кажется, слеп, как и остальные.

— Слеп?

— Там. — Тони ткнул пальцем в расположенный на горизонте город. — Что ты видишь?

— Дома.

— А дым?

— Какой еще дым? — удивился Шун.

— От взрыва.

— Взрыва? О чем вы?

— Идет война! — заговорщицки прошептал Тони, подавшись вперед, навалившись грудью на столешницу. — Но никто этого не видит. Я надеялся, что хоть ты…

Он снова уставился сквозь Шуна, чуть приоткрыв рот, посидел так несколько секунд и спросил:

— Так что же в тебе такого? Почему они выбрали тебя?

«Может, дело и не во мне? Может, потому что ты псих долбанутый?» — вздохнул про себя Шун, но вслух ничего отвечать не стал.

Тони усмехнулся, словно прочел его мысли, поднялся, медленно обошел стол и склонился к уху Шуна, уперев правую руку в стол.

— Они тебе совсем не друзья, не обольщайся, — сказал он тихо и с расстановкой, словно хотел придать вес своим словам. — Они просто используют тебя, а потом выкинут, как меня. Думаешь, они такие хорошие и понимающие? Ну конечно! Они такие, какими ты их хочешь видеть. И будут такими, пока им выгодно. А потом они сами же назовут тебя фриком и настрочат в Комиссию письмецо, в котором попросят никогда больше не пускать тебя в Даон.

Тони резко оттолкнулся от столешницы и исчез где-то за спиной. Шун тяжело вздохнул, обернулся, провожая нового знакомого взглядом, и подумал:

«Интересно, если долго выворачивать эту вселенную, падая во все новую и новую свертку, можно ли, в конце концов, вывернуться в какую-то другую вселенную? И идет ли в той вселенной война?»

Он сосредоточился, еще раз внимательно посмотрел в сторону города, но, конечно же, не увидел там ничего нового.

Глава 7.1 Новый фаворит

Арена хрустела под ботинками, словно была усыпана битым стеклом. Шун медленно шел вперед, пытаясь разглядеть врата арены сквозь густые облака пепла, что начинались у самой земли и кончались где-то в глубине серого неба. Не было видно ни кипящего Сателлила, ни разорванного солнца, лишь бесцветная муть вокруг, куда ни посмотри, да мельтешение черных хлопьев.

Он не помнил, сколько уже шел вот так, может, десять минут, а может, десять лет. Мертвый мир гулко вторил его шагам, трибуны щерились поломанными седушками, а местами и вовсе чернели большими провалами. Иногда Шун отчаивался и начинал идти в сторону трибун, потому что уже сомневался в том, что арена вообще имеет врата. Но трибуны с каждым шагом становились дальше, и расстояние до них совершенно не сокращалось. Тогда Шун останавливался и начинал кричать. Он звал на помощь, проклинал кого-то, плакал навзрыд, но не получал в ответ ни единого звука. Лишь эхо вторило ему несколько секунд, а потом тоже замолкало.

Когда на горизонте вдруг ярко засветилось желтоватое пятно, Шун сначала не поверил своим глазам. Он побежал вперед, боясь упустить пятно из вида, но свет уверенно пробивался сквозь пепельную взвесь и медленно приближался. Через несколько минут перед Шуном выросла золотая пирамида, сложенная из исполинских плит. От ее стен шло ровное мерцание, которое даже на глаз казалось очень теплым. Вокруг пирамиды еще осталась живая земля, покрытая зеленой травой. Шун упал на колени, схватил несколько травинок, растер между пальцев и с упоением втянул носом их аромат. А в следующую секунду почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Шун медленно поднялся и вытащил свой меч. Холодная волна прокатилась от поясницы к лопаткам, отдалась неприятным ощущением в затылке, словно туда было направлено дуло пистолета. Шун развернулся, готовый ударить в любую секунду — он отлично понимал, чувствовал, кто за ним стоит. Но Стальной Пес не собирался на него нападать, он смотрел не на Шуна, а в противоположном направлении. Шун долго пялился в его спину и в какой-то момент понял, что даже задержал дыхание, боясь проронить хоть звук. Длинные волосы Пса спадали на широкие плечи, красиво переливались серебром под лучами пирамиды, в правой руке покачивался обнаженный меч, испачканный кровью. Выглядело так, словно Пес прошел за Шуном весь путь, прикрывая его от неведомых врагов.

Шун стоял и смотрел, не двигаясь и еле дыша, а потом Пес чуть повернул голову в его сторону и тихо сказал:

— Я же обещал, что доведу тебя до Цитадели.

Солнечные лучи пробивались сквозь щели в ставнях, гуляли бликами по внутренней стороне века. Шун полежал еще несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам и принюхиваясь к запахам гостиницы, невольно улыбнулся. Все было такое… живое.

Он сел, потер глаза и посмотрел в зеркало, висящее на противоположной стене. В ту ночь, когда он добрался до гостиницы, обычные номера уже были заняты и остался только самый большой и дорогой номер, в котором даже кровать оказалась неприлично широкой. На следующее утро часть жильцов съехала, но Шун уже привык к роскошным условиям, так напоминающим дворцовые, и передумал менять комнату.

Он медленно подошел к зеркалу, скинул нижнюю рубашку и долго рассматривал свой торс. Из всех артефактов он забрал себе лишь тот, что принадлежал ему с самого начала, регенерирующий. С его помощью залечил сквозную рану на плече да мелкие ушибы. Остальные артефакты лежали в пространственном кармане нетронутыми. Стальной Пес выпотрошил просветленных, обнулив все привязки их артефактов. А значит, Шун мог забрать себе любой. Или продать их все, выручив просто баснословную сумму. И в том, и в другом случае он мог продолжить свой путь в Столицу и быть уверенным, что его примут в любую команду. А может даже позволят выступать в одиночку. Возможно, так и следовало поступить, ведь прошло уже почти пять дней, а ни Миро, ни Асвальд, ни Рина так его и не нашли.