Учитель. Назад в СССР 3

— Да ладно, дядь Борь, вы чего! — возмутился Швец.

— Того! Смотри мне, бате скажу, вмиг уважению научит, — погрозил кулаком для вида.

Я спрыгнул первым, следом мои десятиклассники. И началась обычная суета. Помогали девочкам, разгружали вещи, сбивались в кучки и стайки. Через десять минут автобус, один грузовик уехал, второй почему-то остался. К учительницам подошел какой-то мужичок, принялся что-то выпытывать.

— Так, стойте здесь, никуда не ходите, на поле не лезьте, ждете меня. Барыкин, за главного. Даша, назначаешься вторым руководителем.

— Хорошо, Егор Александрович, — кивнул Пашка.

— Не волнуйтесь, у меня не забалуют, — успокоила меня Дарья.

Я улыбнулся, но ответных улыбок или добродушного смеха не последовало. Похоже, репутация у нашей Даши суровая.

— Здравствуйте, товарищ, — поздоровался с незнакомцем. — Егор Александрович, классный руководитель десятого класса, — представился я.

— Очень приятно! Валерий Львович, бригадир. Ваш, так сказать, начальник на сегодня и на ближайшие две недели, это точно.

Коренастый мужичок в спецовке и кепке, лихо сдвинутой на затылок, усмехнулся в пушистые усы и протянул мозолистую ладонь. мы обменяли рукопожатиями.

— Так что, куда нам? — с места в карьер начал я.

— Так, десятый класс говоришь? Вы погодите покудова. Малышню на картошку определю, потом и вас пристрою, — поправив кепку, ответил Валерий Львович. — Ну, что, мелюзга, картоху любите? — обратился бригадир к детворе, которая столпилась возле своих классных руководительниц.

— Да-а-а! — раздалось дружное.

— Я жареную уважаю, с грибами! У меня бабка, ух, какую жарит! — раздался внушительный мальчишеский басок.

— Не бабка, а бабушка, Енисеев! Прояви уважение к старшим! — возмутилась Елена Захаровна, учительница глубоко в возрасте, заслуженный работник образования.

Детвора, насколько успел заметить, ее обожала, едва ли в рот не заглядывала. Родители буквально боготворили, стремились пристроить своих детей именно в класс к товарищу Овечкиной. Строгая, но справедливая. Никогда не кричит, к детям, как и к взрослым, со всем уважением. Учеников своих и поругает. и приголубит, и слезы утрет, и похвалит по справедливости.

— Да я чего… ну бабушка же… картоху…

— Жаренная картошечка — это хорошо, тут ты прав, Василий, — поддержал мальчишку пятиклассника бригадир. — А чтобы картоха в подполе водилась, чего делать надобно? Знаете?

— Знаем! — дружно закричали девочки и мальчики. — Выкопать!

— Правильно! А потом?

— В мешки собрать! — хором закричали дети.

— Вот! Ваша задача пройтись по полю, собрать каждую картофелину в ведра, и вот сюда, до машины. Товарищи учителя, ну, вы и сами все знаете, не в первой, так сказать. Задача ясна?

— Не беспокойтесь, Валерий Львович, справимся, — за всех ответила Елена Захаровна.

— Ну, добре, — крякнул бригадир.- Так, теперь, значитца, с вами, товарищ учитель…

— Егор Александрович, — напомнил я.

— Ну да, ну да, так вот значица, что, уважаемый Егор Александрович. Старшаки у меня на бурак идут.

Мужичок прищурился.

— Бывал на бураке-то?

— Не доводилось. Помидоры да виноград, это было. С бураком не работал.

— Ну да, — огорчился бригадир. — О, Степан Григорич! — обрадовался Валерий Львович, заметив завхоза за моей спиной. — Ну, дело будет, так сказать. Верно, говорю, товарищ учитель. Здорово, Борода!

— И тебе не хворать, Будыкин, — отозвался завхоз.

Мужики обменялись рукопожатиями.

— Ножи взял? — поинтересовался бригадир.

— Обижаешь, командир, — Степан Григорьевич любовно похлопал по брезентовому рюкзаку, в котором что-то звякнуло. — Все как полагается, не первый раз замужем.

— Ну, добро. Принимай командование, Григорич. Вводи молодого в курс дела, — Валерий Львович кивнул в мою сторону. — Поле ваше дальнее. Собрать бурты, ну ты знаешь, не первый раз.

— Понял, Львович, не суетись. Егор Александрович, свистай всех наверх, — распорядился завхоз. — А я покуда женщинам провиант и орудия трудовые определю. Елена Захаровна, тут такое дело… — начал было Борода, но я его прервал.

— Степан Григорьевич, — окликнул я. — Кого и куда свистать? — уточнил у завхоза.

— Так в машину обратно, — удивился моей непонятливости Борода. — Ах, ты, ж, борода садовая, совсем памяти не стало. Уж прости, Егор Александрович. Детвору того, обратно в кузов. Своих, и девятый класс. Нина Валентиновна туточки остается. А Гришку… Григория Степановича на бурак забирай. Через пять минут выдвигаемся.

— Понял, принял, — коротко ответил я, развернулся и зашагал обратно к грузовику. Во всяком случае, теперь стало понятно, почему наша машина не уехала вместе с автобусом и первым бортом.

— Так, ребята, команда была в кузов. Через пять минут на бурак.

— Эх, а счастье было так близко, — тяжело вздохнул Федор.

— Надежда, Федор, она всегда умирает последней, привыкай, — утешил я парня.- Надейся и жди.

— А чего ждать-то? — нахмурился Швец.

— Сбычи мечт, — отшутился я. — Все, по машинам, — дал отмашку.

— И-и-э-эх! — вдруг выдал Федька Швец и запел высоким фальцетом. — Свёкла плакать начала, до корней намокла! Я ребята, не свекла, я ребята свёкла!

Дружный смех, а затем девчонки подхватили:

Может, овощ некрасив,

Даже и не вкусен,

А вот на грядке не спесив,

И в борще нам нужен!

Пусть картошка — второй хлеб,

Лук хорош морковка,

Но полезней свёклы нет

Для хозяйки ловкой!

Вот так с шутками и прибаутками мы и отправились на дальнее поле под предводительством Степана Григорьевича, который ехал в кабине, собирать полезный бурак.

Глава 20

Сентябрьское солнце щедро освещало колхозное поле. Куда не кинь взгляд, везде видны коленопреклоненные школьники, что с большой старательностью, с трудом сдерживая бьющую через край энергию, занимаются сбором «чертового, дурацкого, надоевшего хуже горькой редьки» бурака. Это только малая доля эпитетов, которые я успел выслушать за неполные три часа работы.