Учитель. Назад в СССР. 2

Григорий вздрогнул, торопливо потушил бычок, завертел головой, прикидывая, куда выбросить. Не нашел ничего подходящего и сунул в карман.

— И вам не хворать, Степан Григорьевич, — поздоровался я.- Мы тут стратегический план вырабатываем, а вы о чем подумали? — улыбнулся я, глядя на подозрительно щурящегося завхоза.

— Хм… Гришка, ты чего тут торчишь? Дел в спортзале нет? Сетки проверил? Мячи? Скамейки покрасил?

— Да сделал я, батя, — буркнул Гришаня. — Все сделал.

— А ежели проверю? — недоверчиво уточнил Борода старший.

— Да проверяй! — возмутился сын. — Сколько можно? Я уже взрослый, батя! Хватит меня тыркать! Это самое… контролировать!

— Ишь ты, раздухарился, — изумился завхоз. — Взрослый, ты смотри. А куришь за школой. как пацан малолетний!

— Да не курю я, — буркнул Гришаня и покраснел.

— А то я не знаю! Не ври бате! — возмутился завхоз, но я его вежливо перебил.

— Степан Григорьевич, вот вы-то нам и нужны для нашего стратегического плана.

— Какого плана? — не расслышал завхоз.

— Важного и нужного. Мы с ребятами готовим линейку на первое сентября…

— Что, и мой оболтус готовит? — не поверил завхоз.

— Григорий Степанович принимает деятельно участие, — заступилась за физрука Ниночка. — Можно сказать, он ключевая фигура всей линейки!

— Скажешь тоже, — окончательно смутился Гриша.

— Так он нужен или так, болтается без дела? — нахмурился завхоз.

— Нужен! — в два голоса заверили мы. — Григорий ответственный за спортивную часть праздника.

— За спортивную? — недоверчиво глянул на меня Борода старший. — Брешешь, Егор Александрович. Не бывало никакого такого, чтоб спорт на линейках. Торжественное построение, речь директора и на уроки. А тут спортивная, ты гляди-ка, — завхоз покосился на сына.

— А теперь будет! — отчеканила Нина Валентиновна.- И торжественная часть и театрализованная, и спортивная! От! — с гордостью объявила Кудрявцева.

— Ишь ты… — недоверие не пропало из голоса завхоза, но видно было, пионервожатой он доверяет больше, чем словам сына. — И чего там у вас… со спортивной-то? Неужто Гришка речь говорит будет?

— Зачем же? Руководить Григорий Степанович будет, постановкой в честь начала ученого года.

— Иди ты, — восхитился завхоз и машинально полез в карман. На свет появилась пачка, спички, и только заметив веселую улыбку Ниночки, Борода старший смутился и сунул все обратно.

— И чего… прям вот так руководить?

— И руководить, и репетировать, и придумал сам, — заверил я завхоза, коротко качнул головой, чтобы Гришаня не ляпнул, мол, идея не его.

— А здесь чего торчите? — в голос завхоза вернулась подозрительность.

— Думаем, где тренироваться, — не раздумывая, выдал Гришаня. — На площадке или в спортзале на матах.

— Ну, голова садовая, в спортзале! Сколько тебе говорю: учить надо на мягком, падать не больно! — проворчал Степан Григорьевич.

— Угу, — буркнул Гриша, хотел что-то добавить, но передумал.

— Степан Григорьевич, у меня к вам дело. Нина Валентиновна, вы уж с Григорием Степановичем составьте список необходимого, а я к вам минут через десять присоединюсь. Хорошо? — я кивнул в сторону школы.

Ниночка понятливо улыбнулась.

— Григорий, пойдемте в пионерскую, там у меня и ручка есть, запишем все необходимое для вашего номера.

— Так чего там нужно… ничего же…

— Григорий Степанович, вот в пионерской и обсудите, — надавил я.

— Ну, пойдем… — нахмурился Борода младший, и они с Ниночкой исчезли за углом.

— Куришь?

Завхоз тут же вытянул пачку.

«Дежавю», — хмыкнул про себя, вслух же отказался.

— Так чего хотел-то?

Глава 20

С завхозом все вопросы мы порешали на удивление быстро. То ли настроение у Бороды улучшилось с утра, то ли просто мне повезло, а может, Степан Григорьевич разглядел во мне родственную душу. Того самого хозяйственника, у которого даже ржавый гвоздь не выбрасывается. Есть у меня такая черта характера.

Ну а что, в хозяйстве все пригодится. Эта мысль частенько помогала, когда из говна и палок приходилось сооружать какой-нибудь объект. При этом бардака и срача в собственном рабочем сарае я не терпел. Все лежало и висело на своих местах, стояли по полкам банки с коробочками и коробами, в которых хранился важные и нужные метизы. В смысле гвозди там, шурупы с болтами и прочие крепежные изделия, сварочные материалы, арматурка запорная, и другие важные для нормального мужика запчасти.

И в это заветное место женщин я никогда не допускал. Потому что любая из них, даже самая умна и распрекрасная, норовила навести на моем рабочем месте свой женский порядок. После которого потом полдня ищешь нужную детальку, но ничего не находишь.

Вот такой я хозяйственный зануда. Потому нынче от сарая, что достался по наследству от покойной хозяйки, меня малость коробило. Я мечтал привести его в порядок, но пока приоритеты не позволяли засучить рукава и разгрести эти Авгиевы конюшни, в которых, просто нутром чую, валяется много полезного.

С завхозам мы обговорили время и сроки работы. Договорились, что мы с моими учениками приступим к производству крупнокалиберной лампочки Ильича сразу после того, как десятый класс выйдет на учебу. Строгать пилить и соединять будем исключительно после уроков, во внеурочное время. С Бородой старшим мы разошлись, довольные друг другом. К тому же я обещал показать Степану Григорьевичу, чертежи и прочие элементы свою нехитрой поделку. Ну и помочь соорудить такую же, но, что называется, «с перламутровыми пуговицами». Кому завхоз затеял сделать подарок, не знаю. Но помочь — дело нужное.

А еще пытал меня товарищ Борода насчет своего сына. Пришлось торжественно поклясться комсомолом и партией, что Григорий Степанович, он же Борода младший, действительно отвечает за спортивную часть линейки. И что сам директор его утвердил.

Степан Григорьевич долго пыхтел папиросой, сердито щурился, пускал кольца дыма из ноздрей, но потом все-таки поверил в то, что новость правдива.

Мне стало любопытно, отчего завхоз настолько не верит в талант родного сына. Недолго думая, я полюбопытствовал напрямую. Борода старший насупился, аккуратно потушил цигарку о подошву, сунул окурок, в газетный кулечек, который достал из кармана, спрятал обратно и только после этого угрюмо проворчал.