Учитель. Назад в СССР. 2

Я не могу понять, почему девушка молчит. Ей нравятся такие заигрывания от взрослого парня? Ладно, разберемся по факту. Я шагнул вперед, собираясь во всем разобраться лично, как классный руководитель Верещагиной. В этот момент девушка вскрикнула:

— Пусти, говорю, дурак! Да отстань ты от меня черт окаянный! — взвизгнула девушка, за кустами послышался звук борьбы, я рванул через заросли, чтобы вмешаться, но Верещагина сама вылетела прямо на меня, прикрываясь сарафаном. Ойкнула, не узнав меня, испуганно рванула в сторону, поскользнулась на траве и упала бы, но я успел подхватить.

Точно! Все моментально встало на свои места. А Петро — это, похоже, тот самый неуловимый Рыжий, о котором я много чего интересного слышу с самого первого дня, как объявился в этом мире.

— Ой! Егор Александрович! Что вы… Ой!

Бледная, перепуганная Верещагина прижимала к себе сарафан, губы у девушки дрожали, на глаза набухли слезы.

— Вы как тут?

— Ленок, ну ты чего-о-о-о… Куда побежала, Петро будет нежным, не переживай. Никак первый я у тебя буду? А? Не обижу. Или сюда, цыпочка! Ты кто? — разухабистый — развязный мерзкий тон изменился в один момент, когда действительно натурально рыжий мужик вслед за Еленой вышел из-за кустарника и наткнулся на меня.

К этому моменту я переместил Лену за спину, и сейчас девушка там судорожно одевалась, натягивая платье.

— Егор Александрович… Не надо… — зашептала Верещагина. — Не спорьте с ним… Он дурной, когда пьяный. Так-то безобидный… Ему Галка отворот поворот дала, узнала, что к Клавке-сменщице бегает… вот он и бесится… Егор Александрович…

— Не волнуйся, Лена, сейчас разберёмся.

— Это ты что ейный полюбовничек? Лено-о-ок! Это чего за хлюпик образовался? Морда мне твоя незнакомая, мужик, ты иди, куда шел. Я сегодня добрый. Мне вон с невестой, с Ленкой моей сами разберёмся. Любовь у нас, понимаешь?

Рыжий глумливо подмигнул, пьяно шагнул навстречу и дыхнул перегаром.

— Ты совсем сбрендил, Петро? — возмутилась из-за моей спины Лена. — Какая любовь? Иди, проспись!

— Во-от! Видишь, переживает! Потому — люби-ит! А ты ступай, паря. Ленок, цыпа моя, цыпа-цы-ыпа-а-нька… Иди к своему Петро, он тебя приголубит.

— Слышь, дядя, шел бы отсюда.

Я заступил дорогу пьяному мерзавцу, когда он попытался меня обойти, чтобы дотянутся до Верещагиной.

— Че? Сказано — ступай, паря, не лезь в дела… влюбленных! — хихикнул Рыжий, чуть покачиваясь.

Несло от него застарелым перегаром, луком и потом. При этом Рыжий действительно мог очаровать одинокую даму, если, конечно, она настолько истосковалась по мужским ласкам. Лет тридцати, высокий, широкоплечий, не худой, не толстый, смазливый с лица. Если бы не физиономия, которая выдавала следы активной жизнедеятельности. Мешки под глазами, бульдожьи складки, серый цвет — все вместе больше отталкивало, чем привлекало.

Хотя, наверное, если его отмыть, да в ежовые женские рукавицы, может и выйдет толк. Да только не верю я в такие перевоплощения. Алкаш алкашом так и останется, хоть ты ему кол на голове теши, хоть кодируй. Для него рюмка — это образ жизни, своего рода наркотик. Знавал я закодированных. Кто-то срывался, кто-то свыкался и жил нормально. А кто-то крышей начинал ехать от трезвого образа жизни.

— Петро, ступай домой! — высунулась Лена. — Не позорься! Это наш новый учитель!

— У-у-чи-и- тель! Ты смотри-и-и… и чему ты учишь, учитель? А? Предвра…предарат… предвратитель… предварительным ласкам? — мерзко гоготнул Рыжий.

«Ты смотри, какой продвинутый, слова-то какие знает», — мелькнула мысль. Сам выпад я проигнорировал, сделав попытку достучаться до разума пьяницы:

— Петро, ступай-ка, проспись. Оставь девушку в покое.

— Ты кто-о? Ты меня учить вздумал? — изумился Рыжий. — Так я эта… школу все… бросил… — глаза пьяницы неожиданно налились злобой. — Ленка, сказано, подь сюды! Неча с городскими таскаться. Вот я матери-то твоей расскажу, с кем у тебя шашни! И тебе, учитель, мало не покажется! Выгонят взашей с работы за совращ…ик. ение Ленки… Ты ж у-учи-и-тель…тебе нельзя! А мне можно! Я — жениться… Уйди, сказано! Не мешай! — рявкнул Рыжий и замахнулся.

Удар цели не достиг. Я шагнул с протоптанной тропинки, увлекая за собой Лену. Девушка, не ожидавшая рывка, едва не растянулась на траве.

— Извини, — бросил я, наблюдая за Рыжим.

— Егор Александрович… Идемте отсюда! Он же дурной! Он с парнями один стенка на стенку выходит! Он как-то стену кулаком пробил! А раз случай был, драка на танцах… его бутылкой по голове… а он стоит и ничего! Только злее стал.

— Разберёмся, — отрезал я. — Ты в сторонку отойди, чтобы под раздачу не попасть. Просто так он не угомониться, — пояснил я.

— Егор Александрович! Бежимте! — взвизгнула девушка, схватила меня за руку, и попыталась утащить за собой, когда увидела, что Рыжий справился с разворотом и возвращается обратно, злобно матерясь.

— Верещагина! Успокойся, — цыкнул я, не двигаясь места. — Встань сторонку, и не отсвечивай. Ты же понимаешь, он от тебя просто так не отстанет. Нужно товарища в чувство привести, — отчеканил я.

— Ле-ена-а-а… Ле-еночка-а-а… душа-а моя! Иди я тебя поцелу-у-ую-у! Сюда иди! пьяно прогундосил Петро. — Ты-ы! отошел от нее! — злобно рявкнул в мой адрес и тут же заныл. — За-ачем тебе учитель? А-а-а! Так ты в город намылись? В артистки? Ех-хехе… шалава! — выплюнул ядовито Рыжий. — Все вы шалавы! И ты, и мать твоя, и Галка-стерва! И-и…уф. епт… А-а-а-а…

Я не стал дослушивать, кого еще из своих приятельниц Рыжий запишет в список женщин с низкой социальной ответственностью. Шагнул вперед и резко вмазал уроду по морде, хуком справа. В прошлой жизни от такого моего удара подобный бугай упал бы сразу. В этой пришлось добивать прямым в нос и ребром ладони по шее.

— С-с-с-су-у-ука-а-а-а… — просипел мужик, упав на колени, согнувшись в три погибели, заваливаясь набок.

«Здоровый бык», — хмыкнул про себя. Попутно отметил реакции своего нового тела: Егор драться умеет, осталось только подтянуть рефлексы, синхронизировать их с моими навыками. Чтобы тело работало как хорошо отлаженный автомат.

— Убью-у-у… -зарычал Рыжий, пытаясь подняться на ноги.

— Егор Александрович! Бежимте! — взвизгнула Лена, когда Петр, покачиваясь, утирая кровь одной рукой, все-таки начал подниматься.

Не раздумывая, я заломал парню правую руку за спину, дождался красноречивых матов и угроз, ухватил другой рукой за шею, заставил встать на полусогнутые и потащил к речке.

На песчаном берегу я отпустил Рыжего и толкнул его в воду. Нетрезвый парень легко влетел в реку и рухнул всей тушкой, подняв фонтан брызг и распугав окрестных лягушек. Я остался наблюдать, надеясь, что спасать не придется.

— Егор Александрович! Он не утонул? Где он? — нервничала Лена за моим плечом. — Ой…

— Убью-у-у-у… Рыжий вынырнул, отфыркиваясь и тряся головой как большой облезлый пес.

И снова ринулся прямо из речки на меня. Я дождался, когда он выйдет на берег, замахнется, пытаясь нанести ответный удар, уклонился и опять толкнул его в воду.

— Тв-ар.р-р… буль… су-у… тьфу… су-ка-а-а…

— Да что ж ты такой неугомонный-то! — покачал я головой.

— Егор Александрович, пойдемте уже, пускай его! — жалобно простонала Верещагина. — Он же не успокоится, пока не уснет или не упадет! Ему еще пить и пить, чтобы упал, — со знанием дела оценила состояние Нечитайло девушка.