Удрать от замужа, или Последний шанс императора

– Мой? – переспросила, будто не веря. – Правда, мой?

– Только твой, навсегда. – Ее реакция наполнила солнечное сплетение жаром.
– Как назовешь?

– Надо подумать, - задумчиво посмотрела на коня, что красовался перед нами, будто зная, как хорош. – Хотя, быть ему… Демоном! – провозгласила со смешком.

– Только ты могла назвать так белоснежную лошадь! – расхохотался.

– Именно! – подтвердила, кивнув.

– Теперь надо прокатиться, раз у лошади есть имя, - махнул рукой конюху, тот подвел подарок ближе и низко поклонился.

Дав время Микаэле, я отступил в сторону, пока она знакомилась с Демоном, поглаживая его и что-то воркуя. Затем, проигнорировав вовремя подставленные ступеньки, взлетела в седло – одним движением, как заправский офицер моей конной гвардии. Демон всхрапнул, заставив сердце дрогнуть, но послушно подчинился легкой женской руке, уверенно держащей поводья.

Эта девочка умеет обращаться с мужчинами. Я усмехнулся, любуясь ею. На языке ретивым скакуном танцевала рисковая шутка, но озвучивать ее не стал, памятуя о том, что передо мной невинная дева. Сев верхом на вороного жеребца, которого мне подвели, поставил его бок о бок с конем невесты.

– Знакомься, это Громовержец.

– И кто-то еще мне пенял на умение выбирать имена! – тут же расхохоталась – громко, заливисто, вызвав у меня ответный смех, а потом пришпорила Демона и поскакала вперед, однозначно определив мою мужскую участь – догонять.

Аллея из мрачных стариков-платанов быстро осталась позади. Ветер вплелся в гривы коней и наши волосы, когда мы поскакали к древнему дубу, что рос посреди желтого поля с точками алого – это красовались, покачиваясь на ветру, маки. Вдаль, насколько хватало глаз, до самого горизонта, убегали зеленые холмы, увитые серебристой, сияющей от солнца юркой речушкой, похожей на маленькую змейку. На них мирно паслись стада овец, принадлежащих скотоводам, живущим на окрестных землях, что считалось честью.

Природная пастораль и меня настроила на романтичный лад. Перестук копыт выбил из головы все мысли о мятеже горных, тени, преследующей нас с Микаэлой, государственных делах, сборе налогов, проверке казны и ежегодном пополнении войска новобранцами. Хотелось просто жить, наслаждаясь одним мигом, ни о чем не думая. Думаю, император заслужил отдых.

Я отвык быть счастливым. Забыл, как прекрасно это ощущение – будто в солнечном сплетении трепещут хулиганки-бабочки, нежными крылышками щекоча душу. Помню, даже удивился сначала, после встречи с Микаэлой ощутив растекающийся в теле жар – приятный, томный, слегка колючий, когда волнение от близости любимой женщины заставило вспомнить о том, что я не только Повелитель, но и просто человек, мужчина, уставший быть один.

– Какой могучий старец, - выдохнула Микаэла, спешившись и подойдя к дубу.

– Он старше меня, - я встал с ней рядом в тени от густых ветвей, дарящих прохладу.

– Да, у вас много общего, - пробормотала невеста, запрокинув голову и разглядывая дерево.

– В каком смысле? – заинтересовался, лаская глазами нежную девичью шею.

– Да я просто вспомнила присказку о том, что порой многие люди просто дуб дубом, - хихикнув, ответила юная нахалка.

Глава 38. Обратно

Ее поддразнивания меня не обижали. В такие моменты чувствуя себя великовозрастным львом, я позволял ей, словно шкодливому котенку, трепать меня за хвост, уши и лапы - безропотно. Это даже доставляло удовольствие, побуждая задуматься о том, что я вовсе не настолько хорошо себя знаю, как полагал.

– А еще из веток дубов получаются неплохие розги для непослушных девчонок, - шепнул на ушко, подойдя ближе к Микаэле.

– Еще чего! – фыркнула, глянув задиристо, - уж скорее этими розгами надо воспитывать некоторых императоров, что распускают шаловливые ручонки! – глазами указала на мои ладони, что ползли по талии.

Ответить не успел – мы оба вздрогнули от грома, что разорвал небеса в клочья.

Следом из совершенно чистого неба полился дождь. Сияющие струи будто пелериной из стекла покрыли все за пределами нашего укрытия, что давали ветви, но моя стрекоза тут же вылетела из него прочь, даже за руку ухватить не успел.

– Куда? Простудишься ведь! – рванулся за ней, тут же промокшей до нитки.

– Он грибной, – рассмеялась, подставив лицо дождю. – Теплый!

– Сумасшедшая, - покачал головой, тоже мокрый насквозь. – Моя сумасшедшая девчонка!

Подхватил на руки, закружил под дождем, что лился на землю, казалось, пополам с хрустально-желтым солнцем. Потом медленно поставил на ноги, прильнул жадным поцелуем к мокрым губам, сцеловывая смех. Тело свело судорогой удовольствия от торжества, что разлилось в душе – не оттолкнула! Напротив, обвила руками шею, прильнула, привстав на цыпочки, ответила на мой напор, сводя с ума, заставляя сердце выбивать неведомый ритм.

Не хватало воздуха, но дышал дождем и ею. Прижимая к себе, рычал сдавленно, словно мир снова вознамерился украсть у меня истинное счастье – быть желанным той, которую любишь. В любом обличии, в любой жизни, узнавая ее среди всех остальных, как огонь во тьме. Той тьме, которая и была твоей жизнью, пока не встретил любимую.

Летний ливень закончился столь же внезапно, как и начался. Солнце вновь засияло на безмятежно голубой чаше небосклона, будто ничего и не было. Лишь вода, что сверкала под ногами на траве, напоминала о том, что чудесный миг имел место быть в реальности, а не в моих мечтах. Но чуду пришел конец - Микаэла уткнулась лбом в мою грудь, прекратив поцелуй.

– Ты такая смелая только в дождь? – хрипло шепнул я.

– Не знаю, - послышалось в ответ вкупе со смешком.

– Надо проверить, - погладил по спине. – Буду прибегать к тебе каждый раз, как с неба польет.

– Столица славится своими засухами, - не упустила случая напомнить юная язва.

– Придется менять климат.

– Даже так? – вскинула на меня удивленный взгляд.

– Ради тебя готов на все. Еще не поняла?

Она промолчала, вглядываясь в мое лицо. Словно искала там что-то, читала душу, бережно переворачивая странички. Странное ощущение - раскрыться перед кем-то полностью, как цветок перед солнцем, бездумно и доверчиво до предела. Отдать власть казнить и миловать. Отнимать и даровать. Просто отдаться любимому человеку.

– Ты промок, - тихо шепнула Микаэла, погладив по щеке. – Поехали обратно.

Обратно. Не домой. Выбор слова напряг. Дворец пока что не стал ей тем местом, которое, не думая, называешь домом. Родным гнездом, где уютно, куда хочется возвращаться, где чувствуешь себя в безопасности. Где ты на своем месте – на том, что определено тебе судьбой.

Отца Микаэлы мы увидели первым, вернувшись обратно. Он бросился нам навстречу, размахивая руками. Бег этого немолодого уже, полного человека выдавал его отчаяние. Что-то точно произошло, понял я. Стоило отлучиться всего на час. За счастье всегда приходится платить – по высшему разряду.