Уходящие из города
Шрифт:
Полина ничего не сказала, ни тогда, ни потом; она как будто знала свое место, отступила, ушла в тень.
Утром, в день отъезда 9 «А», все увидели, что на дереве, всюду, куда могла дотянуться рука, в местах, где на коре были узоры в виде глаз, нарисованы настоящие глаза: белые, с ярко-голубой радужкой и черным зрачком. Дерево смотрело на людей – и от этого всем становилось как-то не по себе.
Сергей ему точно не нравился.
Правила ТБ при совершении оккультных практик
Их поселили вчетвером: Лу, Олесю, Шарапову и Красноперекопскую, которая тогда встречалась
Лу сказала Олеське:
– Получается, у Полины первой из нашего класса появился парень…
Олеська бросила:
– Шлюха она.
– Почему?
– На всех смотрит влюбленными глазами. Даже на физрука. Знаешь такую книгу – «Лолита»? Вот точно она.
Лу знала про «Лолиту» и даже читала – Лу вообще читала все, что попадалось ей в руки. «Лолита» была мерзкой книгой, но, если говорить честно, самая мерзкая, самая страшная или глупая книга – отдых от математики или физики. Даже в санаторий Лу взяла кучу учебных пособий и пообещала маме, что решит все задачи, даже «звезданутые». Единственное, что нравилось Лу в учебе, – это переписывать решение из черновика в тетрадь и рисовать графики функций цветными ручками. Олеська часто сидела рядом и тоже что-то рисовала в тетрадке. Рисунки у нее получались красивые, лучше всего выходили черепа, кинжалы и сердца, пронзенные ими. С сердец капала кровь.
Шарапова взяла с собой много книг (точнее будет сказать: полиграфической продукции) – стопку тоненьких пестрых страшилок, толстенные «Заговоры сибирской целительницы» и кипу газет со сканвордами. Она хвасталась, что папа покупает ей все, что она хочет. Шарапова постоянно что-то читала и ела. У нее в кровати было полно фантиков от конфет и хлебных крошек. Олеська как-то сказала, что будь она на месте Шараповой, то зашила бы себе рот. У Олеськи была книга «Все для вас – девочки», правда, ее мама вырезала оттуда целый раздел про отношения полов, то есть про секс и все с ним связанное. Олеська уверяла, что все равно ту часть и не читала бы: ей по большей части интересна мода и как краситься. Иногда она доставала зеркальце, косметику и красилась, очень долго, старательно, внимательно вглядываясь в свое лицо.
– Олеська, ты спать собралась накрашенная, что ли? – насмешливо спрашивала ее Красноперекопская, а Олеська, даже не посмотрев в ее сторону, говорила:
– Стрелки тренируюсь рисовать.
– Да зачем тебе?
– Не твоего ума дело.
Красноперекопская с собой не брала ничего и вечером играла в тетрис или пыталась разгадывать сканворды, но обычно у нее это выглядело так:
– Архитектурный стиль… семь букв…
– Барокко! – Лу отвлеклась от задачи, чтобы потом осознать, что уже не понимает, пересекает ли плоскость альфа параллелепипед АВСDA’B’C’D’.
– Спасибо, Лу, ты умница!
– Что-то из медицины… Отец «шоковой терапии»… шесть букв, опять шесть…
– Может, Гайдар? – предположила Шарапова. – Мама что-то такое говорила… про свободный рынок, который сам себя контролирует… в общем, это скучное…
– Реально так! Ты просто гений, Лолка! Я вообще думала, что это писатель, а оно вот как… О, вообще жуть, какое-то километровое… создатель сис-с-скт… сисктинской капеллы! Раз, два, три…
– Микеланджело. – Олеська закатила глаза. – Полина, ты в этой жизни хоть что-то знаешь? Хоть чем-то интересуешься?
Но Красноперекопская не ответила на этот
выпад, она посмотрела Олесе в лицо – и восторженно вскрикнула:– Офигеть, какие стрелки ровные! Вот это да! Олеська, ты звезда!
А у самой глаза огромные, зелено-голубые, и кажется, что из них льется свет.
– Девочки, а давайте погадаем? – Шарапова открыла свою книгу заговоров. – На суженого-ряженого…
– Зачем? – Лу такое мало волновало: задача про плоскость АВ так и не была решена.
– Интересно, – равнодушно сказала Лола. – Разве нет?
– Давайте! По-моему, это круто!.. – Красноперекопская уже забыла про сканворд. – Узнать свою судьбу!.. И стр-рашно!..
– А мне не нравится! – Олеська все еще смотрела прямо в лицо Красноперекопской. – Что значит «суженый»?
– Тот, который по судьбе… – начала Лола.
– Да я понимаю, что не брюки суженные, я же не Полина! – Олеська сверкнула красиво подведенными глазами. У нее иногда взгляд, как у мамы Лу, – умный и злой. – Но что такое – судьба?
– То, что с тобой непременно произойдет, хочешь ты или нет, – пожала плечами Лола.
– Вот именно! А если я – не хочу? Если я хочу, чтоб произошло то, чего я хочу, а не то, что мне кем-то там суждено?!
– Тогда можно… – Лола сделала паузу, – можно попробовать… приворожить…
– Кого?
– Кого-то. Кого хочешь. Тут написано как…
Олеська уставилась на Шарапову так же пристально, как до этого – на Полину. Может, даже пристальнее.
– И вы не испугаетесь?
– А почему мы должны бояться? – Шарапова говорила спокойно, в ее коровьих глазах не было заметно страха.
– Ого! Это еще круче! – Полина вскочила с кровати. – Это ух! Давайте! Я готова!
– Лу, ты с нами?
Лу поняла, что задачу так и не решит. Она могла бы отказаться, но… если ты отказываешься делать то, что делают остальные, это всегда отделяет тебя от других, оставляет на необитаемом острове наедине с задачами – сиди и жди мимопроходящего корабля. Или людоедов с соседнего острова, которые тебя сожрут.
– С вами…
– Только пусть останется тайной, кто кого привораживает, хорошо? – Олеська вошла в раж. – Чтобы потом не трепать языками…
Лола пожала плечами с таким видом, что ей-то, дескать, все равно, кого там будет привораживать Олеська.
– Хорошо. Сейчас я вам все расскажу…
Чтоб раздобыть все необходимое для ритуала, на следующий день девчонки предприняли вылазку в соседний поселок – купить в церкви свечи (требовались именно церковные!).
Вечером, когда все было готово (ух, страшновато!), Лола сказала, что она продиктует текст заговора, девочки запишут его на бумажки, потом каждая проткнет палец иглой, капнет кровью на свою бумажку и сожжет ее на свече.
Лола начала диктовать – протяжным, низким голосом, нараспев:
– Призываю, призываю тебя, сила… сила страсти, сила огня…
У Лу по всему телу забегали мурашки и противно завибрировало в горле сдавленным смехом.
– …тьма, возьми, за руку приведи… тут пишем имя того, кого привораживаем…
И тут Лу поняла, что не знает. Не знает, кого писать. Сперва она думала, что напишет Влада, с которым они как-то играли в шахматы на физкультуре, но сейчас стало понятно, что он ей совсем не нравится: вспомнилась его кривоватая ухмылочка и как у него по-дурацки дергается правое ухо… И Лу написала первое, что пришло в голову: Тырбырпыр Гырдын, а потом задумалась и зачем-то дописала: Абувырович.