Укради мою любовь

— Алая дама бросила Лувия, — произнесла я. — Он, верно, страдал. Проникся жаждой мщения…

— Нет, — мотнул головой Коста. — С чего бы? Ты же видела, он женился на прекрасной женщине, обзавелся детьми.

— И думать забыл о Реджине Доксвелл? Однако портрет ее почему-то хранил.

— С тех самых пор эль Брао редко бывают в Виларе, — нехотя ответил Коста. — Мой прапрадед мог навредить бывшей любовнице разве что случайно. Он подпортил ее репутацию, когда стал публично требовать развод. Был грандиозный скандал. По сравнению с ним наш маленький тайный роман — ерунда. — Он поймал меня за руку и пожал пальцы. — Элис, я хочу, чтобы Ники поскорее стал эль Брао. То, что моего сына считают отпрыском Доксвелла, сводит меня с ума.

— А кулон? — Не отставала я. — Откуда он взялся?

— Мы ведь договорились, — напомнил Коста и развернул меня к себе. — Сперва ты тоже должна рассказать. Что прячется в черном доме, Элис?

Не что, а кто. Если бы это была моя тайна, я бы уже раскололась. Невозможно хранить секрет, когда тебя так нежно обнимают, а светлые глаза словно греют любовью. Я уткнулась ему в плечо и помотала головой, и Коста погладил меня по волосам.

— Бедная Лисичка совсем запуталась, — тихо вздохнул он. — Как же мне тебя приручить?

Коста был так добр со мной и откровенен в своих чувствах, что я ощутила себя виноватой. Я ведь использую его признание в любви только для того, чтобы попасть в архив. Это… подло!

— Я не могу тебе рассказать, — сбивчиво произнесла я, пряча взгляд. — Это не моя тайна. Понимаешь? Я не хочу подводить человека, который мне дорог.

— Значит, Руперт Коперо дорог тебе, — в голос Косты зазвенели металлические нотки. — Элис, если ты покрываешь его…

— Вовсе нет, — возмутилась я. — При чем тут вообще Руперт? Я не то хотела сказать, Коста… В общем, — я выдохнула, собираясь с решимостью, — я не всегда поступаю правильно. Вообще никогда, наверное. Взять хоть нашу первую встречу.

— Лучше и представить нельзя, — заверил меня Коста.

— Я заполучила черный дом обманом.

— От Доксвеллов не убудет.

— А потом я проникла в твой дом под покровом ночи и пыталась украсть портрет.

— Мой дом — твой дом, Лисичка. А портрет я тебе подарил.

Я затравленно посмотрела в конец коридора. Все равно ведь не смогу попасть в фамильный архив эль Брао сама. Так не лучше ли признаться?

— Что гнетет тебя, Элис? — спросил Коста.

— Я хотела попасть в твой фамильный архив, — выпалила я. — Потому и попросила письменное подтверждение, чтобы был повод. Диер сказал, там есть письма Лувию эль Брао.

— Я так и понял, — кивнул Коста и, взяв меня за руку, повел дальше. — И я признателен за то, что ты хоть в чем-то решила быть со мной откровенной. Да, меня слегка задело такое прагматичное отношение к моим чувствам, однако я высоко ценю твою изобретательность, Лисичка.

— Подожди, — попросила я, совершенно сбитая с толку его заявлением. — Значит, ты догадался?

— Да, — коротко ответил он.

— Но все равно ведешь меня туда?

— Во-первых, мне кажется забавным положить в фамильный архив эту записку. Быть может, однажды ее найдут наши внуки.

— Или Диер! — испугалась я, и кровь прилила к моим щекам.

— А во-вторых, мне и самому жутко любопытно, что такого ты хочешь найти, — добавил он.

— Коста, — снова позвала я его. — Я еще хотела сказать…

— Говори, Элисьена.

Слова обжигали мой язык и сдавливали горло, и я не могла себя заставить произнести их, хотя хотела сказать о том, что Коста нравится мне куда больше, чем я готова признаться. О том, что его губы и глаза волнуют меня, что по ночам я не закрываю окно...

— Ты хороший отец, — быстро сказала я, затолкав любовное признание поглубже.

— Я буду очень стараться, — серьезно пообещал Коста. — Итак, мы пришли.

Он открыл передо мной неприметную дверь, и в помещении зажглись огни. Здесь не было окон, а огромные шкафы могли посоперничать с архивами городской управы.

— Только есть загвоздка, Лисичка, — цыкнул зубом Коста. — Я без понятия, где эти письма.

Глава 21

Я так и не нашла в архивах эль Брао информацию о Реджине. Коста устроился за письменным столом, изучая папку, которую принес с собой, и предоставив мне полную свободу, но его присутствие отвлекало. Он то и дело прерывался, чтобы подойти ко мне и поцеловать, обнять, или подать коробку с верхней полки и поцеловать снова, и если бы служанка не позвала нас обедать, то кто знает, чем бы закончилось изучение старых бумаг.

Диер, которого я расспросила за обедом, тоже не дал мне четкого ответа.

— Мы ведь не живем в Виларе, эльена, — немного расстроенно сказал он. — Потому бумаги в некотором беспорядке. Ох, кто бы знал… Я бы первым сюда примчался!

Ники, проголодавшись, с аппетитом уплетал все, что предлагали: кашу, котлетки, овощи, и Диер смотрел на него с таким умилением, точно приходился ему родной бабулей. После обеда сын наотрез отказался уезжать, и Коста захотел показать нам остальную часть белого замка. В огромной библиотеке Ники так и застыл, открыв рот, в фехтовальном зале запрыгал от восторга, а вот в картинной галерее заскучал и потребовал отвести его назад к щенку.

Детская комната оказалась просто восхитительна: на голубых стенах были нарисованы облака, под потолком летел парусник, а в шкафу хранились несметные игрушечные сокровища в виде мишек, солдатиков, мячей и деревянных конструкторов. Ники захотел побросать щенку мяч, и я предложила выйти на улицу, хотя и Диер, и Коста готовы были позволить ему играть хоть в обеденном зале посреди хрусталя и фарфора.

Время пролетело незаметно, и сумерки окутали белый замок дымкой тумана, который был розовым как яблоневый цвет. Я не волновалась насчет ужина для постояльцев, его могут подать и без меня, так что позволила себе расслабиться и самой побыть гостьей. Клоунов и оркестр распустили, оставив лишь скрипача, который играл где-то вдали нежную мелодию. Диер тактично растворился, не забыв усыпать стол лепестками роз, и теперь мы сидели за столом втроем, точно настоящая семья.

— Быть может, останемся здесь? — предложил Коста, накрыв мою руку своею. — Ники совсем разморило.

Мой малыш и правда клевал носом, а щенок так и вовсе уснул, распластавшись на полу.

— Мне надо вернуться, — мягко отказалась я. — Но этот день был чудесным. Спасибо.

— Каждый день может быть прекрасным, Элис, — ответил Коста, перебирая мои пальцы. — И ночи тоже…

Я улыбнулась ему, и Коста, почуяв в моей улыбке обещание, многозначительно приподнял бровь.

— Мне надо домой, — быстро повторила я.

— Как скажешь, — не стал он спорить.

Косте пришлось нести Ники на руках, мне же досталась корзинка со щенком, который даже не проснулся, когда его переложили на мягкую подстилку, лишь подергал во сне лапками, как будто снова бежал за мячом.

Мы устроились в экипаже, и все было так хорошо, что меня кольнуло предчувствие беды. Не может моя жизнь быть похожей на сказку. Чем я такое заслужила? Меня как будто нарисовали на чужом портрете, на месте, которое не должно было стать моим.