Укради мою любовь

— Нет, — признал он.

— Ты думаешь, я бы стала скрывать нечто такое, что могло бы повредить Ники?

— Нет. Но ты можешь не понимать…

— Значит, таким ты видишь наш брак, Варден эль Брао? — воскликнула я, добавив патетики в тон. — Вечные сомнения, недоверие, споры…

— Я не знаю, каким вижу наш брак, Элисьена, — откровенно ответил Коста. — Я вообще не думал о браке, пока не встретил тебя снова. Знаю точно одно: если женюсь, то только на тебе.

Кровь прилила к моим щекам, а в груди вспыхнуло горячее удовлетворение собственницы, и я вдруг осознала, что и не собираюсь никому отдавать своего вора. Еще чего!

Я посмотрела в сияющие глаза, и они словно видели мою душу насквозь. Слегка оттолкнув его, я открыла дверь и жестом пригласила его внутрь.

Задернутые шторы, одинокая кровать, забытые карты на темном покрывале. Коста быстро вошел в комнату и осмотрелся по сторонам. Распахнул шкаф и сунул туда свой любопытный нос. Свечи, несколько книг — нет там ничего интересного, а Реджина сейчас в спальне напротив.

— Как видишь, я тебе не врала, — обиженно произнесла я. — Подозрения, недоверие, беспочвенные обвинения… Разве на этом построишь крепкую семью?

Коста, прищурившись, глянул на меня и резко отдернул штору.

— Ты ранил меня, Коста, — добавила я. — Наставил каких-то дурацких ловушек в моем доме. Ты без спроса ломишься в хозяйское крыло, нарушаешь все правила поведения для гостей...

— Я не совсем обычный гость, — попытался возразить он.

— Вот здесь, — я взмахнула рукой, отделяя кусок коридора, — будет проходить незримая линия.

Коста упал на пол и заглянул под кровать.

— Ты слышишь меня? — нетерпеливо повторила я, притоптывая ногой.

— Угу, — промычал он в ответ, поднимаясь.

— Отныне ты не заходишь за эту линию, пока я тебя не приглашу, — заявила я.

Коста вышел в коридор, вопросительно посмотрел на дверь детской, и я добавила:

— Как видишь, граница проходит после комнаты сына. Видеться с Ники я не запрещаю.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Но, Элис, а если, допустим, начнется пожар?

— Дом защищен от пожаров, — ответила я.

— А вдруг прибежит мышь?

— Вы умеете истреблять мышей, эльен? — демонстративно изумилась я. — Впрочем, в моем доме нет ни некроса, ни грызунов.

Коста покивал, не сводя с меня взгляда и не спеша уходить.

— Надеюсь, вам все понятно? — спросила я.

— Более-менее, — ответил он. — Спокойной ночи, Элис. Если только…

— Если только — что?

— Если только ты не хочешь позвать меня за эту незримую линию, — нахально улыбнулся Коста. — Я лично готов перейти все границы.

— Спокойной ночи, Варден эль Брао, — холодно ответила я и, быстро юркнув в свою спальню, закрыла за собой дверь.

Реджина сидела на моей кровати, нервно покачивая ногой и снимая с платья тонкие сверкающие нити.

— Твой эльен чуть меня не поймал, — тихо пожаловалась она.

* * *

Я присела рядом с подругой и сняла с алого бархата сияющую ниточку. Потерла ее между пальцами, и та растаяла, оставив мерцающий отблеск на коже.

— Я могла бы догадаться, что эльен почует меня, — проворчала Реджина. — Но решила, что он слишком занят новоприобретенным сыном и окучиванием упрямой тебя, и расслабилась. Спускалась по лестнице и — бах! Вляпалась прямо в какую-то паутину, точно ленивая толстая муха!

— Ты совсем не толстая, — возразила я, почувствовав острый укол вины.

Я не должна была позволять Косте селиться в мой дом. Я могла бы придумать что-нибудь. Но, наверное, в глубине души мне и самой хотелось, чтобы он был поближе, познакомился с Ники, со мной…

— Болталась там между перил, — продолжила жаловаться Реджина. — Слава святой Мауриции, вы ушли надолго, так что мне хватило времени выпутаться. А то было бы забавно: возвращается Коста домой, а там я. Привет, эльен, вот она, алая дама, висит посреди гостиной, и портрета не надо.

— Я приказала ему не ходить в наши с тобой спальни, — виновато сказала я.

— Слышала, — кивнула Реджина. — Очертила границы. Но моя тюрьма внезапно стала еще меньше. Ты узнала что-нибудь в управе, Элис?

— Узнала, — спохватилась я. — Ты прожила почти девяносто лет, родила троих сыновей и покоишься в фамильном склепе Доксвеллов.

— Насчет покоя — сомнительное заявление, — хмыкнула Реджина.

— Я вот думаю, если ты померла старушкой, то почему я вижу тебя молодой? Вдруг секрет в этом?

Мне казалось, над этим стоит поразмыслить, но Реджина лишь равнодушно пожала плечами.

— Говорят, женщина всегда помнит себя молодой и красивой, так может я сознательно выбрала этот образ, — предположила она. — Если уж шататься вечность по черному дому, то хотя бы в платье, которое нравится. Значит, на этом все? Никаких зацепок?

— Есть еще кое-что, — добавила я. — У тебя на шее кулон. Его не видно, но цепочка свисает так, словно на ней тяжесть.

Я попыталась коснуться украшения, но мой палец прошел сквозь шею Реджины.

— Возможно, — кивнула подруга, снимая с себя остатки сияющей паутины. — Думаешь, это важно?

— Кажется, именно на этот кулон я променяла свою девственность, — вздохнула я.

* * *

Коста немного постоял в коридоре, шагнул в сторону черной комнаты, но замер, будто и в самом деле наткнувшись на невидимые границы. Да, он не верил Лисичке, а она не верила ему. В своих претензиях она была абсолютно права. Не пора ли им начать доверять друг другу? И раз уж ей это сложно дается, то почему бы ему не подать пример и не начать первым.

Развернувшись, Коста направился к лестнице, размышляя. Допустим, Элис говорит правду, и та странная комната нужна ей в особые дни. Мало ли какие причуды есть у его будущей жены. Если ей нравится лежать в темноте пару дней в месяц, так что ж, он обустроит ей черные комнаты в каждом из своих домов. Допустим, Элис стеснялась своей маленькой женской тайны и поэтому стала грудью на ее защиту. По мнению Косты, стыдиться там нечего, и лучше бы попробовать лечебные эликсиры, или — вообще идеальный вариант — забеременеть вновь и родить еще одного эль Брао, но опять же — мало ли что происходит в ее хорошенькой голове.