Упрямый хранитель

— Если ты собрался прихватить с собой всё имущество, нажитое за долгую жизнь, то одного чемодана тебе будет маловато, — с улыбкой заметил я.

— Да это всё Прасковья Ивановна, — с досадой ответил Игнат. — У неё одних платьев штук тридцать, не меньше. И утренние, и вечерние, и для пляжа, и для трактира — для всего отдельные платья. Можете себе представить, ваше сиятельство?

— С трудом, — рассмеялся я, — но поверю тебе на слово.

Игнат снова попробовал впихнуть платья в чемодан, и они по-прежнему не влезли.

— Да что же за напасть! — недовольно пробормотал Игнат.

Он нащупал какую-то кнопочку сбоку чемодана и нажал её. Чемодан издал громкий звук, напоминающий щелчок, и мгновенно увеличился в размерах. При этом он задел стул, который с грохотом свалился на пол. Я удивленно поднял брови. Теперь чемодан напоминал своими размерами двуспальную кровать.

— Вот, — довольно кивнул Игнат, — теперь-то сюда всё влезет.

— Может быть, и влезет, — согласился я, — но как ты собираешься тащить этот чемодан?

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, — уверенно ответил Игнат. — Здесь всё предусмотрено. Я этот чемодан в лучшей мастерской купил. Его знаменитые артефакторы делали.

— И что же это за артефакторы? — удивился я. — На кого они работают?

— На вашего дедушку, конечно, — ответил Игнат. — Кто же ещё мог придумать такую полезную штуку?

Игнат небрежно покидал вещи в чемодан и захлопнул крышку, затем нажал ещё какую-то кнопку, и чемодан сам собой взмыл над полом.

— Видите, ваше сиятельство, — гордо сказал Игнат, — и тащить ничего не нужно.

Игнат свистнул чемодану и прошёлся по комнате. Чемодан послушно плыл за ним, как огромный неповоротливый кит. На развороте он опять задел стул, и тот снова с грохотом повалился на пол.

— Думаю, тебе лучше приручать этот чемодан на улице, — рассмеялся я.

— Правда ваша, Александр Васильевич, — озабоченно пробурчал Игнат.

— Когда вы собираетесь уезжать? — спросил я.

— Через три дня. Мы уже и билеты купили. На дирижабле полетим, ваше сиятельство. Я бы и поездом поехал, но Прасковья Ивановна настояла на дирижабле. Уж больно ей полетать хочется.

Игнат с тревогой посмотрел на меня.

— А вы, ваше сиятельство, когда-нибудь летали на этой штуковине? Не грохнется она с неба-то?

— Не грохнется, — успокоил я Игната. — Дирижабль легче воздуха. Просто так упасть он не может. К тому же и магия его держит. Там точно такая же магия, как в твоём чемодане. Так что будь спокоен.

— Магия — дело хорошее, — недоверчиво нахмурился Игнат, — а всё-таки тревожно. Что это ещё за затея такая — по небу летать? Это птицам положено, а не человеку. Если бы не Прасковья Ивановна, я бы ни за что не полетел.

— В жизни мужчины всегда есть место подвигу, — рассмеялся я. — Ладно, собирайся, не буду тебе мешать.

Получается, до отъезда Игната и Прасковьи Ивановны на юг осталось всего три дня, а я ещё не успел подготовить свадебный подарок. Что ж, придется заняться этим прямо сейчас.

Оставив Игната возиться с чемоданом, я прошёл в кабинет, уселся в кресло, достал из кармана блокнот с записями Елизаветы Фёдоровны, положил его на стол перед собой, затем откинулся на спинку кресла и послал зов Савелию Куликову.

— Здравствуйте, господин Сноходец!

— Доброе утро, Александр Васильевич! — откликнулся Куликов.

— Я просил вас построить дом для Игната и Прасковьи Ивановны, — напомнил я. — Скажите, вы можете начать строительство немедленно?

— Хоть сегодня вечером! — к моему удивлению ответил Куликов. — Я придумал способ, как построить именно такой дом, который понравится им.

— И что же это за способ? — полюбопытствовал я.

— Одновременный сон, — ответил Куликов. — Я раздобыл отличное сонное зелье. Кажется, его производят туннелонцы. Оно действует очень мягко и не вызывает никаких побочных эффектов. Мы угостим этим зельем ваших домочадцев. Когда они заснут, я тоже приму зелье и окажусь в их сне, а дальше построить нужный дом будет совсем нетрудно.

Бросив рассеянный взгляд в окно, я заметил Игната. Игнат с важным видом ходил по саду, а за ним послушно плыл в воздухе огромный чемодан. Иногда Игнат отдавал какие-то команды, для ясности размахивая руками. Чемодан беспрекословно их выполнял.

— А я смогу поучаствовать в строительстве дома? — с любопытством спросил я Куликова. — Мне уже доводилось видеть, как вы строите мою обсерваторию, но тогда я не спал. А теперь хотелось бы взглянуть на процесс строительства во сне, так сказать, изнутри.

— Разумеется, Александр Васильевич, — рассмеялся Куликов. — Если не ошибаюсь, вы хотите построить дом в вашем саду? В таком случае ваше участие просто необходимо.

— Прекрасно, господин Сноходец, — с улыбкой ответил я. — Приезжайте сегодня к ужину, и не забудьте захватить с собой сонное зелье.

* * *

Не успел я закончить разговор с Куликовым, как на улице послышался рокот мотора. Выглянув в окно, я увидел, что к калитке моего дома подъехал знакомый спортивный автомобиль господина Черницына. Я тут же послал зов Игнату.

— Игнат, будь добр, встреть господина Черницына и проводи его ко мне в кабинет.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — сразу же ответил Игнат.

А я снова откинулся на спинку кресла и приготовился откровенно и обстоятельно побеседовать с репортером.

Не прошло и минуты, как дверь кабинета открылась, и на пороге появился Черницын.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — сказал репортер, входя в кабинет.

— Доброе утро, господин главный редактор, — широко и дружелюбно улыбнулся я. — Очень рад вас видеть. Проходите, присаживайтесь.

Наверное, я слегка переборщил с дружелюбием, потому что Черницын встревожился и бросил на меня быстрый взгляд.

Достав из кармана пиджака несколько листов бумаги, он положил их мне на стол.

— Вот черновик моей статьи, — сказал Черницын. — Когда вы сможете его посмотреть?

— С удовольствием почитаю прямо сейчас, — не переставая улыбаться, кивнул я. — А вы пока присаживайтесь, отдохните.

Черницын послушно опустился в кресло, а я взял его записи. Пробежал глазами первые строчки и с трудом удержался от того, чтобы показать свое разочарование.