Урановый рудник

— А труп? — подозрительно ровным голосом спросил Петров.

— А трупа скорее всего никакого тоже нет. Уже нет, — поправился подполковник. — Не веришь — сходи проверь. Наверняка эти лесные братья уже уволокли его в свою берлогу.

— А оружие?

— И оружия никакого не было и нет, понял? Это в твоих же интересах, лейтенант. Если начнут разбираться, кто в кого стрелял и почему, кому-нибудь может прийти в голову, что ты его нарочно завалил, чтобы убрать свидетеля, который слишком много о тебе знал. Я ведь тебе ясно приказал: брать живым.

— Это уже после было, — возразил Петров, ничуть не удивленный таким поворотом разговора. Он даже разозленным не выглядел, разве что желваки на скулах вздулись на мгновение и сразу же опали.

— До или после — кто разбираться-то станет? — пренебрежительно отмахнулся Завальнюк. — Так ты меня хорошо понял?

— Превосходно, — сказал Петров. — Вундербар унд вундершен, товарищ подполковник. Как поработали-то, удачно?

Завальнюк оглянулся на свое рабочее место, и на лице его промелькнула тень досады — уж очень откровенным был оставленный им в углу натюрморт.

— Да так, — ответил он туманно, — средненько.

— А точнее? — сузив глаза, с внезапно прорезавшейся следовательской вкрадчивостью спросил Петров.

Завальнюк опешил от такой наглости и не вдруг нашелся с ответом.

— Что? — переспросил он тоном не сулившим зарвавшемуся участковому ничего хорошего.

Продолжая пристально разглядывать его прищуренными глазами, Петров затянулся сигаретой и длинной струей выдул дым в сторону подполковника.

— Вы полночи сличали серийные номера на винтовке и пистолете вон с теми списками, — сказал участковый, и это был не вопрос, а уверенная констатация факта. — Не думаю, что у вас в портфеле хранятся списки серийных номеров всего стрелкового оружия, произведенного на территории бывшего СССР за последние тридцать-сорок лет. Иначе вам пришлось бы таскать за собой не портфель, а железнодорожный состав, и хорошо, если только один…

Завальнюк слушал его с недоброй улыбкой, которая с каждым произнесенным участковым словом все больше напоминала волчий оскал.

— Я считаю, — обдавая его новой струей пахнущего горящим торфом сигаретного дыма, продолжал Петров, — что в портфеле у вас инвентарные списки какой-то одной, вполне определенной войсковой части и что серийные номера оружия, снятого нами с убитого бандита, в этих списках значатся. Вы их, случайно, не подчеркнули?

С этими словами он встал из-за стола и сделал шаг в сторону угла, где стоял драгоценный портфель подполковника. Завальнюк одним плавным движением заступил ему дорогу, и поспешность, с которой он это проделал, яснее любых слов свидетельствовала о том, что догадка Петрова верна.

Петров шагнул вправо, намереваясь его обойти, но Завальнюк повторил его маневр, снова преградив дорогу; Петров сделал шаг влево, Завальнюк — тоже.

— Ну? — с вызовом произнес участковый.

— Ты что, родной, — ласково сказал ему Завальнюк, — белены объелся? Тебе, как я погляжу, трезветь категорически противопоказано. Пьяный ты дурак, но уж трезвый… Ты куда прешь, чучело в погонах?

— А ты мне не тычь, — заявил окончательно распоясавшийся участковый, — я с тобой в одной канаве не валялся…

— Ты один там отдыхал, это точно, — вставил Завальнюк.

— Я — лицо официальное, — продолжал Петров так, словно его не перебивали, — полномочный представитель местной исполнительной власти, а значит, и Президента Российской Федерации.

Холмогоров за столом сделал над собой усилие и закрыл непроизвольно открывшийся рот. Его так и подмывало вмешаться, но, услыхав про полномочного представителя Президента, он решил повременить: это уже становилось интересным. По крайней мере, в данный момент Петров не производил впечатления человека нуждающегося в защите; пожалуй, еще немного, и защищать пришлось бы подполковника.

— Хорош представитель, — насмешливо сказал Завальнюк. — Президент должен быть в восторге. Я тебе говорю: иди проспись!

— А я тебе говорю: покажи списки, — парировал Петров.

— Это с какого такого переполоха? — удивился Завальнюк, которого тоже оказалось непросто вывести из себя.

— А с такого переполоха, что я провожу следствие по делу о похищениях и убийствах людей, покушении на жизнь сотрудника правоохранительных органов и поджогах — трех поджогах церкви и одном — жилого дома, — объявил Петров. — Бумаги, которыми вы располагаете, представляют интерес для следствия, и я требую предъявить их для ознакомления.

— Губу подбери, — посоветовал Завальнюк, — а то наступишь.

— В противном случае, — упорно гнул свое Петров, — я буду вынужден применить силу.

— Совсем ошалел, — адресуясь к Холмогорову, сообщил подполковник и опять повернулся к Петрову: — Очухайся, дурачок, водички попей, остынь… Ты понимаешь, куда лезешь? На кого хвост задираешь? Тебе еще раз удостоверение показать?

— Ага, — сказал Петров. — Оба. Одно из ФСБ, другое из заготовительной конторы. И справочку с печатью, какое из них настоящее, а какое липовое. Нету справочки? Так я и думал. Оба, поди, на колене нарисованы…

— Вот козел, — с некоторой растерянностью в голосе сказал Завальнюк.

— Так как же, гражданин, — окончательно переходя на казенный тон, каким снимают первичный допрос с задержанного пьяницы и дебошира, спросил Петров, — будем помогать следствию?

— Ну, все, — решительно сказал Завальнюк, — мне это надоело. Я отстраняю тебя от твоего следствия, а заодно и от занимаемой должности и беру под домашний арест.

— А у меня нет дома, — резонно заметил Петров.

— Здесь посидишь, — не растерялся Завальнюк, — или в управе. Оружие сдай.

— Сейчас, — покладисто ответил Петров, — только на полномочия твои взгляну. Потом свяжусь с Барнаулом, установлю твою личность, получу подтверждение твоих полномочий и сразу же все сдам — и дела, и оружие, и мочу с калом. Недели не пройдет, как я буду сидеть под арестом.

— Полномочия тебе, — зловещим голосом, каким рассказывают детям страшные сказки, произнес Завальнюк. — Сейчас, будут тебе полномочия…

Его правая рука скользнула к отвороту куртки, но он опоздал. Кобура у Петрова на боку была застегнута, и Холмогоров, честно говоря, так и не понял, каким образом лежавший в ней пистолет в мгновение ока оказался у лейтенанта в руке.

— Тц-тц-тц, — поцокал языком участковый и сдвинул большим пальцем флажок предохранителя. — Даже и не думай. На таком расстоянии я тебя просверлю и без Божьей помощи, ты и вякнуть не успеешь.

— А что потом? — медленно опуская руку, которая так и не успела дотянуться до пистолета, с кривой улыбкой поинтересовался Завальнюк. — Думаешь, это тебе сойдет с рук?

— А почему бы и нет? — удивился Петров. — Еще как сойдет! Личность твоя не установлена, удостоверения твоего я в глаза не видел, а завалил… то есть завалю я тебя исключительно в целях самообороны. Заготовитель пушнины Завальнюк, находясь в нетрезвом состоянии, напал на участкового инспектора Петрова и произвел по нему три выстрела из незарегистрированного пистолета системы Стечкина, после чего участковый Петров был вынужден в целях самообороны и обезвреживания опасного преступника применить табельное оружие… В результате чего, — закончил он с воодушевлением, — преступник был убит на месте. Так что лучше все-таки показать бумаги.