Узы чужой воли

– А ненависть к Интарии?
– негромко спросила я.
– Если Эйзенхар получит возможность производить своих собственных магов-фамилиаров, не пойдут ли они войной на Лоссию? Ему могли пообещать что угодно, вплоть до возрождения лосской королевской династии, которую вырезали интарийские негодяи.

– Никто не вырезал, - покачал головой Донал.
– В бою погиб король, но его супруга приняла яд и напоила им детей без нашей помощи.

– Она боялась.
– Я пожала плечами.
– Меня тоже посещали такие мысли. Когда шею украсил ошейник, я волей-неволей вспомнила все гадости, которые говорят об интарийцах.

Донал выглядел так, будто его ударили под дых.

– Птица, - выдохнул он.

– Прекрати!
– Я чуть не закричала.
– Прекрати делать вид, что влюблен! Так не бывает, Донал. Я не верю тебе.

Чуть успокоившись, я мягко продолжила:

– Не надо лгать и притворяться, хорошо? Я уже помогаю тебе, понимаешь? Все, ты победил - пробудил во мне небывалый заряд патриотизма.

Он подошел к столику и плеснул себе в бокал еще виски.

– Сегодня мы с тобой отправимся отрекаться от Виттора. Это должно подстегнуть его. После чего переночуем в твоем доме. Уверен, что он придет.

– Но если он не мой жених...
– Тут я покачала головой и перефразировала: - Но если он уже был переселенцем, когда пришел свататься, что ему до меня? Зачем вообще это было нужно?

– Мы его допросим и все узнаем. Он зациклен на тебе, ему уже скоро придется менять тело - защита твоей жизни в той аварии должна была «съесть» большое количество силы. А мертвое тело магию вырабатывает очень плохо и с каждым днем все хуже и хуже. Значит чем-то ты ему все-таки дорога.

– А он может ожить? Если он хранит свое тело, - я прикусила губу, - может, оно не мертво?

– Мертво, иначе дух не ушел бы далеко.

– А если оно рядом? Этот ритуал вообще чей?

– Ваш, людской.
– Донал нахмурился.
– Ох и задала же ты задачу. Аналитикам считать не пересчитать. Будь готова, мне нужно около двух часов, потом поедем к жрецу.

Я кивнула и вышла. За два часа можно многое успеть.

Глава 15

Или немногое, если тебя в спальне поджидает очаровательный песец. Элиза, с горящими щеками, расхаживала по моему ковру и беспрерывно трещала о том, какой умный и чудесный отец у Донала.

– Он поправил наши статьи, сделал их чуть более резкими, злободневными. Добавил отсылки к кодексу и разрешил мне выпустить их под его именем.

– То есть он прибрал к рукам наш труд?
– нахмурилась я, пытаясь понять: голубое платье в ромашку нормально для ритуального прощания с беглым женихом, или все же стоит выбрать что-то менее легкомысленное.

– Да нет же!
– возмутилась Элиза.
– Это будет выглядеть так: написано Элизой Орси по заказу Ривала Ричмора.

– А-а...
– протянула я и все же решила надеть персиковый сарафан и белую укороченную курточку.

– Тебе как будто неинтересно, - фыркнула Элиза.
– Знаешь, у меня впервые появилась уверенность в успехе. Ривал сразу мне поверил, не кривил нос, как Кристоф. На самом деле я была уверена, что он поднимет меня на смех. А у них, оказывается, было нечто подобное в прошлом. Очень-очень давно. И тогда они стали всех-всех учить.

Я смотрела на тараторящую сестру и диву давалась: она сама-то хоть отдает себе отчет, что как-то слишком уж прониклась к интарийцу? Кристофом она увлеклась как красивым мужчиной, а вот Ривал покорил ее разум. О Небо, прошу, убереги эту балбеску от разочарований.

В дверь постучали, и Донал громко спросил, готова ли я. Поправив ремешок босоножки и подхватив сумочку с документами, я открыла дверь и ответила:

– Давно. Элли, будь хорошей девочкой, пока.

Машину Донал припарковал рядом с домом. Наконец пропала нужда кататься объездными тропами.

– Мне казалось, вы с сестрой не ладили, - заметил Донал.

– У нас был сложный период, - улыбнулась я.
– Зависть и недоверие порой творят ужасные вещи.

– Да, это верно.

В прошлый раз жрец приходил в наш дом. И сейчас я гадала, как же выглядит храм Небесных Покровителей. Ведь старые церкви отдали городу, а новых построено не было. Чтобы разбить тишину, я спросила об этом Донала.

– Ты не знаешь?
– поразился он.
– У нас есть жрецы и нет храмов. Небесные Покровители услышат тебя отовсюду. Но в хорошем парке, саду или рядом с проточной водой им будет проще расслышать твои слова. Так что мы просто едем в дом жреца Саттра.

– А откуда мне знать? Хорошо, если мои внуки примут культуру Интарии как свою собственную. А я, как и остальные мои одногодки, ни рыба ни мясо. У нас не осталось лосских ценностей, но интарийские не прижились. И новым богом были названы деньги, слава и стяжательство.

– Не передергивай. У тебя плохое настроение, но не стоит винить в этом мир.

Я отвернулась к окну. Легко сказать - «не вини мир». А кого винить и что делать? Я избавилась от любви к Доналу, вырвала, выжгла, забыла. Не позволяла себе вспоминать, а после понемногу отвыкала. Все, как мама учила. Ей тоже было кого забыть.

– Когда это все закончится, ты отпустишь меня без отработки?

– Нет.

– Хорошо, - кивнула я.
– Значит, напишу заявление на увольнение завтра.

– Аманда...

– Я устала и хочу уехать. Ты делаешь мне больно, Донал.

– Птица, - начал было он, но я сорвалась:

– Не называй меня птицей!

– Ты знаешь, что это значит?

– Небесные Покровители крылаты, - глухо ответила я, пытаясь удержать слезы.
– Интарийцы называются своих возлюбленных птицами. Потому что только влюбленные могут летать.

– Значит, ты понимаешь, как я к тебе отношусь?

Объясняться по второму кругу я не хотела. Не верю я в такую любовь - сначала была вещью, средством достижения цели, а тут вдруг птица. Окрылился, мать его через так.

– Сломай свои крылья, Донал Ричмор, - жестко произнесла я.
– Я не хочу тебя любить.

Машина затормозила куда резче, чем следовало. Интариец наградил меня темным, полным боли взглядом. Боли? А мне не было больно?

Жрец встречал нас во дворе и проводил в беседку.

– У вас очень красиво, - сказала я, когда мы закончили все расшаркивания.

– Благодарю, мисс. Донал, иди погуляй.

– Жрец Саттр, я бы хотел остаться.

– Ты тоже хочешь отречься от жениха?
– вскинул седые брови Саттр.
– Кыш отсюда, я сказал!