Узы чужой воли

– Если они озлобятся, если им будет за что мстить миру - вот тогда они точно станут угрозой.
– Я взболтала лед в бокале, но не сделала ни глотка.
– Как мы будем форсировать события?

– У тебя есть мысли, под чьей личиной может скрываться твой жених?

– Если он дурак, то Фэлви идеальный кандидат. Он до смешного похож на него: привычки, оговорки, вкусы в еде.

– Ты понимаешь, что твой поклонник и твой бывший жених - одно и то же лицо? И нападавший на тебя в парке - тоже он?

– Почему у него не было лица? Это испугало меня больше всего. С человеком можно договориться, но с бесом - нет.

– С людьми, промышляющими в парках, договориться невозможно, - тихо сказал Донал.
– А лица у него нет. Виттор Кадиф, твой жених, погиб полгода назад. Опознание проводили три независимых эксперта.

– Но ведь мне должны были сказать, - едва смогла выдавить я.

– Почему?

– Я его невеста.
– Помотав головой, я попробовала объяснить: - Он приходил, чтобы разорвать помолвку, но не вышло. Мы разругались, я обвинила его в том, что тело отца не успело остыть... Он ушел, прихватив фамильные драгоценности и деньги.

– Он использовал ритуал замены тела. Драгоценные камни послужили накопителями, горстка изломанного золота была обнаружена рядом с трупом. Несмотря на то, что все указывает на отсутствие у него напарника, - Донал вздохнул, - кто-то ведь воткнул нож в грудь Фэлви.

– Нож в грудь?

– Может, не нож. Что-то острое, то, что могло содержать в себе душу Виттора.

Холодеющими от ужаса пальцами я выложила на стол заколку Поэрны. Донал, правильно оценив мое выражение лица, не стал смеяться. Он просто положил заколку на ладонь и тихо спросил:

– Ну и как ей можно убить? Всадить в глаз? Но раны не зарастают. А значит, Фэлви должен был обзавестись повязкой на глаз. А с чего вдруг такие подозрения?

– Поэрна очень дорожила этой вещичкой. Ты сказал, что она не замужем, но нам она рассказывала про единственную память о муже.

Интариец повертел заколку в пальцах, пожал плечами и сказал:

– Отдам экспертам. Так, навскидку, - слабые косметические заклятья.

– Значит, Поэрна и дети, - я решила прояснить этот вопрос, - живы?

– Девять из десяти. Видишь ли, никто не может понять, почему она оставила мальчика. В ее квартире мы нашли заготовку, из которой можно было вырастить псевдотруп. Но она не вырастила и даже не собиралась. Могла ли она сознательно пожертвовать мальчиком, вот вопрос. Либо же девочки чем-то от него отличаются.

– Дурная шутка так и просится на язык.
– Я отпила глоток ледяного виски.
– Не знаю, Донал. Даже не могу представить, как бы поступила на ее месте. Спасти двух, пожертвовав одним, - холодное рацио. Неженское решение. Вы не связались с ней?

– Мы ловим сообщника Фэлви. В одиночку все провернуть невозможно.

– Ирис, его секретарша...
– Я нахмурилась.
– Вы проверяли ее?

– Она наш агент.

– Ясно.
– Я почувствовала себя идиоткой.
– Послушай, а вы уверены, что это Фэлви? Виттор не претендовал на оригинальность, и людей со схожими вкусами много... На самом деле он любил все дорогое и модное, очень распространенный порок.

– Ночью у переселенца пропадает лицо. Как только садится солнце, исчезают волосы, черты лица оплавляются, словно воск. Раньше Фэлви ночевал в конторе, он надышаться не мог на своих животных. Но однажды, выйдя на работу, приказал уничтожить все экземпляры, назвав их некондиционными. И после уже лично с животными не работал.

– И его не спросили?

– Он легко вывернулся. Ирис и остальные девушки...

– Те самые, со специфическим образованием?

– Да, те самые. Так вот, никто из них не смог соблазнить Фэлви.

– После смерти есть секс?
– поразилась я.

– Документальных свидетельств нет, - развел руками Донал.
– Но днем - почему бы и нет? Он дышит, сердце бьется. Да и теплый, на ощупь-то.

– Ты его ощупывал?..

– Я жал ему руку. Будь она ледяной и окоченевшей как у трупа - было бы заметно.

– Знаешь, - я допила виски, - вы со своими законами принесли некую вседозволенность. Но и со мной он тоже не переходил к постели. Дальше нескольких поцелуев и неловких объятий дело не заходило.

Я уже хотела спросить, чем же мы будем сегодня заниматься, как вылез более насущный вопрос:

– Так, а с чего Ривал уверен, что я твоя невеста?

Мне казалось, что Донал должен смутиться или хотя бы почувствовать себя неуверенно. Но он хитро улыбнулся и крайне довольным тоном произнес:

– А за это спасибо тебе, моя прекрасная птица.

– Почему мне и почему я птица?

– Птица потому, что я не могу тебя поймать. А почему тебе - разве ты не помнишь, как сообщила отцу о наличии у меня невесты? Он не стал спрашивать, просто приказал своим сотрудникам все вызнать.

– И?

– И я перевел тебя к себе с нарушением почти всех внутренних правил конторы. С кем бы я мог так поступить?

– С любовницей, - проворчала я.

– Да, но он уже знал о наличии у меня невесты и сделал логичный вывод. Я перевел невесту поближе к себе. Так- то, птица.

– Не называй меня так, - тихо попросила я.

– Рано?

– Рано, - согласилась я.
– Мне не хочется думать о нас с тобой как о любовной паре.

– Почему?

– Потому что о хорошем я уже думала, теперь только плохое в голову идет. Давай не будем отвлекаться? Каким образом мы будем форсировать события?

– Я считаю, и мои аналитики согласились с этим, что настоящего Виттора ни ты, ни твой отец не знали. Переселенец занял его тело до знакомства с вами. Все наличные источники утверждают, что родное тело для переселенца очень важно. Он бы не бросил его гнить.

– То есть где-то, как в сказке, лежит прекрасный принц, заточенный в гроб из горного хрусталя?
– поразилась я.

– Не факт, что прекрасный, - усмехнулся Донал.
– Но да, где-то есть заботливо сохраненный труп. Он уже не человек, Аманда. Невозможно умереть и остаться собой. Мертвое тело сводит с ума, и пока у него есть цель - он существует. Я знаю примеры, когда переселенцами становились ради мести. Но ради обогащения? Он ведь не чувствует ни вкуса, ни запаха. Может ли существовать такая страстная любовь к золоту?