Узы чужой воли

– Ты так хрипела и кричала, что я боялась - вдруг ты сорвешь голос.

– Спасибо. Знаешь, тебя не было среди моих бесов.

– Сп-пасибо, - смутилась Элиза.
– Я этого не заслуживаю.

На столе было все вперемешку - десерты и мясо, гарниры и супы, те самые жареные пирожки и фрукты. Я впервые ощутила такой звериный голод, так что составила Лильсе достойную конкуренцию.

Разговор завязался только тогда, когда мы с Лил откинулись на спинки стульев. Мне было хорошо, сытно и стыдно. Клянусь никогда-никогда такого не повторять!

– Элиза рассказала мне о вашей идее, Аманда, - сообщил Ортман.

– Где же была ваша инициативность и креативность, когда вы работали?

– Все ресурсы уходили на Иту, - улыбнулась я.
– А если честно, то просто не было стимула.

– А для меня пояснить? Котичек?

– Мисс Элиза связана контрактом, и ей грозит подчиненный брак. Однако, по интарийскому законодательству, это скорее жесткая помолвка.

– Я предложила устроить череду статей из выпуска в выпуск, - подхватила я.
– Об обычаях Интарии и о том, что, согласно нашему общему законодательству, все женщины, попавшие в этот якобы подчинённый брак, по сути сожительницы, а дети - бастарды, если мягко выразиться. Кристоф пообещал, что если вскроется хоть один такой случай, такой брак, то для начала он возьмет женщин и их детей на содержание, а после их будет содержать императорская казна.

– А если женщина не захочет забирать детей? Всякое может быть. Если они уже взрослые и вместе с семьей отца травят бесправную мать?
– тихо спросила Лильса.
– Я уверена, что наша соседка именно такая. Ее чуть ли не пинают все домочадцы, а она плачет, злится, молится, но не уходит.

– Да, основной миф, что подчиненный брак практически нерасторжим, - кивнула я.
– Что ж, мы с Элизой подготовили первую порцию статей. Я в этом участвовать не смогу, но морально всегда готова поддержать.

– Статьи могут срезать, - задумчиво произнес Ортман.

– Не срежут, - усмехнулась Элиза.
– Не знаю, кто наши нынешние домовладельцы, но они не простые интарийцы. Договариваться о публикациях будет Кристоф Гордмор.

Неужели она решила его простить? Я с интересом посмотрела на Элизу, та в ответ качнула головой, мол, потом. Что ж, потом так потом.

– Уже поздний вечер, вы останетесь или поедете?
– спросил Ортман.

– Конечно, останутся! Устроим девичий вечер, пошепчемся, вина попьем.

– В другой раз, Лил. Мне много что нужно сделать, - покачала я головой.
– Хочу спать спокойно, без бесов и призраков.

Уходили мы долго. Лильса порывалась собрать нам корзинку с гостинцами, на тот случай, если нас плохо кормят у Донала. Потом хотела поехать вместе с нами, тут воспротивился мистер Ортман. И наконец, трижды вытребовав обещание звонить и приходить в гости, миссис Ортман нас все же отпустила.

Машина ехала той же кружной дорогой.

– Любезный, - свысока бросила Элиза, - а что, последствия аварии до сих пор не убрали?

– Да нет, мисс, там просто проезд оцепили. То ли убили кого, то ли похитили. Так что готовьтесь, у вас будут документы проверять.

А я тут же вспомнила, что моя «карта жителя» лежит себе в коробке дома. И, судя по поджавшимся губам Элизы, ее удостоверение тоже не с ней.

Элиза расплатилась с водителем и вышла из машины, я последовала за ней.

– Кристоф действительно мне понравился, - призналась она.

– Я позволила себе помечтать и слишком расслабилась. Знаешь, после всей этой свистопляски с подчиненным браком мне в принципе замуж не хотелось. Но отказать должна была я, а не мне.

– Гордость или гордыня?
– поддела я.

– Обида, - покачала головой Элиза.
– Ведь получается, что он меня изначально рассматривал как постельную грелку. Это не стечение обстоятельств и не нежданчик от главы рода. Он жил с осознанием того, что женится на ком-то там, но все равно позволил мне замечтаться.

Я только криво улыбнулась. Увы, эта ночь освежила все старые царапины, ранами я их назвать уже не могу. И глупое восхищение Доналом Ричмором, переросшее потом во влюбленность, вернулось. Как и горечь от его поступка.

Проход к особняку был перегорожен оранжевыми лентами. Я хотела остановиться и подождать, но Элиза спокойно приподняла яркую преграду и жестом приказала двигаться.

– Если Ричмор и Гордмор нас заметят, то выйдут и вмешаются. В противном случае придется возвращаться к Ортману. Домой пока что не стоит заезжать.

– Почему?
– насторожилась я.
– Ты сказала - когда никто не ожидает, то и засаду устроить невозможно.

– Кто-то четырежды проник сквозь мою защиту, - нехотя сказала Элиза.
– Я, когда ездила за нашими вещами, проверила и очень испугалась. Собственно поэтому и похватала все подряд. Твою коробку с документами тоже схватила. Она где-то среди нижнего белья.

– Небо, когда это кончится?
– выдохнула я.

– Девушки!

К нам стремительно приближался полисмен, но еще стремительнее несся Донал. Выражение лица у интарийца было весьма кровожадным. Подлетев к нам, он схватил меня за плечи, встряхнул и рявкнул:

– Вас где носило?

– Может, в доме поговорим?
– вскинула бровь я.

Он зло усмехнулся и перехватил нас с Элизой под руки. Со стороны казалось, что это мы конвоируем его в дом. Но на деле я боялась, что на мне останутся синяки - так сильно он стискивал пальцы.

Уже в холле, отпустив Элизу, он пальцами приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:

– Почему я не смог найти тебя через талисман?

– Быть может, магия вам отказала?

– Я беспокоился.
– Он притиснул меня к себе и коснулся губами виска, после чего слегка оттолкнул и холодно произнес: - В сиреневой гостиной вас ожидают Кристоф и мой отец. Точнее, они ожидают сведений о ваших трупах. Будьте столь любезны зайти и извиниться, - холодно приказал Донал.

– Да в чем дело-то?
– не выдержала я. Поведение Донала пугало до дрожи.

– Видимо, наше отсутствие расценили превратно, - пожала плечами Элиза.
– Мы не виноваты в том, что никого из вас не было дома. А координаты вашего домашнего кристалла, Донал, являются самой охраняемой ценностью Интарии. И неизвестны даже мистеру Ортману, у которого мы и задержались. С Аманды было необходимо срочно снять пелену покоя.

– Оставить записку? Сказать слугам?

– Выложить камешками на крыльце, - фыркнула Элиза.
– Мы испугались, я испугалась. Я и представить себе не могла, что Мэнди все еще под пеленой ходит. Могли быть осложнения.