Узы крови

Баратеон редко просил кого-нибудь указать нужное направление, поскольку это было весьма рискованным предприятием. Чаще всего он заманивал жертв как можно дальше в лес, водил бесчисленными кругами эскорт из двух, а иногда трех человек, после чего заранее приготовленная ловушка стирала все следы существования этих несчастных. Мустанги, подгоняемые яростными криками наездников, мчались навстречу рассвету. Голубоватое небо сверкало яркой палитрой из причудливых смешанных красок.

На возвышенности, сокрытой от людских взоров, стояла таверна. Соломенная крыша покрывала значительную часть каменного строения, за исключением разрушенной конюшни. Внутри царила атмосфера безмятежности и философского покоя, такого приятного в утренние часы. Сонный хозяин, мужчина преклонных лет, всю жизнь обслуживал постояльцев, поэтому не испытал никакого страха при виде трех друзей, вошедших в помещение в сопровождении веселого смеха. Один из новоприбывших, высокий стройный юноша с мощным боевым молотом за спиной, попросил самого лучшего вина, какое только возможно подать. Остальные спутники решили скрыться в тени самого дальнего стола. На деревянной поверхности виднелись рубцы от частых ударов меча или иных видов оружия.

В этом месте постоянно случались драки меж двух противников очередных королевских налогов или прочих нововведений. Война почти не затронула старенький трактир, лишь вынудила его владельца сменить на двери герб. Трехголовый дракон канул в пучину фатального поражения, уступая место грозному льву. Сегодняшнее утро принесло немалый доход, вопреки всем ожиданиям: четверо гостей заняли почетные места вокруг потухшего камина. Один из них уже второй час лакомился вкуснейшим мясом только что убитого цыпленка. Роланд, не желавший находиться в компании Грандинсона, поднялся с места и, под благовидным предлогом, направился к воспитаннику, все еще ожидавшему заветной жидкости.

По дороге младший брат некогда знаменитого Манфреда Коннингтона, лорда-командующего королевской гвардией при Таргариенах, резко остановился. Взгляд воспаленных глаз упал на меч, прислоненный черенком к стулу. Ему уже доводилось видеть эти изящные розы, расположившиеся по всему отполированному лезвию. Ножны с зелено-золотой эмалью почти искрились на солнце. Они отливали смертью, кровью, смрадом убитых тел. Мальчик, обладатель знаменитого родового оружия, скрывал лицо под непроницаемой тканью плаща, однако, во время еды, все же позволил себе приспустить капюшон.

Темные волосы, взмокшие от пота, падали на прямой лоб. Целый месяц он слонялся по стране, силясь обнаружить кого-либо из братьев Ланнистеров, но поиски не увенчались успехом. К счастью, денег было более чем достаточно, поэтому он изредка позволял себе истратить некоторую часть на пищу. Без навыков охоты было трудно выживать в диких условиях. Хойт не сразу обратил внимание на незнакомца, прожигавшего его ненавистным, прищуренным взглядом опасно голубых глаз. Роланд помнил все от начала и до конца.

Ребенком, шестнадцатилетним оруженосцем, он узнал о гибели любимого брата во время поединка с проклятым мятежником, Майклом Ланнистером, после чего отправился на войну в надежде отомстить. Сильное ранение, полученное во время Грязевой битвы, окончательно разрушило все благородные помыслы. Так он продолжал жить с чувством вины и ненависти в глубине сознания. Тем не менее, само провидение благоволило к заветному отмщению всем, кто был причастен к смерти верного гвардейца. Пусть Ланнистер вне досягаемости, однако его наследники и сыновья близких друзей разбрелись по свету, пребывая таким образом в сильной опасности. Дрожащая рука потянулась к острейшему клинку за поясом. Побледневшие губы тряслись от гнева.

– Я знаю тебя, сукин сын. Ты – преемник Лэнса Тирелла! – почти выкрикнул Коннингтон, чем вынудил большинство сидящих обернуться. Один из посетителей, все это время молча сидевший в компании шутников, поднял голову, намереваясь рассмотреть перепуганное лицо застигнутого врасплох юноши. – Назови свое имя!

– Вы ошиблись. Я не знаю никакого Лэнса, – Тирелл безысходно озирался по сторонам, однако встречал лишь звериную заинтересованность предстоящим кровавым зрелищем. Бежать некуда. Другой человек, находившийся около стойки, начал медленно обходить стол с другой стороны, дабы отрезать жертве путь к отступлению. – Мое имя Стайлз. Я с Севера и не имею никакого касательства к дому Тиреллов.

Роланд не поверил. Он везде узнает эти характерные для напыщенных аристократов черты. Никаких разговоров, только действия. Лезвие блеснуло в тусклом свете. Крик отчаяния и боли разнесся по всему помещению. Шокированный Джером вскочил с места, не веря в произошедшее. Незнакомцу в плаще потребовалось всего несколько секунды, чтобы стремглав пронестись через все помещение и вонзить небольшой клинок в горло предполагаемого убийцы. Кровь хлынула мощным потоком, тело повалилось на пол, испытывая ужаснейшую агонию. Ноги судорожно дергались, глаза почти вывалились из орбит, а челюсти сжались от снедающей изнутри боли.

Вильгельм отшатнулся в сторону с дикими ревом, не в состоянии сдвинуться с места для предстоящего удара. Энергетика, исходившая от закованного в легкие доспехи спасителя, поражала, вынуждала впасть в какой-то странный, необъяснимый ступор. Хойт с нескрываемым восхищением наблюдал за действиями мужчины, который сразу же ринулся на следующего противника. Тем не менее, Баратеон вовремя сумел увернуться от грозившего ему смертельного удара. Гнев нарастал с каждой минутой бездействия. Боевой молот, извлеченный с особым проворством, шипом нацелился в грудную клетку того, кто посмел прервать жизнь величайшего человека на земле. Ожесточённая борьба шла не на жизнь, а на смерть. Схватив рыцаря за горло, Олень сжал его до неприятного хруста, после чего со всей силы толкнул в живот, вынуждая рухнуть на стол, разломав его напополам.

Грандинсон не вмешивался, сохраняя при этом завидное спокойствие. Он видел, как его друг занес смертельное орудие над поверженным врагом с намерением раздробить все кости, но Тирелл, до этого бездействовавший, все же устремился вперед. Столкновение отбросило Баратеона на огромное расстояние с глубоким порезом на правой руке. Джером вскинул брови, продолжая сохранять нейтралитет. Основная задача выполнена – роковая встреча с южанином наконец-то положила конец существованию сгустка сплошной ненависти.

Возвышаясь над изнывающим шакалом, Грандинсон опустился на одно колено, ради того чтобы последний раз взглянуть в помутневшие глаза рыцаря. Сердце перестало бешено колотиться в груди лишь тогда, когда лезвие меча вошло в плоть, оставляя кровавый след. Плавным движением руки он провернул клинок, прекращая все совершенно заслуженные страдания отравителя разума наследника Оленьих Рогов. Печальный и одновременно логичный финал. Никакого сострадания, ведь ублюдок не проявлял его по отношению к собственному воспитаннику, которого когда-то называл сыном. Последний раз блеснуло жалкое подобие вечной злобы на мир, а потом воцарился мрак.

У него теперь есть возможность встретиться с братом. Звуки битвы снова восторжествовали над гробовой тишиной. Звон металла о металла, крик разгневанного хозяина, не решающегося вмешиваться. Остальные гости давно разбежались по разными сторонам, намереваясь, в подходящий момент, добраться до выхода и позвать стражу. Если им это удастся, то всех зачинщиков посадят в тюрьму, а это не входило в планы троицы разбойников. А отныне – тандема.

Грандинсон еще долго терпел необузданный гнев товарища, не желавшего капитулировать. Впрочем, это не так просто – признать свое поражение. Последний сокрушительный удар выбил молот из рук Вильгельма. Только тогда Джером посчитал, что настало время для активных действий: подскочив к медленно отступавшему другу, он перегородил дорогу незнакомцу в плаще, не позволяя таким образом убить единственного сына могучего лорда Штормовых Земель. Примирительный тон истинного дипломата все же подействовал на воспаленный мозг Баратеона: