Узы крови

Пусть грабят несчастных крестьян, топят младенцев, насилуют женщин – это заслуженная награда за верную службу. Если долго не кидать собаке кость, то она начнет скалить клыки и злобно рычать, а затем, в один чудесный день, ты не заметишь, как ее челюсти сомкнулись вокруг твоей шеи с выпирающими голубоватыми лентами вен. Углубившись в отдаленные комнаты из неприветливого черного камня, Гэбриэль оказался неподалеку от таинственной лестницы. Скользкие ступени вынуждали крепко держаться за выступающие из стены кирпичи.

Как и следовало предполагать изначально, внизу оказался тайный проход к сточным канавам, при помощи которых очень легко было, проплыв под несколькими мостами, выбраться из фортификационного строения через едва заметный решетчатый люк в области северной стены. Оттуда, в свою очередь, беглецы попадают в ров, скрытый под сенью деревьев и высоких башен, что беспрепятственно позволяет им выбраться на берег и укрыться в безопасном месте. Осознав свою нелепую ошибку, мятежник стиснул зубы от клокотавшей внутри ярости. Рыба так легко ускользнула от него, предварительно ударив хвостовым плавником по носу изголодавшегося волка. Следовало догадаться, что не может великий Лукас Талли, ветеран войны, так просто оставить на растерзание свое детище. Опустившись на колено подле мутно-зеленого потока воды, Старк вновь осторожно провел пальцами по длинной полоске шрама, пересекающей все лицо.

***

Непроницаемый туман окутал сознание. Щеку обожгло адским пламенем. Жестокая агония медленно умирающего грешника продолжалась до тех пор, пока последний вздох не сошел с бледных губ. Тяжелый удар обрушился на него с такой быстротой, словно лишь одно мгновение отделяло его от смерти. Тонкая нить жизни порвалась с первым ударом о массивные камни. Вода заполняла легкие, не позволяла сделать отчаянную попытку спастись. Доспехи тянули вниз, ко дну, но очередной мощный поток снова и снова низвергла его в еще большую пучину.

Тело изнывало от боли, моля прекратить жестокие мучения. Кости хрустели, ребра дробились под напором многочисленных ударов. Никакого шанса на спасение. Он и не желал его, поскольку оно бесполезно. Только смерть может принести успокоение. Распластавшись меж остроконечных речных камней, он, преданный, уничтоженный, молил о прощении, воздев изорванную руку к небу. Сломанная нога кровоточила из-за мелких порезов.

Вода постепенно начала окрашиваться в темно-красный цвет. Глаз не открывался, слишком много крови затекло в роговицу. Пустота. Кромешная тьма окутала все вокруг. Его уже не волновал отдаленный гул голосов. Все это только иллюзия, не более. Маленькая келья с догорающими свечами вокруг иконы Иисуса, спасителя нашего. Прикрытые непроницаемыми капюшонами лица. На самом деле у них не было лиц. Вместо них зияла пустота. Хаотичные мысли. Клеймо. Адская боль. Снова. Ему удалось пережить все. На то была воля судьбы, которая до этого поглотила его со всей присущей ей жестокостью. Вместо семьи у него были проповеди. Вместо любви – молитвы. Это пошатнуло рассудок, окончательно ввергая в пропасть безумия.

***

“Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы света, это были годы мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас ничего не было впереди”. *

Снова эти строчки всплывали в памяти навязчивым вихрем проклятых воспоминаний. Так хотелось забыться в глубоком сне, почувствовать блаженное наслаждение давно ушедших дней. Первая любовь к красивой девушке, отвечающей взаимностью. Обещание долгой и счастливой жизни.

Самоуверенность на королевских балах, триумф на поединках с более опытными бойцами. Война – такое весело развлечение для молодых, разгоряченных мальчишек. Они думали, что завоюют мир, но стали править лишь горсткой пепла. Смерть одного брата повела за собой череду событий, отпечаток коих отчетливо читался в горящих металлических глазах. Люди предчувствовали таинственную опасность, исходящую от фигуры с волочащимся по земле плащом, поэтому старались уступать устланную благими намерениями дорогу. **

Поистине великолепное зрелище: Голодный Волк, гордо выпрямившийся в седле вороного скакуна, шествовала по заброшенным улицам, не опасаясь ровным счетом ничего. Темно-каштановые волосы, со светлыми корнями на макушке, лезли в глаза, мешая обзору. Мерная рысца за долю секунды превратилась в сумасшедший галоп. Речушки, отделённые ото рва деревянными перегородками, сопровождали одинокую фигуру в мантии. Бесчисленные ничем не примечательные пейзажи. Все до единого идентичны, никакой фантазии.

Увядшие цветы, мертвые деревья, простирающиеся голые сучья к неведомым паломникам. Но среди всего этого сброда было то, что имело огромное значение, то, что заставляло сердце биться быстрее. Вот он, величайший провал. Коренной перелом в мировой истории. Самый жалкий обрыв, ведущий в неизвестность. Бурлящий поток внизу барабанил по перепонкам. Он все помнил, до мельчайших подробностей, до мизерных деталей. Дьявол всегда кроется в деталях. Запах белой розы дурманил чистый разум. Цветок все это время находился в надежном месте, около грудной клетки, ощущая стук черного сердца.

– Покойся с миром, Гэбриэль Старк, – сквозь побледневшие губы прошептал новый лорд Севера. Жеребец остановился в нескольких сантиметрах от рокового обрыва. Блики играли на беловатых лепестках с легкими желтоватыми вкраплениями. Она закружилась в воздухе и, поддавшись необузданному порыву ветра, скрылась из виду. Мощные водяные потоки сразу же подхватили ее и утащили на дно, словно добычу. – Ибо здесь ты погиб, сын Тибальта. Но на месте твоем возродился некто иной.

Убаюкивающая тишина, нарушаемая лишь шипением пенящейся реки, внезапно была прервана грубыми криками. Гэбриэль заметил неподалеку от себя эскорт из шестерых всадников. Знамена с черным волком позволяли судить их, как друзей. Впрочем, долгий спор начинал действовать на взбудораженные нервы. Их лидер, человек неприятной наружности, усердно жестикулировал, при этом используя с полдюжины бранных слов. Темные волосы, растрепанные на затылке, были весьма аккуратно зализаны, что не могло не раздражать.

Не отличающийся особым умом солдат искренне верил в собственное могущество, отчего считал, что ему позволено вычитывать того, кто не носит звание лорда. Усы над верхней губой разрослись до несимметричных пределов, а скошенные глаза почти всегда блуждали от одной точки к другой с каким-то внутренним колебанием, заметным при разговоре. Из всех бесполезных трусов в армии он, пожалуй, находился на одной ступени с теми, кто при первой же удачной возможности станет на сторону победителя. Их всегда следует ставить в авангард, иначе они перебьют весь тыл, если в этом будет выгода. Длинная шея с треугольным лицом выглядела нелепо, что отталкивало еще больше.

Болезненный вид исхудалого тела нагонял тоску. Тяжелый серебряный панцирь клонил несчастного вниз, а синий кружок в центре грудной клетки больше походил на мишень, нежели на герб дома Пулей. Венедикт, так звали предателя, сбежавшего во время прибытия войск под командованием Майкла Ланнистера и Мозера Тирелла. Он первый бросил оружие, чем подал дурной пример всем остальным никчемным и ничего не стоящим ублюдкам.

Тем не менее, польза от него все же была: три тысячи хорошо экипированных пеших солдат. Это стоило прощения, однако не стоило его жизни. Возможно, Волк сам убьет его когда-нибудь, незаметно, в битве, а затем позволит всем идиотам воспевать несуществующую храбрость столь славного воина, чье героическое самопожертвование следует занести в исторические летописи. Группа рыцарей остановилась, предварительно сбросив на землю груз в виде безжизненных, окровавленных тел.