Узы крови
Шрифт:
Одно неаккуратно сказанное предложение вызвало бурю страстей. Лидер перестал моргать – верный признак надвигающейся катастрофы. Трясущиеся от гнева губы приоткрылись, оголяя ряд белоснежных зубов. Угрожающее рычание донеслось до слуха всех окружающих, но было слишком поздно. Острое лезвие ножа для нарезки свинины вошло в лежащую на столе руку. Душераздирающий крик вырвался из упавшего на колени тела. Воспаленные глаза покрылись множеством маленьких красноватых линий. Он отчаянно бился лбом о деревянную поверхность, пытаясь унять боль, но лишь увеличивал отверстие на коже.
– Осторожнее, на запястье много вен. Потеряешь всю кровь – умрешь, – Гэбриэль мог наслаждаться таким зрелищем с присущим только ему одному извращенным спокойствием. Еще одна пищащая крыса
С этими словами он схватил рукоять ножа и резко дернул на себя. Поток кровяных сгустков окропил все вокруг. Очередной вопль не успел сорваться с посиневших губ, так как стальные пальцы сжали горло трепыхающегося лорда. Последовавший за этим удар повалил его на пол. Сознание покидало окровавленное тело с рассеченной головой. Женщина отвернулась, не в силах смотреть на дальнейшие действия своего неудавшегося спутника жизни: Старк обошел распростёртую на полу тушу, как он их всегда называл, и довершил начатое. Звук дробящихся костей еще долго звенел в ушах. Казалось, он повис в воздухе, пропитал разрисованные стены. Затем – тишина, гробовая, угнетающая.
– Еще и туфли кровью запачкал, – бешенство исходило от каждой клеточки тела. Он несколько раз ударил по потерявшему сознание вассалу. Пелена безумия постепенно спадала, на ее место возвращалась холодная выдержка. Только тогда он вспомнила о том, что нарушил все правила приличия. Развернувшись к недавней собеседницы, Волк взял со стола салфетку и протер запачканное лицо. – Я дичайше извиняюсь. Все должно было пойти…не так, в общем. Впрочем, это было весело. Восхитительно. Изумительно. Безумно весело. Ужин окончен.
***
Около часа она бесцельно блуждала по длинным коридорам старой крепости. Из-за полнейшего хаоса в голове пришлось отложить посещение закованного в цепи Спайка. Столько воспоминаний. Настоящий вихрь самозабвения. Пальцы судорожно сжимали холодный камень. Ошибки прошлого меркли по сравнению с самой большой из них. Ровно двадцать два года назад ей сообщили о смерти молодого человека, который должен был стать ее мужем, если бы не вмешательство жадного до власти отца.
Неизвестно, что в данной ситуации хуже: попасть к безумцу, не прощающему обид или неудавшемуся супругу. Адская смесь. Нужно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно. Ее жизнь уже ничего не стоит, но Мозер, Спайк и даже Рик – им надо помочь. Уверенность в собственных силах возрастала по мере приближения к главным апартаментам. Сейчас она ляжет спать и забудет обо всем, как о страшном кошмаре. Когда-нибудь они все проснутся.
Ходить по крепостным стенам, исследовать заброшенные комнаты и рассматривать фрески – слабые попытки отвлечься от мрачных раздумий. Без присмотра ее никто не оставлял. Искаженные злобой лица прожигали женщину ненавистным взглядом. Дорнийцев злило присутствие южанки, ведь для них она была предательницей. Северяне же относились с должным почтением и некоторым добродушием.
Им было интересно узнать подробное жизнеописание Великого Лидера до того, как он им стал. Дочь Дагона вежливо отклоняла все предложения составить компанию толпе пирующих захватчиков, но далеко от них не отходила. Мстительные приспешники Мартелла могли отыграться за нанесенное оскорбление. Лучше держаться поближе к пьяным врагам, нежели к тем, кто отчаянно жаждет отплатить за недавние обиды. Тем не менее, оставаться здесь надолго не входило в первоначальные планы. Перед завтрашними мучениями следует отдохнуть. Сомнений относительно дальнейших действий Гэбриэля не
возникало – он вошел во вкус и будет продолжать играть с новой жертвой. Ради забавы.– Леди Тирелл? – обладатель грубого тембра с причудливой хрипотцой вышел из тени молящейся статуи. Его отталкивающее, изборожденное морщинами лицо освещал единственный медленно догорающий факел. Жиденькие волосы светлого оттенка покрывали не все участки кожи на голове, а седая щетина на квадратном подбородке старила мужчину на десять лет. Но все это меркло в сравнении с тем фактом, что вместо правого глаза зияла пустота, тщательно скрываемая за кожаной нашлепкой. – Не волнуйтесь. Мое имя Хавьер. Я из дома Сантагаров, о коем вы, конечно, слышали.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – высокомерно проговорила Ирина, при этом кладя замерзшую руку на кованую розу, чтобы открыть дверь в свои покои. Резкий хлопок по дереву испугал, но осознание того факта, что ей не позволяют войти в комнату, в ее же доме, вызвал раздражение. – Будьте осторожнее. Одному человеку это может не понравиться.
– Разрешите узнать, какому именно? Это ведь так удобно. Муж умер, а потеря весьма легко восполнилась старым другом, – пожав плечами, старый лорд кинул в сторону собеседницы насмешливый взгляд карих глаз. Их сходство с братом сразу же бросалось в глаза. – В любом случае, меня ваша личная жизнь не волнует, в отличие от половины обитателей сего поместья. Просто скажите мне, где скрывается Гордон и я вас больше не побеспокою.
– Бездарно тратишь драгоценные мгновения жизни, приятель, – властный тон человека, привыкшего к безаговорочному подчинению со стороны всем окружающих. В самых бархатных нотках отчетливо слышался едкий металлический оттенок. – Я провел с ней за одним столом больше шести часов и все равно не получил желаемого. К слову, зачем тебе Гордон? Хочешь лишиться второго глаза?
Сантагар промолчал. Презрение читалось на плотно сжатых губах, однако Хавьер не решился вступать в конфликт с одним из самых опасных убийц Беленора, просто вежливо поклонился и ретировался. Волк не обратил на это никакого внимания. Он продолжал неподвижно стоять, с заложенными за спину руками, с нескрываемым интересом наблюдая за волнением сильной и независимой южанки. Ее дрожащие пальцы с трудом нащупали кованую ручку в виде распустившейся розы. Гэбриэль не стал вмешиваться, просто облокотился о дверной косяк, скрестив руки на груди. Его мало волновало обещание не переступать порог этих апартаментов. Нарушать данные друг другу клятвы им далеко не впервой. В этом был определенный шарм.
– А ведь он, собственно говоря, прав. Я потратил половину дня на душевную беседу с тобой. Не сочти за жалобу, все было прекрасно. Но вот самого главного так и не узнал. Твой сынок мне не так давно поведал о том, что здесь были еще и другие так называемые гости. Хромой калека и чья-то дочь меня интересуют меньше всего, а вот такие легендарные ветераны, как Кокшо и Редвин заслуживают некоторый интерес.
– В неведении – блаженство, Гэбриэль, – ответом на столь смелые слова было приглушенное рычание. Сын Тибальта стремительно сократил разделяющие их пространство и, схватив пленницу за плечи, посмотрел на нее в упор. Горячее дыхание опаляло кожу. Она с трудом выносила близость бесчувственного монстра.
– Я борюсь с непреодолимым желанием вырвать тебе язык. Ты не представляешь, сколько раз меня посещала подобная мысль. Но, к сожалению или к счастью, мне станет скучно без твоих жалких попыток казаться сильнее, чем ты есть на самом деле. Ты не устаешь? – вопрошал Лжепророк, при этом касаясь ледяными пальцами хрупкого изгиба шеи, – Впрочем, не так важно. Ты как-то спрашивала меня о целях и мотивах всего этого. Так вот, я готов тебе рассказать и даже показать, – он аккуратно извлек два листа бумаги, сложенных вдвое, исписанные вдоль и поперек красивым почерком. – Они все здесь. Имена тех, кто повинен в произошедшем. На протяжении двух десятков лет я повторял их. Как заклинание, как молитву. Получив доступ к чернилам, я воссоздал этот черный список. Кстати, твое имя тут тоже было, но я его вычеркнул.