Узы крови

– Достаточно! С меня хватит! – на одном дыхании выпалила раздраженная Манвуди, при этом кидая столовые приборы на полупустую тарелку. Напрочь забывая обо всех предосторожностях, она вскочила с места. Гнев блуждал в карих глазах. – Что тебе нужно от меня? Ты уже все отнял. Дом, семью, друзей. Хочешь покорить мир? Покоряй! Но оставь меня в покое!

– Терпеть не могу семейные сцены. Сядь, пожалуйста, – в этом, на первый взгляд, спокойном тоне отчетливо слышался нарастающий гнев. Дикая волна безумия начинала биться об острейшие скалы. К счастью, Ирина не была лишена проницательности и почти сразу же осеклась. Осознание пришло моментально, однако Старку пришлось повторить требование. – Не понимаю, откуда у тебя вдруг взялась такая смелость? Неужели тяжелая жизнь с Лэнсом наложила свой отпечаток? Кстати, как он к тебе относился?

– Почему бы тебе не отправиться в Ад и не спросить его самого? – подражая тону так называемого священника, выговорила женщина. Вино оставило на губах странный кисловатый привкус, равно как и режущий по ушам смех достопочтенного Лидера. Казалось, его искренне позабавил такой резкий ответ.

– А вот остроумие – одно из твоих лучших качеств, этого не отнять. Впрочем, ты хочешь знать, что произошло? Помнишь того задорного бунтовщика? Хотя вряд ли, ибо я старался оградить тебя от этой твари, но попытаюсь объяснить вкратце. Мои люди поймали виновника всех твоих бед. Именно благодаря ему случился внутренний переворот, в результате которого были убиты практически все твои гвардейцы, – на этих словах он демонстративно протер губы салфеткой, а затем поднялся со скрипнувшего стула и обошел собеседницу с другой стороны. Наклонившись, северянин оказался подле самого уха своей жертвы, умышленно переходя на шепот, – ты и представить себе не можешь, какие гадости он о тебе говорил. Не люблю сквернословий, поэтому не буду повторять. Он пытался оправдаться, сослаться на правое дело, а у меня, к несчастью, именно в тот миг жутко болела голова. Я не осознавал, насколько все плохо, пока не встретил этого беднягу. И, когда он начал порочить твое честное имя, я не смог сдержаться. Каюсь, - подозрительный взгляд первой леди Садов заставил коварную усмешку проявиться в уголках губ, – я сказал ему: «Не суди». И ударил тяжелым щитом в грудь, хотел подарить несколько сломанных ребер. Попытался. Но что-то пошло не так и он просто начал блевать. Вышло немного мерзко. И я захотел его остановить. Попробовал еще раз, но, кажется, сломал ему позвоночник. Не совсем уверен, потому что, когда я попробовал в третий раз, его голова полетела в другой угол. В общем, к чему я все это вел, –металлическая крышка, ранее прикрывавшая запретное блюдо, исчезла. Вместо нее возник гладкий, сверкающий, отполированный до блеска череп. Он равнодушно смотрел в одну точку своими пустыми впадинами. На месте лобной и теменной кости зияла дыра, наполненная причудливой коричневой жидкостью. – Столик на троих. Забавно, неправда ли?

– Боже мой! – стул с грохотом рухнул на пол, в то время как сама дорнийка вскочила с места. Волк среагировал мгновенно, как истинный хищник. Крепкая рука пресекла все попытки к бегству при помощи хорошо заточенного ножа, приставленного к шее несравненной Ирины Манвуди. Когда холодное лезвие касается побледневшей кожи, то все чувства обостряются, мозг начинает выдавать тысячу вариантов, а хаотичные мысли бешено пролетают мимо. – Что ты делаешь, Гэбриэль?! Успокойся. Ты же не собирался меня убивать.

– Разве? Несомненно, следует отдать должное твоему умению договариваться. Оно всегда было, есть и будет. Но ты упустила одну важную деталь: я попросил тебя не вставать с места. Это одно из правил и ты его нарушила. Если ты всерьез полагаешь, что бурный роман двадцатилетней давности подарит тебе какие-то особые привилегии, то рекомендую пересмотреть приоритеты, – неизвестно, как далеко он мог бы зайти, если бы впечатляющую тираду не прервал скрип входной двери. – Ах да, я совсем забыл. Настало время десерта. Уверен, что ты его оценишь, любовь моя. Это смелый, ни с чем не сравнимый опыт! Кажется, что умер и попал в Ад.

Снующая вокруг прислуга старалась как можно скорее избавить себя от общества безумца. Втайне им было жалко несчастную хозяйку, но никто не осмелился помочь ей хотя бы воодушевляющими словами. Они просто поставили на стол два новых блюда, после чего унесли ненужные. На этом вся их миссия подошла к концу. Сделав напоследок эффектный реверанс едва ли не до пола, толпа с должной поспешностью покинула обширный зал.

Старк с нескрываемым наслаждением подал заложнице собственных ошибок руку, приглашая к последнему, завершающему акту великолепной трагедии. Он любезно поднял упавший стул, а затем указал на него повелительным жестом. Противиться не имело смысла. Жена Лэнса, возможно, впервые в жизни осознала всю безысходность своего положения.

Тем не менее, переживания относительно неизведанного отошли на второй план, стоило ей лицезреть десяток маленьких, сморщенных крысят, чей писк действовал на нервы. Шок, отвращение, неподдельный ужас – все это отразилось на побледневшем женском лице. Она изо всех сил сдерживала рвотные позывы, которые у нее вызывала эта картина. Великий Лидер, в свою очередь, салютовал ей полупустым бокалом в знак уважения к бесподобной терпимости. Таким образом он намекал на то, что она не имеет права вставать из-за стола без особого разрешения. Еще одно испытание на верность. Месть за глубокое душевное увечье растянется на долгие месяцы совместной жизни. Ведь он искренне уверен в том, что решение отца не нанесло такой же вред по ее молодому сердцу.

– Ты знаешь, почему этот деликатес прозаично называют “Три писка крысы”? Все до смешного просто. Сначала ты берешь ее в руки. Некоторые люди сразу накалывают вилкой, что неправильно и даже кощунственно, – подхватив слепого малыша за жалкий отросток хвоста, Гэбриэль критически осмотрел его со всех сторон, словно оценивая качество, – первый писк он издает, когда я так бесцеремонно нарушаю его личное пространство. По сути, они пищат всегда, но красивое название зачастую гораздо важнее содержимого. Так вот, второй писк можно услышать в момент погружения в соус, – болтающееся на тонкой ниточки существо ненадолго исчезло внутри своеобразного сосуда с подозрительной жидкостью. – И, наконец, финал. Третий писк, писк боли, исходит от медленно пережеванной крысы.

– Ты отвратителен, – стараясь успокоить расшатанные нервы, дочь Дагона отпила половину из дважды опустошенного бокала. Вопреки всем ожиданиям, ей на десерт принесли яблочный пирог, но подобная забота была излишней. Ближайшие недели она не сможет смотреть на пищу без тошноты.

– Не больше, чем Лэнс, – протерев испачканные соусом губы, Лжепророк облегченно вздохнул. Перенасыщение едой, чужими страданиями и размышлениями о времени утомили. Пальцы усиленно массировали виски. Гладко выбритый подбородок причинял дискомфорт. Одна единственная полоска на подбородке мрачным фоном выделялась на округлом лице. – К слову, я все забывал сказать тебе, что не так давно виделся с Хойтом. Его так зовут, да? Назван в честь деда, если мне память не изменяет. Что такое? Ты дрожишь? Не волнуйся, мы не успели близко познакомиться. Произошло нечто из ряда вон выходящее.

Волк не успел договорить – двери распахнулись, пропуская вперед лорда Сервина. Перевязанная окровавленными бинтами рука была крепко прижата к груди. Взгляд, полный презрения, сосредоточился на особе, которая посмела заворожить Лидера и воспрепятствовать ему выполнять свои обязанности. Слухи разнеслись по всему замку за считанные часы. Отныне каждого интересовало окутанное великой тайной прошлое, связывающие Предводителя с женой Маршала Простора. Между ними что-то было, однако мало кто мог поделиться достоверными сведениями. Легенды, одна нелепее другой, мифы, небылицы – все, кроме истины. Разъяренный Алломер не желал уподобляться низшему сословию жалких сплетников, его волновал лишь абсурдный, по его мнению, приказ.

– Какого черта? Почему мои люди должны патрулировать городские улицы? Разве это не работа Пуля или кого-нибудь из приспешников многоуважаемого принца Дорна? – громогласный баритон эхом разносился по огромному помещению, затихая в области сводчатых потолков. Колоннады затряслись под натиском такого смелого душевного порыва. Невыносимые боли в изорванной руке придавали говорившему безрассудной отваги. Преодолев расстояние от протестующих стражников до стола, он разделил его на две части, не позволяя захватчику продолжить прерванный диалог. – Я делал все для этой армии! С самого начала на моем счету было три замка и четыре тысячи солдат! Я следовал за тобой повсюду, а теперь узнаю, что меня послали выполнять работу сторожевых псов! И первая моя попытка достучаться до тебя не принесла существенного результата. Я пять часов ждал, пока ты наговоришься со своей новой или старой любовницей?

– Алломер, ты меня разочаровываешь, – ледяной тон, каким была произнесена эта фраза, заставил леди Тирелл вздрогнуть. Однажды ей довелось стать свидетельницей безудержного гнева и она не горит особым желанием испытать это еще раз. – Позволь напомнить, что твой вклад в общество был высоко оценен. До момента предательства и дезертирства. Мне нужна была твоя помощь, а ты трусливо сбежал. Тут все просто: искусанный собакой – сам ею становится.

– Лучше пасть от собачьих клыков, нежели от клинка какого-то мальчишки, – на одном дыхании выпалил Сервин, отдаленно понимая, что сделал опасный ход. Пути назад нет, остается смиренно дожидаться своей участи.