Узы крови

– Я хочу немного поговорить, приятель, – ветер налетел неожиданно: черный плащ и растрёпанные волосы подхватил налетевший шквал. Дезориентированный безумец едва не свалился с крутого обрыва. Черный конь оступился, не почувствовав более устойчивую поверхность. – Твою же мать!

Пришпорив верных спасителей, беглецы оторвались. Их больше не преследовали, но это не было поводом для спокойствия. Переглянувшись, оба брата продолжили скакать бок о бок, не разрывая тесной связи. Хотя бы один должен выжить. И Элайджа не допустил бы смерть главы государства, иначе все восстание можно считать погубленным. Уже предостаточное количество людей сделало ставку на так называемых узурпаторов. Случившееся обязано войти в историю как величайший промах цареубийцы, а не очередная победа.

Ради этого они подгоняли требовавших отдыха жеребцов. Приподнятые головы из-за натянутых до предела поводьев вызывали неудобства, а металлический трензель вонзался в горло. Животные, вынужденные терпеть жестокое обращение, гарцевали по неровной земле до тех пор, пока в пределах видимости и досягаемости внезапно не возникла сокрытая в дымке деревушка. Жители Востока, испугавшись войны, как можно быстрее поспешили покинуть свои дома и фермы, переселившись в цитадель своего лорда-протектора.

Бозлеф, мотнув темно-серой гривой, устремился к новому пункту назначения. Рискованный маневр. Несомненно, их перехватят при первой же попытке выбраться из ловушки. Тогда безвыходная ситуация превратится в патовую. Сжав зубы до отвратительного скрежета, Никлаус спрыгнул с мчавшейся на полном ходу лошади, дабы запутать все следы. Отослав Брего подальше, командиры роялисткой армии спрятались в одной из полуразрушенных хибар. По всей видимости, гвардия посетила это место гораздо раньше.

Об этом свидетельствовали засохшие пятна крови на полу и объеденные хищниками трупы убитых крестьян. Скрывшись в самой неприметной хижине, сыновья Майкла начали прислушиваться к поистине замогильной тишине, царившей повсюду. Лишь небесное светило позволяло отличить это место от Ада. Прислонившись спиной к деревянной столешнице, генерал принялся извлекать из пораненных рук мелкие стекла. Пустые разговоры в данный момент – напрасны, даже глупы и неуместны. Нужен план, не то они останутся здесь навечно. Вместе с несчастными покойниками.

Сам венценосец размышлял о словах воскресшего из мертвых ублюдка. Почему он не уничтожил единственную потенциальную угрозу своей кампании? Почему не свести все душещипательные монологи до минимума и не прекратить существование юнца с весьма крупными амбициями? Говорили, что умалишенный монах склонен терять время на запугивание предполагаемого мертвеца, но все ограничивается настоящим истязанием, сопровождаемой речью о бренности земного бытия.

Перевязав кровоточащие порезы рукавом от кафтана, Элайджа взглянул на родного брата, чье самочувствие, казалось, улучшилось. Он подошел ближе и положил руку на дрожащее плечо. Вздрогнув от непредвиденного прикосновения, главный среди Церберов вяло улыбнулся. Воспоминания, перемешавшись с тяжелыми раздумьями, полностью захватили мальчишку. Много вопросов, ни одного ответа. Нутро пожирало чувство какой-то гадостности. Все это напоминало страшный сон, переходящий в забавную игру на выживание.

– Это моя вина, – прошептал неудавшийся мститель, ударившись при этом затылком о хрупкую стенку сарая, в котором они находились. Помутневший взгляд блуждал по плохо освещённому помещению. – Не следовало туда идти. Ты предупреждал, а я не послушал.

– А я все ждал, когда ты начнешь испытывать чувство вины, – не без иронии заявил Ланнистер, подходя к небольшой выемке, имитирующей окно, дабы удостовериться в том, что непрошеные гости не раскрыли убежище. – Расслабься. Я все равно пошел бы за тобой. Всегда и навечно, помнишь?

– Эта фраза постоянно так некстати, – буркнул раздраженный своим положением Лев. Он, самый влиятельный человек страны, принужден отсиживаться в убогой лачужке для простолюдинов. – Если мы не выберемся до захода солнца, то все потеряно. Хотя есть шанс бежать под покровом ночи.

– Уверяю, наш противник хорошо видит в темноте, – с поразительной уверенностью изрек благоразумный военачальник, мысленно подсчитывая расстояние между их пристанищем и отдаленным холмом, скрытым в легком тумане. – Подожди! Не шуми. Я что-то слышу!

Напрягая все слуховые рецепторы, первородные действительно уловили колебания в воздухе.По всей местности разнеслось оглушительное карканье, а затем возникла замогильная тишина. Отчетливое лязганье цепи поначалу воспринималось как слуховой мираж, а не реальное явление. Больное воображение способно проектировать любое полотно, насыщенное, преимущественно, багровыми тонами. Непродолжительный антракт закончился. Настало время для завершающего акта всей это масштабной трагикомедии.

Никлаус моментально оказался на ногах, отчаянно напрягая слух. Бесспорно, это тот одержимый манией к непредсказуемым речам подонок. Играя с собственным мечом, словно тот в самом деле висел на цепи, Лжепророк царапал им вымощенную камнем площадь. Причудливая форма развлечения нервировала, заставляя сжать пальцами навершие фамильного клинка в виде львиной головы. Еще немного и лидер воинств плюнет на все предостережения. Ему хотелось вырезать проклятому мучителю язык за осквернение имени Хэйли.

Неприятное скрежетание приближалось с каждой секундой, норовя спровоцировать несдержанного и импульсивного монарха. Прикрыв веки, он ждал подходящего мига для нападения. Тем временем повелитель Севера вертел оружие в руках, получая от этого неимоверное удовольствие. На грязноватых камнях оставались характерные царапины, а сам меч издавал такие омерзительные звуки, что хотелось убить его владельца еще сильнее. Остановившись перед линией ничем не примечательных домов с соломенной крышей, Гэбриэль облизнулся, после чего втянул свежий воздух через ноздри.

– Клаус, Клаус, выходи где бы ты ни был, – подчеркнуто задорным голосом призывал Старк, ощущая острую потребность в компании веселого собеседника, каковым себя проявил сын смертельного врага. – Только не говори мне, что испугался, малыш. Ты же не поверил во все эти угрозы? Это была неудавшаяся шутка. Мы же друзья. Вроде как родственные души. Я ведь оказал тебе услугу! Убил твоего любимого папочку. И не получил ни одной благодарности!

Зарычав от клокотавшего внутри гнева, Лев попытался ринуться к запертой двери, но резкий толчок в грудь предупредил его относительно столь поспешного вывода. Вопреки всем ожиданиям, не Элайджа был тем, кто в сотый раз успокаивает принца. Мужчина средних лет, приставивший указательный палец к губам, показался сильно знакомым. Вечно прищуренные глаза-щелочки, с легким коричневатым оттенком, на сей раз не подыгрывали наигранному спокойствию их обладателя. Лысина сверкала в отблесках заходящего солнца, но куски стриженных волос все же покрывали часть овальной головы.

Призвав двоих удивленных братьев к молчанию, знаменитый во всем Беленоре вор развернулся в сторону импровизированного окошка, чтобы услышать исповедь еще одного лишившего рассудка чудовища. Недовольно фыркнув, Билл перевел взгляд на главного виновника всего произошедшего. Впрочем, все шло по плану. Пока что. В случае удачи они отпразднуют не только именины нового творца мира, но и смерть безжалостного головореза, осквернившего религию и именующего себя избранником Божьим.

Предпочитая хранить угнетающее безмолвие, Разбойник с поразительным хладнокровием наблюдал за обстановкой. Будто ожившая статуя великого полководца, он не менее гордо восседал на несуществующем коне, и, с вздернутым подбородком, гордо созерцал переливающееся разнообразными цветами небо. Наконец-то все кончится. Он сможет спокойно засыпать по ночам, не думая о последствиях своего отчаянного поступка. Не каждый день ты становишься причастен к кровопролитной борьбе двоих кланов.

– Я скажу тебе, кто мы, друг мой! – продолжал свирепствовать Голодный Волк, вновь чувствуя странную потребность выговориться, – Мы – вершина пищевой пирамиды! Воцарится наш Бог и обычные люди исчезнут. Он пронесется, как ураган, и любой на его пути будет обращен в нашу веру! Все, кого ты любил, с кем был знаком… Все они падут! И без разницы, кто кем родился. В любом случае, ты можешь избежать столь плачевной участи. Зачем тебе таскаться с этими сердобольными дурачками? Они зависят от своих правил, чертовых заповедей. Нельзя убивать, нельзя возжелать. Скучно. Со мной, Никлаус, ты обретешь истинную мощь. Силу, которую желал продемонстрировать на протяжении двадцати долгих лет! Ты обретешь человека, который не будет относиться к тебе, как к бесполезному мусору! Ты получишь отца, которого тебе так не хватало. Поверь, лучше царствовать в Аду, чем служить на небесах, – замерев на месте, блистательный оратор внезапно рассмеялся своим приглушенным смехом. Задержав вращающийся клинок, он медленно, словно боясь ошибиться в предположениях, развернулся всем телом. – Я узнаю твое сердцебиение из тысячи. По-моему, это судьба, дорогая. Может, нам все же следует попробовать начать все сначала? Мы неплохо смотрелись вместе. Нет, ты только представь себе: величайший злодей и величественнейшая из женщин данной эпопеи. Не чудесно ли?