Узы крови

– Надейся, что я его не отравил, - простодушным тоном заявил Клаус, находящийся в приподнятом настроении, несмотря на недосып и отсутствие правильного питания. – А вообще, тут нечему удивляться. В этом альянсе давно установлен принцип:”подрались - подружились”. Так произошло с Вильгельмом и другими ребятами. В.этом, к слову, тоже есть свои плюсы. В конце концов, безумцы должны держаться вместе.

– Вас же называли бесславными ублюдками нового поколения? – вместо ответа чаша с превосходным нектаром поднялась в воздух, как бы салютуя столь удачной фразе. Угрюмого дезертира не устраивало нахождение в полнейшей тишине. – Зачем ты помог мне? Они бы меня точно не убили. Подобное к себе отношение мне приходилось терпеть не единожды. Или ты всерьез полагаешь, что я, в честь спасения, извинюсь за все свои прегрешения?

– Свое извинение можешь оставить при себе, - командир равнодушно пожал плечами, после чего осушил кубок до дна. Бывший приспешник Голодного Волка был поражен таким скепсисом. – Серьезно. Мне плевать. Я просто ненавижу таких людей, для которых справедливости не существует. Ты уже получил сполна. Другие не имели никакого права вмешиваться. Они опозорили меня и получили по заслугам. В остальном твоя жизнь меня не волнует, но раз ты заговорил о раскаяние, то спешу напомнить о том, что я также не собираюсь просить прощение за убийство твоего брата.

– Он первым напал, - спустя несколько секунд признался Нолан, повергший Никлауса в легкий шок. Значит, этот ублюдок все знал, но упрямо шел к своей цели? – Получил то, что заслужил. Я знал, что рано или поздно так случится. Месть отравила его душу и разум. Та же участь постигла меня. После смерти любимого человека я чувствовал себя одиноким и никому ненужным. Война была единственным разумным выходом. Но не принесла ничего, кроме пустоты, - он запнулся, вытирая неуместную слезу. – А потом я познакомился с леди Ириной и понял, что нет смысла продолжать массовый террор. Если ты не можешь защитить дорогих тебе людей, то бессмысленно о чем-то говорить дальше. Ко мне пришло осознание. Я посмотрел на себя в зеркало и увидел монстра. Причинять боль тем, кого мы любим больше всего, хотим мы того или нет, это ведь то, что мы делаем. Не так ли?

– Это то, кто мы есть, - поправил Лев, проникшийся невольным уважением к глупому юнцу, страдающему тем же недугом, что и сам первородный. Одиночество. Во многом они были очень похожи, – Убив Рубена, я забрал его коня, в качестве трофея. Сожаление мне было чуждо, поэтому жеребец оказался у меня. Я возлагал на него большие надежды. У меня даже получилось обуздать животное, но избыточная самоуверенность привела к трагедии. Конь споткнулся и покатился по холму. В седле был я и мой младший братец Хенрик… Он погиб. Сломал себе шею. Маленький мальчик, десяти лет еще не было. А я просто потерял сознание, - отгоняя непрошеные эмоции, Цербер вновь салютовал бокалом, будто поздравляя союзника с каким-то праздником. – Считай, твой брат отомщен.

– Мне жаль, - вымолвил дорниец, почувствовавший искреннее сожаление. Зрачки так и не вернулись к нормальному состоянию, оставаясь расширенным до предела. – Мы ничем не отличаемся от Гэбриэля. Это я хорошо усвоил.

– Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу, - с этими словами Ланнистер поставил чашу на стол, а затем подал забинтованному солдату руку. Оказавшись на террасе, они оба заметили белую полоску рассвета, змеившуюся вдоль горизонта. С такой высоты можно было наблюдать за внутренним двором замка. Земли, лежащие вне границ ловушки, также представляли собой воистину прекрасное зрелище. Светло-каштановая грива одного из ценителей природной красоты поддавалась безумным порывам ветра, - Несколько лет назад Майкл превратил нас в чудовищ. Но говорил, что любит своих детей даже тогда, когда клялся избавить от нас мир. Конечно, сейчас мы сильно отличаемся от своих первоначальных версий, которые были там, в Гавани. Не самая лучшая семейка. Благородный Элайджа, терзаемый скрытыми, постыдными тайнами. Кол – лукавый смутьян, волнующийся лишь о себе. Финн – преданный слуга, чья привязанность легко искажалась ненавистью отца. Неудержимая Ребекка, готовая рискнуть всем ради надежды на то, что однажды она обретет счастье. И я, - он положил замерзшую ладонь себе на грудь, – Величайший позор своего отца, по его же собственным словам, - Нолан призадумался, не до конца понимая, к чему вся эта бравада. Тогда правитель Беленора наклонил голову вбок. – Мы не родились монстрами. Нас вынудили ими стать. Прихоть судьбы, не более. И таких случаев много: Вильгельм, переживший серьезную трагедию, будучи ребенком; Кай, убивший собственного отца; Стефан, вынужденный заботиться о четверых братьях и сестрах. Мы все сломаны. Но это не делает нас похожими на умалишенного фанатика, нет. Это делает нас сильнее. Нам дали второй шанс. Быть монстром – это не проклятие, это великий дар. Просто есть разные виды тварей.

– Простите, что прерываю, Ваша милость, - Тешшин, вошедший без предупреждения, заставил двоих собеседников обернуться. Мартелл, потрясенный тирадой союзника, отошел на небольшое расстояние, дабы обдумать сказанное. – Лучники хотели убить одного всадника, подошедшего слишком близко, но он махал белым флагом. А потом достал лук и выстрелил в деревянную башню. К стреле было привязано письмо, которое мы не решились открывать без вас.

========== Святые и грешники ==========

* DMX – X Gon Give It To Ya

Таинственное письмо, вопреки всеобщему мнению, не содержало в себе никаких высокопарных речей, абсурдных предположений и завуалированных оскорблений. Лишь незамысловатую просьбу ожидать гонца в ближайшие несколько часов. Следует также помнить, а писатель не забыл об этом упомянуть, что убийство посыльного будет расценено как проявление агрессии и даст повод начать полномасштабный захват крепости. Люди, напуганные до смерти, забились в полуразрушенные дома, не желая выходить на улицы, патрулируемые солдатами. В целях безопасности были приняты всевозможные меры: ворота плотно закрывались, отделяя одну часть города от другой, а лучники, притаившиеся вокруг башен, строго контролировали ситуацию.

Клаус вообще перестал выходить из донжона, предпочитая обсуждать безвыходное положение, в котором оказалась вся армия роялистов, с вассалами и ветеранами. Лев молча выслушивал многочисленные советы относительно дальнейших действий. Их испытывают на прочность, заставляют ждать неизвестного. Продовольствие, сено, лекарства, вода – все эти запасы стремительно подходили к концу. Неделя, не более, а затем открытое недоверие к власти, радикальные мысли и печальный финал. Вряд ли кого-то из голодных линчевателей будет интересовать, что Лжепророк собирается покорить этот мир и подчинить всех своей воле.

Глупые простолюдины не думают так глубоко. Публичная казнь кого-либо из царей, носителей громких титулов, уже являлось событием, будоражащим кровь. Восстание пройдет, волнения улягутся, а замок по-прежнему останется в ловушке. Потом, когда придет осознание, будет слишком поздно. Балансировать на грани уничтоженного и едва держащегося на плаву еще ни у кого не получалось. Всеобщее негодование пока сдерживали в узде. Иногда применяли жестокие меры наказания неугодных, способных накалить обстановку. В остальном однообразная жизнь шла своим чередом. Утром – изнурительная тренировка, доводящая до боли в суставах, а вечером – пирушка.

Но не сегодня. Там, позади черного горизонта, реяли сотни вражеских знамен. Скоро произойдет столкновение двух воинств. Маловероятно, что перевес будет на сильно изношенном войске, полным раненных и изуродованных бойцов. Раньше король мог похвастаться четырьмя тысячами опытных всадников, разгромивших гвардейцев за сутки. В этой проклятой битве со своими потенциальными союзниками они утеряли чуть меньше тысячи способных к сражению кавалеров. Шестьсот, не меньше. Другие либо получили серьезные увечья, либо лишились средства передвижения. В пехоте и лучниках, как таковой, нужды не было, однако острый недостаток коней давал о себе знать.

Теперь ровно три тысячи двести человек ощущали, как голод подкрадывается к ним. Навязчивая идея перебить всех животных, прячущихся в каменном капкане, крепко засела в головах обычных смертных. Кавалеры, носящие при себе оружие, защищали амбары, где хранились припасы. Недовольство крестьян росло, но мало кто рисковал приблизиться к заветному дому с провиантом. Разумеется, они думали, что вся пища идет исключительно на нужды обжирающегося монарха. Мало кто задумывался над тем фактом, что все мясо, тщательно спрятанное в надежном месте, раздавали детям и матерям.