Узы крови

Свита молодого государя остановилась у подножия невысокого холма, на котором не было никого, кроме двоих облаченных в кольчугу воинов. На вершине брали начало четыре дороги, ведущие к четырем разным городам, вследствие чего холм и получил такое название. Молчаливые рыцари, не обремененные чувством такта, погрузились в свои занятия. Один из них, носящий чешуйчатую кольчугу, припав на одно колено, правил клинок точилом. Омерзительный скрежет заставлял морщиться и хмуриться от неудовольствия, но незнакомца это, казалось, не смущало. Второй мужчина стоял в тени единственного уцелевшего дуба, ставшего неким опознавательным знаком.

– Приветствую, – церемониальным тоном изрек Никлаус, детально изучая каждого из отрешенных безбожников. – Мы явились для переговоров с вашим главарем. Иначе я не могу назвать правителя вашей разбойничьей шайки, – властный голос напоминал Майкловский. – Где он сам? Как непунктуально.

– Владыка Беленора задал вам вопрос! – рявкнул несдержанный на язык Мозер, резко дергая жеребца за поводья, в результате чего тот сделал шаг вперед. – Неужели у вас принято давать обет молчания? Я что-то не заметил подобного, когда убивал ваших дружков. Поверьте, их вопли – одна из немногих причин, по которым я еще защищаю государство.

Ответ на столь эмоциональную тираду последовал незамедлительно: мрачный смех. Непроницаемые черные доспехи искажали его, придавая капельку зловещего. Снять шлем и явить прибывшим свое лицо? Не в правилах известного всем Отшельника, не признающего в равной степени ни Богов, ни царей.

Мейсон, восседающий на кобыле рыжеватой масти, внимательно разглядывал невоспитанного волчьего посланника. Прежде им доводилось сталкиваться в поединках. Однажды Талли уехал с огромным количеством мелких порезов и шрамов, полученных в ходе столкновения. Поспешив сообщить товарищам о том, что за человек находится перед ними, он едва не кричал.

– Ты никто, Клаус из дома Ланнистеров, – отчеканил доселе безмолвствовавший лорд с серебристым крабом, угрожающе выставившим клешни на зеленой эмали кирасы. – Тысячный своего имени. Король пустоты. Повелитель руин.

– И твоей власти больше не существует, – произнес Даниэль, не переставая точить лезвие фамильного меча. Иронично, ведь он был дарован великим Драконом, павшим от лапы злостного хищника.

Разговор явно зашел в тупик. Переглянувшись друг с другом, гвардейцы напряглись. Их чутье подсказывало, что дальнейшая беседа не имеет смысла. Остается выяснить место и время завтрашней битвы, а затем как можно скорее покинуть злополучный Перекресток. Клиган не переставал скалиться, будто один из троих псов на своем же гербе. Расти отрицательно качал головой, желая убраться отсюда. Распалить юношу, вынуждая броситься в атаку – задача несложная. Валькур осознавал всю серьезность положения, в котором они оказались, но не рисковал вмешиваться в переговоры, так и не начавшиеся. Обмен любезностями мог продолжаться вечно. По крайней мере, до тех пор, пока одна из сторон не образумится.

– Кто вы вообще такие? – поинтересовался Тирелл, не знавший ни одного из поганых еретиков. Гнев заблестел в ярко-голубых глазах просторца, а кулаки сжались вокруг поводьев. – И по какому праву смеете оскорблять тех, кто стоит выше обыкновенных подчиненных?

– Кто мы такие? – повторил голос с явственными насмешливыми нотками. Владелец ярко выраженного северного акцента наконец-то явил себя. Мощные ветви старого дуба позволяли любому желающему взобраться на дерево и насладиться красотами Центрального региона. Воспользовавшись своеобразным приглашением, Рисвелл не мог вернуться на сцену без должной эффектности.

– Слушайте мою клятву и станьте свидетелями моего обета! Собирается ночь, и начинается мое служение. Оно, увы, не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ибо в ней нет нужды, ни земель, поскольку их разорили львы, не буду отцом детям, так как их перебили в той злополучной войне. Я не надену корону и не буду добиваться славы, потому что мне ее хватает. Я – меч во тьме; я – всадник на коне; я – ночь, приносящая погибель всему твоему роду; я – рог, пробуждающий спящих врагов; я – щит, охраняющий господина Старка. Иными словами, мы – Всадники Апокалипсиса. Ты же не злишься, Теодор? Не смог удержаться.

– Я искал вас у Трезубца, сир Мандерли, – королевский десница напрямую обратился к скитальцу, коего помнил еще молодым бойцом, мечтающим занять место в личной гвардии Таргариена. – Вам даровали помилование и разрешили править владениями предков.

– Меня не было у Трезубца, – сухо вымолвил бродяга, не считая нужным вспоминать о событиях двадцатилетний давности. – Горе постигло бы вас, если бы явились туда и попытались заговорить со мной.

– Когда пала Драконья Гавань и Майкл убил Луциана, я пытался узнать, где вы, – сир Орсон не сдавался, понимая всю бессмысленность затеянного предприятия. Разве он виновен в произошедшем? Виновен в том, что его прежний ученик лишился родного дома и семьи? Нет.

– Я был далеко, – отвечал Даниэль, сильнее раздражаясь от бесконечного допроса. – В противном случае Луциан по-прежнему бы сидел на троне, а голова вашего лживого короля украшала бы стену крепости.

– Я спускался к Волчьему Логову, чтобы снять осаду, – упорствовал Темплтон, едва ли помня о первоначальной цели всего этого. – Там лорд Старк сложил знамена, а все его вассалы преклонили колено в знак верности. Я был уверен, что вы окажитесь среди них.

– Я ни перед кем не склоняюсь, – зарычал раздразненный адмирал – ярость вылилась лишь в противный скрежет по металлу. Дрожащая рука с точилом соскочила.

– Как бы там ни было, но вы склонились перед умалишенным проповедником, что не делает вам чести, – Ланнистер не собирался отсиживаться в стороне, пока проклятые стервятники не позволили себе слишком многое. Взор говорившего упал на молчуна с крабом в гербе. – Я долго не мог понять, где же видел вас раньше, а затем перебрал в памяти ту битву с гвардейцами моего ныне покойного отца. Вы сын Вудро Борелла и наследник его земель.

Теодор утвердительно кивнул, не издав ни звука.

– Знаете, это немного нелогично. Воевать за ненавистного узурпатора, а потом переходить на сторону его убийцы. И как вы себя называете? Чума, голод?

– На самом-то деле это вопрос открытый, Ваша милость, – вмешался ухмыляющийся лорд Загона, умышленно нарушая правила этикета. – Мы еще не разобрались, у кого какая роль в нашем маленьком братстве. Впрочем, разница невелика. Подробнее сие можем обговорить на завтрашнем пиру в честь победителя дружеской бойни. Как вы на это смотрите?

– А ты забавник, верно? – спросил Мятт, испытывающий инстинктивное отвращение к подобного рода людям. За их цинизмом скрывались опасные личности, способные убить без каких-либо колебаний или сожалений. – В любом случае, твои головорезы повинны в смерти моего зятя. Видишь это? – извлекая из-под плаща изогнутый нож, похожий на тесак, Валькур провел пальцем по острому лезвию. – Я лично поклялся отрубить руку виновному в смерти Генбы.

– Вам следует быть осторожным с клятвами, – порекомендовал напыщенный Рисвелл и улыбнулся краешком губ. – Смерть – это так скучно, согласитесь? Скука полнейшая. Такая, хроническая.

– Где Гэбриэль? – первородный начинал терять терпение. Неужели им доведется это выслушивать на протяжении нескольких часов? – Он написал трогательное письмо и не явился. В чем подвох?

– Мы недавно узнали о том, что леди Ребекка праздновала свадьбу, – расширившиеся зрачки и раздувающиеся ноздри Льва свидетельствовали о бушующем внутреннем гневе. – В качестве подарка мы отправили ей медвежью шкуру. Она вам понравилась, не так ли?