Узы крови

– Мейсон, за ними хвост! Сними его! – скомандовал ошеломленный государь, не веря в произошедшее. Нечестивец явно планировал зарубить молодого лорда и предстать перед своим лидером как чемпион. – Давай! Очнись!

Талли, сосредоточившийся на порывах ветра, колыхавших стяги, мгновенно припал на одно колено и, прицелившись, стал ждать удобного случая. Он представился едва ли не в самый последний миг. Стрела просвистела и, пронзив незащищенное место в области груди, разломилась на две части. Повалившись на землю, всадник запутался ногой в стремени и, несколько раз перевернувшись, остался лежать на поле, рядом с другими убитыми. Финник же благополучно добрался до поздравлявших его друзей. Воздетые к небесам копья приветствовали храброго юношу, дерзнувшего испытать судьбу.

Клаус облегченно вздохнул, после чего выпрямился и распорядился готовиться к нападению. Он не собирался бездействовать вечность. Приказ быстро разлетелся по самым отдаленным концам шеренги. Солдаты подхватили его радостными криками. Братья Кракехоллы со своим отрядом бешеных вепрей, гвардейцы с новыми целями, даже Венедикт – бывший приспешник Лжепророка – предвкушал скорую расправу. К черту старые распри и неугасавшую грызню. Пора объединиться и свергнуть тирана, уничтожающего все на своем пути. Как двадцать лет назад, когда многие дома создали альянс с намерением свергнуть старую династию. Взбудораженные рыцари не могли смирно дождаться разрешения использовать орудия по назначению.

– Кто отвоевал Север? – взревел Вильгельм, потрясая огромным молотом с шипом на другой стороне. Ответ последовал незамедлительно – оглушительный вопль бравых ребят. Но этого ему было мало.

– Я не расслышал! Кто отвоевал Север?! – воинственный боевой клич пробудил первобытные инстинкты. На сей раз дикий рев вторил окрыленному капитану.

– Так докажите это! Принесите мне черную волчью шкуру! Напомните им, кому на самом деле принадлежит Север!

Основные силы роялистов двинулись вперед. Переливающаяся всеми цветами волна накрыла зеленоватый берег. Кавалерия ускорялась с каждым шагом, угрожая смести ряды безбожников. Впрочем, трое адмиралов не шелохнулись, в то время как легкая паника охватила трусливых наемников. Размахивая тяжелой шипастой булавой, сир Рисвелл неспешно проскакал мимо изумленных союзников, возглавляя авангард. Он в совершенстве владел разными видами разными видами оружия. Утвердительный кивок Гэбриэля – все, что требовалось для начала увеселительной прогулки. Боевой рог призвал держать строй.

– Скажи мне, Даниэль, ты боишься смерти? – поинтересовался Клэнт, обмахиваясь не самой безвредной палкой. Прочная цепь сдерживала металлически шарик с шипами.

– Я и есть Смерть, – процедил Мандерли, извлекая фамильный клинок и резко дергая облаченного в доспехи жеребца за уздцы. Взвившись на дыбы, он замахал копытами, протяжно заржал и ринулся на скопище противников. Остальные поспешили за ним, признавая его безоговорочное лидерство.

– Что же, тогда я буду Голодом, если не возражаешь, – ухмыльнулся северянин, грубо расталкивая дорнийцев, мешавших ему занять первое место и насладиться невиданным зрелищем.

Конная сшибка в первую же секунду унесла жизни десятков бойцов. Коварство сошлось на поле брани с благородством. Рыцари, получившие серьезные и смертельные раны, падали на землю и копошились в грязи от нестерпимой боли. Отсеченные конечности, раздробленные кости и изуродованные тела – такова плата за свободу и трон. Флаги превратились в тряпки, висящие на копьях. Отряды гибли за считанные минуты. Ошарашенные лошади спотыкались о раненных, корчившихся в предсмертных судорогах, и, скользя по лужам пролитой крови, обрушивались на своих же наездников.

Сражение продолжалось. Солнце играло на запачканных щитах и помятых кирасах, ветер развевал изорванные стяги. В такой суматохе мало кто понимал, с кем борется. Испуганные животные вставали на дыбы, подставляя спины всадников оппонентам. Алебарды проламывали шлемы и пробивали доспехи. Трупы, лишенные голов, по-прежнему сжимали поводья, тараня всех подряд. Осознав безнадежное положение во всем этом хаосе, многие отчаянно пытались выбраться из образовавшегося котла.

Сквозь вопли искалеченных и стоны умирающих слышался отчетливый свист стрел. Нескончаемый град было велено прекратить, так как он хоронил под собой всех без разбора. Сторонники короны яростно орудовали мечами, отбивая неприятельские удары с особым энтузиазмом. Группа под предводительством молодого Аррена прорывалась через многочисленные вражеские полки. Отсутствие дисциплины помогало сломить сопротивление наемников и обратить в бегство трусливых южан. Кольчуга не особо спасала от топоров, чьи лезвия застревали между ребер. Молоты опускались на руки, кроша хрупкие костяшки.

Спешившиеся воины бились врукопашную. Взявшись за ножи и сабли, они вырезали друг друга, будто свиней. Кай чувствовал, как его взбалмошный черный конь плавно скользил меж рядами еретиков и как наклонялся, давая хозяину возможность убить побольше злодеев.

К сожалению, триумф не мог длиться вечно. Один из командиров Легиона, выскочивший из ниоткуда, с легкостью опрокинул Кая деревянным щитом, а затем, насладившись видом распростертого мальчишки, приготовился покончить с ним раз и навсегда. Серебристый краб, обосновавшийся на зеленой эмали кирасы, не мог не отложиться в памяти оглушенного Сокола.

– Черт возьми, – прошептал Малакай, мгновенно уворачиваясь от смертельного удара по уязвимому черепу – шлем слетел при падении. Небесно-голубой плащ был сорван с плеч, дабы облегчить свои движения.

Гвардейцы разбрелись по так называемой арене, то отступая, то сокрушая фланг за флангом. Отхлынув от противоположной стороны в первые минуты боя, нечестивцы довольно быстро перешли в контрнаступление, даже сомкнули строй. К несчастью, у них не было достойного полководца, сумевшего бы избежать взятие армии в кольцо. Небольшой, но хорошо организованный отряд искусного Мэннинга, вооруженный пиками и секирами, жаждал разгромить никчемных копейщиков, защищавших всю шеренгу от неминуемого разрыва. Прорвав слабую оборону, они смогли бы очистить пространство и зайти с тыла.

Рисвелл, до этого уничтоживший целое подразделение ненавистных просторцев, не мог допустить пробоины в собственном звене. Избавившись от бесполезной булавы, лорд Загона потянулся к двум клинкам, висящим на спине и ждущим своего часа. Им выпал уникальный шанс распотрошить тело легендарного воина, носящего красного морского льва в гербе.

Расти маневрировал среди раскинувшихся туш, шевелящихся и дергающихся от судорог. Заметив впереди необычного солдата, перегородившего дорогу, мужчина насторожился, однако пустил иноходца галопом. Надеясь затоптать безумца, он не успел отреагировать вовремя, когда тот резко отскочил, полоснув бедное животное по груди.

Кровь хлынула фонтаном из рассеченной шеи. Издав последний жалобный хрип, Рара перестал трепыхаться и учащенно дышать. Рыцарь, успевший соскочить с седла, упал в грязь и повредил ногу. Нестерпимая боль пронзила его насквозь, а растянутая связка подписала смертный приговор. Усиленно пытаясь доползти до павшего в бою товарища, он уперся в холодную сталь. Злорадствовавший Клэнт не спешил так легко расставаться с законной добычей. Особое наслаждение он получал, наблюдая за мучениями и мольбами о пощаде. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на мирные переговоры.

Облизнувшись, северянин размял плечи и отпрянул от лезвия алебарды, неожиданно содравшего кожу с незащищённой щеки. Тонкая красная струйка потекла вниз, к блеклым губам. Братья Кракехоллы со своим людьми окружили знаменитого ублюдка. Впрочем, тот лишь хищно усмехнулся, копируя повадки Лжепророка. Язык прошелся по окровавленной губе, слизывая жидкость. Нападающих было несколько, около пяти точно, но разве это проблема? Постояв немного без движений, именующий себя Голодом Всадник тут же схватился за навершие клинков и принялся отбиваться от бешеных вепрей. Особого труда это не составило: трое заработали жуткие ранения, а двое оставшихся лордов упали навзничь с рассечёнными предплечьями.