Узы крови

– Нет, Никлаус, я понимаю, что заслужила подобное отношение, несмотря на то, что сыграла здесь одну из второстепенных ролей, – Клаус хотел перебить ее, хотел вмешаться и доказать обратное. Доказать, что она лицемерит и недоговаривает, но королева остановила сына властным поднятием руки. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Прошу тебя не делать этого во имя нашей дружбы. Мне просто хотелось узнать, как ты себя чувствуешь и что намерен делать дальше? Надеюсь, ты не натворишь глупостей, когда Ребекке придет час отплывать в Дорн?

– Глупостей? Да что вы все от меня хотите? На мне что, написано “Я убью своего отца“? Поверь, если бы я хотел, то его голова давно бы украшала Центральные ворота, а на Железном Троне сидел тот, кто сумел справиться с Мартеллами. В любом случае, ежели ты пришла говорить исключительно на эту тему, то спешу разочаровать – я не очень хороший собеседник.

– Клаус, я лишь хотела, чтобы ты не чувствовал себя одиноким. Ты понимаешь, что иногда может сотворить это ощущение с человеком? Я бы сделала все, чтобы оставить Ребекку здесь, с нами, но это не в моей власти. Если ты злишься, то сейчас самое время выговориться, сказать, что у тебя на душе.

– На душе? – Ланнистер иронично приподнял брови, демонстрируя таким образом свое полнейшее равнодушие ко всему происходящему. Кисточка давно лежала на своем привычном месте, а очередные штрихи должны были высохнуть, чтобы работа продолжалась. Губы кронпринца скривила циничная усмешка, глаза прищурились в попытке разглядеть истинные эмоции на лице королевы. Так или иначе, но ему не понравилось увиденное. – Возможно, я недостаточно ясно выразился в начале столь душещипательной беседы. Если вы с отцом думаете, что это как-то подействует на мою психику, то рекомендую поразмыслить еще. Хотите – продайте Элайджу в рабство, отошлите Кола в Астапор, а Финна отправьте с бродячим цирком. I don`t care.

Он умышленно перешел на другой язык, дабы подчеркнуть свою незаинтересованность в последующем разговоре. Эстер тяжело вздохнула, понимая, что ее старший сын испытал за эту неделю гораздо больше страданий, чем за всю свою жизнь. Продолжать диалог, который все равно ни к чему не приведет – бессмысленно. Это приводило к тому, что она лишний раз убеждалась в надломленности этой семьи. Невыносимое чувство. Нужно было просто смириться с тем, что ничего нельзя восстановить. Они были обречены с самого начала правления Майкла. Проклятие будет преследовать их вечно. Королева немного постояла в нерешительности, втайне надеясь, что Клаус все же освободит для нее время, но он ни разу не обернулся.

Спустя несколько секунд Лев облегченно вздохнул, осознавая, что остался на террасе совершенно один. Сегодняшнее полнолуние обещало принести множество сюрпризов всем жителям города и замка. Нельзя было найти более подходящего часа для побега. Столь эффектный уход будет приурочен суеверными крестьянами к вечно пугающей их полной луне, благодаря которой, если верить легендами, люди превращаются в страшных чудовищ, отдаленно напоминающих волков, и охотятся по ночам в ближайших лесах. Древние сказочки никогда не привлекали наследника короны, однако он все же воспользуется этими историями, ибо благодаря им никто из праведных горожан не осмелится броситься на поиски пропавших. Темнота полностью притупит их чувства.

Прошел еще час, прежде чем светящийся диск вновь показался из-за угольных облаков. Шум начинал постепенно стихать, голоса больше не заявляли о себе, а слабые крики сов никого не тревожили. Ланнистер последний раз посмотрел в сторону дьявольского города, чьи длинные стены, казалось, расползлись по всей местности. Шпили башен жадно ловили каждый проблеск луны, словно подпитывались священной энергией. Мрачное настроение давило на двадцатилетнего юношу слишком долго. Следовало покончить с этим гораздо раньше, а не ждать неведомого доселе волшебства. Никто не поможет тебе, кроме тебя самого. Простая истина, которая отражалась в только что законченной картине. Стоило слабым отблескам лунного света коснуться краешка холста, как Лев сразу же вспомнил о своем творении. Печальное напоминание об одиночестве. Все эмоции были отражены при помощи скудной палитры красок, включающей в себя только пять цветов. Старший сын короля внимательно рассматривал черные линии вокруг снежинки, пока не снял картину с мольберта, чтобы получше разглядеть колеблющиеся отливы.

– Вот и ты, символ моего поганого одиночества, – не без иронии произнес Никлаус, обхватывая картину двумя руками. Никакой жалости или пощады. Он больше не кронпринц, он – никто. – Я был заточен в золотой клетке на протяжении двадцати лет. Теперь пришло время распилить прутья. Всегда нужно помнить, что под каждым слоем золота скрывается ржавчина и железо.

Клаус вдохнул полной грудью, будто ощутил желанный запах свободы. Той самой, настоящей, реальной, существующей, осязаемой. Медленно подойдя к перилам террасы, он нагнулся и посмотрел вниз. Пустота. Ровным счетом ничего, непроглядная и непроницаемая тьма. Картина на секунду задержалась в воздухе, а затем полетела вниз, поглощаемая кромешной темнотой. Мутновато-зеленые глаза долго следили за своеобразным низвержением сковывающих движения цепей. Это был весьма символичный жест, который не мог не заставить усмехнуться.

Обворожительные ямочки снова взыграли на приятном лице кронпринца, немного ожившем благодаря долгому пребыванию на свежем воздухе. Осталось сделать то, ради чего все это начиналось. То, ради чего теперь стоит жить. Не мешкая, он залез под кровать и извлек оттуда небольшой мешок, чтобы сложить припасы на некоторое время. Кусок свинины был аккуратно завернут в бумагу вместе с хлебом и сложен на самое дно. Рогожа могла выдержать много вещей и не изнашиваться годами. На протяжении многих лет Никлаус часто откладывал по нескольку золотых, когда отец расщедривался и награждал сына деньгами. В плотном сундуке среднего размера находилось целое состояние, из которого принц взял больше половины для так называемого начала новой жизни.

Этого хватит на корабль, приличную усадьбу в Астапоре и приданое для Ребекки в случае более достойного кандидата, чем жаждущий мести дорниец. Нужно было взять доспехи, но все это можно купить в любой оружейной любого города. Заранее откинув мысли о военном снаряжении, престолонаследник сложил в сумку свой красный плащ и немного одежды. Ребекка должна была сделать то же самое, не привлекая лишнего внимания дотошных служанок. Все это заняло не больше часа, как и было условлено заранее. Оборачиваться и размышлять над прошлым было слишком предсказуемым шагом, однако Николаус все же развернулся, дабы сложить в мешок свои работы в карандаше и незаконченные эскизы. Альбом с рисунками был аккуратно сложен в самый низ. Что-то должно напоминать о доме и о любимых братьях.

Дальше все происходило машинально: слегка приоткрыв тяжелую дверь, Ланнистер высунул голову, чтобы лишний раз убедиться в том, что никто из гвардейцев не охраняет покои королевских детей. Осмотр дал положительные результаты – никого не было, полнейшая тишина. Догорающие свечи позволили принцу аккуратно, на носках пройти к самой крайней двери и постучать два раза, а затем еще один, но гораздо громче предыдущих. Условный знак был обговорен в тот короткий промежуток времени, когда они все же смогли встретиться и обсудить план совместных действий. Все сработало – замок неприятно закряхтел и поддался. Щель была небольшой, но все же позволяла худому юноше протиснуться и оказаться внутри плохо освещенной комнаты.

– Хорошо, что ты прогнала того гвардейца, Бекка. Иногда Кай все же бывает полезен, – аккуратно притворив за собой дверь, Клаус обернулся в попытке найти младшую сестру. Глаза расширились от страха, руки задрожали, а нижняя губа была прикушена до такой степени, что через секунду кронпринц почувствовал во рту привкус крови. Больше он не произнес ни слова, предпочитая молча наблюдать за действиями двоих братьев, внезапно оказавшихся перед глазами. Элайджа и Кол, в свою очередь, прожигали первенца уничтожающими взглядами. Ребекка сидела на кровати, поджав под себя обе ноги.