Узы крови

Профессор Снейп попятился.

– Что ты делаешь, бестолочь! – он попытался завернуть назад подскочившую к нему Стеллу, но та, юркнув у него под рукой, применила к твари телекинез.

Бесполезно – толстая шкура мантикоры была надежной защитой.

– Назад! – прикрикнул профессор, но мантикора легко обогнала их и ударом лапы смела к стене. Чья-то волшебная палочка покатилась по полу.

Мантикора опять занесла хвост.

– Боже мой! – Стелла инстинктивно прижалась к Снейпу и крепко зажмурилась.

Мантикора оскалила зубы в предвкушении, и Блейза охватила вспышка ярости. Должен ведь быть способ! Ведь какому-то ублюдочному Забини это удалось! Если бы ярость могла убивать, то мантикора сейчас скончалась бы от одного его взгляда.

Стоило ему так подумать, и монстр мерзко завизжал, припав к полу. Блейз удивленно моргнул. Мантикора опять поднялась и с яростью уставилась на него.

– Убьюууууууу! – она понеслась на него, но Блейз уже понял, что дар его папочки, наконец, проявился.

Он сосредоточился на своем отвращении к мантикоре, и она упала, корчась от боли. Стелла и профессор Снейп поползли вдоль стены, спасаясь от бешено мечущегося хвоста. А Блейз почти физически ощущал, как его эмоции превращаются в тонкие струи магии, проникающие прямо в черепную коробку Темной твари и приносящие ей адскую боль. Мантикора была бессильна против его силы, и Блейза захлестывало упоительное ощущение власти над другим живым существом. Вот из ее носа полилась черная, тягучая, как смола, кровь, а голос уже осип от вопля боли. Она даже не извивалась больше, а лишь жалобно поскуливала, и ее лапы подрагивали в предсмертной судороге.

Наконец, мантикора затихла, и Блейз запрокинул голову, переводя дух. Теперь он точно знал, какие чувства порождают и питают эту силу и презирал отца еще больше. Вот, значит, что он чувствовал, тренируя силу на собственном сыне. Отец его ненавидел, Даниэлю было противно даже смотреть на него. Почему?

– Смотрите! – воскликнула Стелла. – У нее в спине! Это же крестраж!

Блейз поднялся на ноги и увидел вросшую в кожу мантикоры чашу Пенелопы Хаффлпафф. Он облегченно выдохнул и привалился спиной к стене.

– Думаю, – профессор поднял волшебную палочку. – Мы можем одолжить ее яд – он все равно ей больше не понадобится.

***

Тонкс всхлипывала, не прекращая лупить Ремуса обеими руками. Она, конечно, понимала, что тут его вины фактически нет, но отказать себе в удовольствии хоть как-то отомстить ему за сокрушительный удар по лицу не могла. А за попытку придушить ее она уже, так и быть, щедро отплатила ему ударом в пах.

– Прости, прости, – уже минуты три бормотал он, робко прикрываясь руками от ее ударов.

В последний момент, когда Тонкс уже попрощалась с жизнью, он направил волшебную палочку на Долохова. Тот, разумеется, ничего подобного не ожидал, и зеленый луч попал прямо ему в грудь.

– Ты придурок! – воскликнула Тонкс. – Я чуть не умерла от страха!

Она оперлась спиной о стену и вытянула ноги. Ремус с виноватым видом сидел рядом. Ей стало жаль его, и она сказала в своей излюбленной манере:

– После такого ты просто обязан пригласить меня на свидание, иначе я тебя не прощу.

Ремус тоже оперся спиной о стену и улыбнулся уголками губ. Эта его мягкая учтивая улыбочка могла свидетельствовать только об одном.

– Не пригласишь, – устало вздохнула Тонкс.

Он почесал за ухом.

– Я же не раз повторял… – начал он свою очередную проповедническую речь.

– Бла-бла-бла, – перебила его она нарочито громким голосом.

Ремус повесил голову. Некоторое время они молчали, не глядя друг на друга, затем он натянуто произнес:

– Думаю, надо связаться с кем-нибудь.

– Да, колдуй Патронуса, – приказала Тонкс. – У меня, знаешь ли, настроение неподходящее.

Ремус уперся затылком в стену и коротко, как-то обреченно рассмеялся.

– Ладно, – пробормотал он, поднял палочку и тихо произнес заклятье.

В воздухе заклубилась серебряная дымка.

– Где вы сейчас находитесь? – произнес послание он, и енот-полоскун весело понесся прочь.

Несколько мгновений Тонкс огорошено молчала. Откровенно говоря, она всегда сомневалась в том, чувствует ли Люпин к ней что-нибудь, или настолько хорошо воспитан, что не знает, как ее отшить и не обидеть. Но теперь…

– Рем, ты же понимаешь, что теперь я от тебя точно не отстану? – радостно известила она, поворачивая к нему голову.

– Ты представляешь, как отреагируют твои родители? – в ужасе вопросил он.

Но Тонкс и не думала ничего такого представлять. Она схватила его за воротник куртки и попыталась притянуть к себе, что, разумеется, ей не удалось.

– Я же говорил, я для тебя слишком старый, – залепетал свою любимую отговорку Люпин.

«Ладно, мы не гордые», – подумала Тонкс и сама потянулась к нему. Он инстинктивно отклонился, но она нагло взобралась ему на колени и, наконец, поцеловала.

– Бедный, – умудрился пробормотать Ремус ей в губы.

Наверно, со стороны они смотрятся забавно – коварная искусительница и невинный школьный профессор.

– Опасный, – однако, упрямство Ремуса не знает границ.

Не удивительно, что он смог сбросить даже чары Долохова. Тонкс крепко прижала ладони к его колючим щекам, чтоб он перестал-таки мотать головой.

– Не сопротивляйся, у тебя нет выбора, – строго сказала она.

Ремус горестно вздохнул.

– Твои родители меня убьют.

Тонкс захихикала.

– Не волнуйся, серый волк, я не дам тебя в обиду.

_____________________________________________________________

Тонкс – полукровка, поэтому Патронус все же создать может. Эдакий плюс разбавленной крови.

***

– Осталось десять минут, – провозгласил Сириус.

В воздухе повисло напряженное ожидание. Они почти пять часов были заняты единственно ожиданием возможности воспользоваться лифтом. Обмен впечатлениями давно иссяк, вместе с обсуждением того, сколько раз тут мог бы погибнуть одинокий безоружный волшебник. Их-то как раз наличие палочек и спутников и спасло. Чем ближе было к одиннадцати, тем более гнетущей становилась атмосфера.