В душной ночи звезда

– Домой, Навгун, домой! Быстро!
– и произнёс слова, облегчавшие лошади бег в гору. Конь жалобно заржал, навсегда прощаясь с хозяином, чуя приближение страшных вестников смерти.

– Домой, Навгун!

Серый жеребец, гонимый ужасом, не в силах противиться власти заклинания, умчался вверх по склону.

А Бода окружила волчья стая.

"Что так густо рассыпаны испытания на пути моём?!" - только и успел подумать чародей. Он понимал, что не оставил себе время, чтобы что-то предпринять. Бод постился много дней, и теперь волки в замешательстве остановились, окружив человека, от которого почти не исходил тот привычный запах слабой и медлительной плоти, состоящей, как они уже знали, из тонких костей и сладкого мяса. Этот двуногий враг пах иначе, чем-то неуловимым, - похоже, так пахнет дерево? Но на нём остался запах конского пота - нет, несомненно, они не ошиблись: это тот, которого можно и должно уничтожить, и немедленно!

Вожак поднял чудовищную морду к небу, и завыл, предупреждая всех, зверей и людей, что он, Чёрный Волк, здесь хозяин!

Подруга волчица внимательно следила за каждым его движением, и глаза её выдавали нетерпение: "Чего медлить, мой герой?! Только один твой знак - и мы кинемся и разорвём нашу добычу!"

Боду никогда не доводилось видеть такого огромного волка.

Чёрный вожак имел в длину гораздо больше сажени, не считая хвоста. Тяжёлый широкий лоб над горящими дьявольским блеском кровожадными глазами. Небывало крепкое сложение и мощные челюсти, острые клыки несли смерть каждому, кто попадётся на его пути.

Это был не просто волк. Зло, проявленное в мир бесплотным, теперь безнаказанно утвердилось на здешних землях, обретя волей случая подходящую для себя форму в теле животного. Исключительная ярость, с которой действовал вожак, упорство, с которым он выслеживал людей, предпочитая эту охоту любой другой, не оставляли никаких сомнений в его природе. Бод не знал, что лучше: одержимый человек, или одержимый зверь? В любом случае: судьба поставила их лицом друг к другу и, значат, ему сейчас сражаться.

"Ты принёс слишком много горя в мир. Мы встретились, и, значит, я должен положить конец этому, или умереть!"

Сколько времени осталось жить? До обидного мало - ровно столько, сколько требуется зверю, чтобы бросить сильное поджарое тело вперёд, на расстояние нескольких саженей.

Бод подумал, что не успеет...

Нет, не успеет...

Стоит отвести ото лба зверя упорный взгляд - и волк прыгнет, и сомкнёт челюсти на его горле.

"Анна!.. Не смей думать о ней, не смей тревожить - это твоя битва, чародей!"

Бод ощутил тошнотворную пустоту внутри и подумал, что это и есть приближение конца. Чародей, собрав всю свою волю, упал на колени, вонзив перед собой двумя руками нож в землю.

"Она даже не узнает, как я погибну...Не-ет!!!" - И ярость, и отчаяние вскипели в нём.

Страшный вой не знающего поражений зверя разнёсся по округе. Лесистый склон и речные далипронесли-раскатили его эхом.

Волки опешили.

Вожак замер, как громом поражённый.

Впервые за много-много зим на его земле воет чужак, - чужак смеет заявить о своём праве?!

Бод вскочил - и оборвался волчий вой. Но стая замерла, не смея пошевелиться.

Чародей перекувырнулся через нож с длинной рукояткой, черневшей крестом на белом снегу. Не касаясь земли, тело его в воздухе сделало полный оборот, и чародей приземлился на все четыре лапы.

И Чёрный увидел пред собой волка-чужака, равного ему в силе и свирепости.

Волки замерли: теперь поединок двоих решит судьбу стаи. Тот, кто казался стае чужаком, на самом деле им не был: чародей выполнил лишь первую частью магического ритуала, позволившего ему Не-Быть-Но-Казаться.

Даже если бы он решился выполнить колдовство до конца (что зарёкся делать!), он не успел бы воспользоваться телом зверя: привыкать к клыкам, когтям и лапам было некогда. И он схватился врукопашную с матёрым волком.

Выхватил нож, воткнутый в землю и, как только зверь рванулся в стремительном прыжке, целясь вцепиться в горло своей жертве, встретил его мгновенным отчаянным выпадом, изо всех сил глубоко вонзив нож снизу вверх в середину могучей грудины волка. Остриё прошло в вершке от сердца вожака. Чёрный, издав короткий злобный хрип, упал плашмя на нож, оставив чудом увернувшегося противника безоружным.

Стае в этот момент показалось, что вожаки столкнулись в прыжке, и шерсть чужака отливает серебром.

Бод стремительно ударил вскочившего волка крепкой подошвой по чёрной пасти, точно по носу. Удар был такой силы, что Бод не устоял на ногах, упал, распластавшись на спине. Но и вожак опрокинулся на бок, оскалившись, показав рану с торчащей из неё длинной рукояткой ножа. Чародей в момент изловчился, ещё раз попал волку ногой по челюсти, и, рискуя попасть под удар мощных лап, выхватил нож из раны. Кровь забила, окрасила снег. Стая заволновалась, волки придвинулись ближе. Чёрный, одержимый злобой, озверевший от запаха собственной крови, снова вскочил и бросился, ощерив страшные клыки. Но Бод выставил вперёд локтем левую руку и, не желая больше рисковать, ударил наверняка: сильно полоснул зверя острым клинком поперёк шеи.

Чёрный упал с перерезанной глоткой, истекая кровью, драл когтями обагрённый снег и вскоре затих.

Бод издал победный клич.

Он перехватил дикий взгляд самки, той, которая была Первой-за-Вожаком, и приказал ей убираться подальше и уводить свою семью.

Эти звери - просто волки. Они сильны и опасны, но не одержимы Злом, и с ними люди разберутся и без него. И Бод, вытерев о снег свой нож, оскалился, зарычал, по-прежнему оставаясь для зверей чужаком-самцом, и удалился прочь.

Как только он отошёл, за его спиной стая набросилась на тёплые ещё останки своего вожака.

Взобравшись по лесной колее на гору, Бод оглянулся: над лугом в сумерках мрачно кружили вороны, надеясь, что успеют, что останется и им что-то от кровавого месива, над которым грызлась стая.

Бод снова воткнул нож в землю, некоторое время примерялся; теперь, когда схлынуло напряжение и смертельный страх, кувырок в воздухе представлялся ему необыкновенно сложным делом. Он подумал, что слишком утомлён, и что, может, оставить всё, как есть, до утра? Но потом вспомнил: если не отменить чародейство, все животные будут чуять в нём волка. И ему после некоторых колебаний удалось собраться и правильно прыгнуть над ножом.

...Он отмерил пешком эти двадцать вёрст, и пришёл домой после полуночи.

О коне бортник не беспокоился, это был верный признак того, что серый жеребец в безопасности, и скоро они встретятся.

Пёс Бода в ужасе завыл, почуяв запах волчьей крови у весничек. Не помогли уговоры, Залай не решился броситься навстречу хозяину: низко приседая, поджимая уши, пятился прочь.

Бод подумал, что присутствие крови поганого зверя осквернит его жилище, и ушёл в баньку, стоявшую отдельно. Там во тьме снял одежду. Вылил на себя ушат воды, подмерзшей по краям, и после этого, освеженный, растеревшись холстиной до красноты, обернув льняной отрез вокруг бёдер, перескочил в дом. Холодная вода взбодрила, но ненадолго. Бод, чувствуя усталость в гудящих от долгой ходьбы ногах и в каждой мышце, не разжигая лучину, растянулся на лаве, застланной овчиной, и тот час же провалился в сон.