В поисках Дильмуна
Шрифт:
Конечно, раз я не сумел установить местонахождение нашего собственного раскопа, то нечего было рассчитывать на то, что мне удастся подметить на аравийском берегу что-нибудь представляющее археологический интерес. Но ведь нам вряд ли придется подобраться к нему ближе. Мы отлично знали, как трудно получить разрешение на въезд в Саудовскую Аравию, а если заподозрят, что ты археолог, так и вовсе не на что надеяться. Между тем из текстов Саргона Ассирийского было достоверно известно, что Дильмун — не только остров. У Дильмуна имелась сухопутная граница с Бит-Иакином; стало быть, где-то па этих запретных берегах должны находиться селения, подобные найденным нами на Бахрейне. Увы, все, что я успел рассмотреть, — это темные массивы финиковых плантаций вокруг Даммама и залива Эль-Катиф. Затем самолет взял курс на север и полетел вдоль побережья в сторону Кувейта.
Мы летели над побережьем, четкой линией разделяющим
Эль-Кувейт порядком поразил меня. Я прежде видел этот город с воздуха. Из окна иллюминатора просматривались нескончаемые потоки автомашин, движущихся по кольцевой дороге. Когда я мчался в машине рядом с водителем Британского политического представительства, оживленное движение на улицах Кувейта и бурное строительство производили ошеломляющее впечатление. Этот город — уникальное явление на Востоке.
Сказать, что его процветание основано на нефти, — значит грешить банальностью, которая к тому же ничего не объясняет. Более десяти лет я был тесно связан с эмиратами, преуспевающими благодаря нефти. Однако нефтяные богатства Кувейта совсем иного порядка, чем на Бахрейне и в Катаре. Может показаться, что статистическим сведениям о современной добыче нефти не место в книге об археологической экспедиции. И тем не менее я приведу основные данные.
Более тридцати лет Бахрейн получал приличный и постоянный доход от нефти. В середине 60-х годов нашего столетия он достиг примерно 20 миллионов долларов в год. Площадь Бахрейна всего 598 квадратных километров, население (по данным на 60-е годы) составляло около 140 тысяч человек. Так что 150 нефтедолларов в год на каждую душу являлись неплохим пополнением государственной казны, позволявшим финансировать обширную программу общественных работ, просвещения и здравоохранения без взимания каких-либо налогов (см. примеч. 2 на с. 351).
Катар значительно богаче. Добыча нефти здесь в четыре раза больше, а жителей наполовину меньше, так что получается около 1500 нефтедолларов на душу населения. Стоило попасть в Доху, чтобы сразу понять, что процветание Бахрейна не идет в сравнение с бумом Катара. Правда, к тому времени нефтедоллары всего десять лет поступали в катарскую казну, да и сама страна намного больше. Поэтому ей требовалось время, чтобы догнать соседа.
Добыча нефти в Кувейте превосходит бахрейнскую в сорок раз. Каждые четыре месяца он получает столько же нефтедолларов, сколько Бахрейн за тридцать лет с тех пор, как там открыты первые месторождения. Кувейтцев вдвое больше, чем бахрейнцев, и ежегодно на душу населения приходится три тысячи долларов от сбыта нефти.
Управиться с таким богатством невозможно. При всем желании Кувейт не мог тратить деньги с той скоростью, с какой они поступали. Министерства, спешно учрежденные в 1950 г., когда развернулась добыча нефти, обнаружили: какие бы грандиозные планы строительства школ и больниц, парков, дорог и гаваней ни утверждались, приток средств опережал возможности поставки материалов, за ним не поспевали ни архитекторы, ни строители. Если в остальных странах время — деньги, то в Кувейте деньги — время. Для каждого проекта решающим фактором была не стоимость, а сроки, в какие он мог быть осуществлен.
Это наложило свою печать и на город Эль-Кувейт, и на всю страну. Здесь царила лихорадочная атмосфера: повсюду возвышались огромные недостроенные здания, к еще не охваченным строительством обширным пригородам тянулись широкие немощеные дороги, по улицам куда-то спешили люди и мчались новенькие сверкающие автомашины.
На этом фоне Британское политическое представительство было тихой гаванью, островком стабильности среди бурно меняющегося окружения. Ибо здание представительства, построенное до начала нефтяного бума, расположилось на мысу у моря, и планировщики обошли его своим вниманием. Здесь, в просторных помещениях дома, дышащего атмосферой Индийской империи, я смог просмотреть, то немногое, что было опубликовано по истории Кувейта.
На знакомство с книгами ушло немного времени. Известная история Кувейта измеряется всего лишь двумя веками[38]. Двести лет назад участник упоминавшейся выше датской экспедиции Карстен Нибур сообщил о существовании города Эль-Кувейт (второе название — Грайн) на южном берегу бухты, глубоко врезанной в сушу к западу от устья Шатт-эль-Араба, где Евфрат и Тигр вместе вливаются в Персидский
залив. Город, по его словам, насчитывал около десяти тысяч жителей, занимающихся рыбной ловлей и промыслом жемчуга. Однако в разгар лета, когда люди отправлялись добывать жемчуг на отмелях у Бахрейна, а караваны верблюдов с купцами шли в Дамаск и Алеппо, в городе оставалось от силы три тысячи человек. Заправляло в Кувейте племя Утуби, боровшееся за свою независимость против могущественного племенного объединения Бануи Халид, которое распространило свою власть вдоль всего побережья от Бахрейна до Ирака. Когда шейх Бануи Халида посылал свое войско на Грайн, горожане искали убежища на входившем в их владения острове Файлака.
Остров Файлака, Кувейт
Видимо, в ту пору Эль-Кувейт был молодым городом. Грайн (точнее, Курайн) — «маленький рог». Вероятно, так именовался мыс, отделяющий залив Кувейт от идущего на юг Персидского залива. На этом мысу и расположен теперь город. Кувейт — «маленькая крепость». Очевидно, строительство этой крепости было первым шагом Утуби к независимости. И он себя оправдал: в годы, последовавшие за посещением Персидского залива Нибуром, шейхи Утуби сумели удержать Кувейт. Более того, он принадлежит им по сей день, и сильная ветвь правящей династии продвинулась на юг. Речь идет об уже знакомом нам семействе Халифа, которое, обосновавшись в Зубаре на Катарском полуострове, оттуда покорило Бахрейн.
Отметим, что тот же Нибур упоминает о «португальском замке», находящемся неподалеку от Грайна. Именно это сообщение и побудило кувейтских археологов-любителей обратить внимание на остров Файлака. Ибо на самом материке никаких португальских замков не существовало, зато на северном берегу Файлаки помешались развалины покинутого города и форта. Показательно, что этот город назывался Курайния.
Файлака расположен посредине входа в залив Кувейт; моторный катер доходит туда от материка за три часа с небольшим. По сути дела, остров занимает стратегическую позицию на подходах к Эль-Кувейту. С его мысов открывается вид на весь залив, так что ни одно судно не может войти туда незамеченным. С утра до вечера мимо Файлаки тянется длинная вереница доу, курсирующих между Басрой на Шатт-эль-Арабе и Эль-Кувейтом. Доу играют одну из главных ролей в снабжении ненасытного кувейтского рынка, а до недавних пор они вообще считались «дорогой жизни» Эль-Кувейта, доставляя ему питьевую воду. На первых порах город обходился немногочисленными солоноватыми источниками, но они не могли обеспечить быстро растущие потребности, и Эль-Кувейт всецело зависел от воды, доставляемой на доу из бассейна месопотамских рек. С началом нефтяного бума, который сопровождался бурным приростом населения, «дорога жизни» стала нести непосильную нагрузку, к тому же она была слишком уязвима как для капризов стихии, так и для политических перипетий. Первые вырученные за нефть миллионы Кувейт потратил на безуспешные поиски воды на своей территории. Широко известна апокрифическая история о том, что где бы ни начинали бурить, вместо воды из скважин била нефть. В конце концов построили крупнейшую в мире установку для опреснения морской воды. В этом смысле зависимость от Ирака кончилась, но доу продолжали плыть мимо Файлаки, перевозя другие товары.
Сам остров Файлака вполне обеспечен водой. В силу каких-то прихотей геологической структуры скудные зимние осадки не стекают в море и не испаряются, а задерживаются на уровне примерно двух метров под песчаной поверхностью. Вырыл неглубокий колодец — и получай воду. Правда, ближайший пласт быстро истощается, и колодец пересыхает, но достаточно отойти на сотню метров, вырыть новый, и снова есть вода. Нам говорили, что до недавних пор на Файлаке выращивали зерновые.
Словом, многое указывало на то, что поселение на Файлаке старше самого Эль-Кувейта. Недаром утверждалось, что остров изобиловал развалинами. И там находилось также важное святилище, привлекающее паломников-шиитов; уже это позволяло предположить, что остров располагает памятниками более чем двухвековой давности.
Наконец, единственный древний предмет, обнаруженный на территории Кувейтского государства, был найден на Файлаке. Он хранился в той самой комнате, где я сидел, изучая источники. Неровная известняковая плита с высеченной на ней надписью на древнегреческом языке. Один угол плиты отколот, но пострадало только одно слово. Надпись гласит: «Сотелес, афинянин, и со[лдаты] — Зевсу-Спасителю, Посейдону и Артемиде-Спасительнице». Плиту нашли лет двадцать назад и передали на хранение британскому представителю.