В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

давшего каждой из этих аудиторий «свое», а всем — мощное

зрелище, и затрагивающее современные проблемы

общественного неустройства и продолжающее традиции

гангстерского фильма. В этом фильме, с одной стороны,

разоблачается механика мафии, но с другой — поэтизируется не

только мафия, но и глава одного из ее кланов, Дон Кор-

леоне, личность сильная, по-своему даже обаятельная.

Так, актуальные явления как бы вводятся в привычное

русло голливудского кинематографического зрелища,

правда, сделанного, как, например, «Крестный отец», на более

высоком, чем в прошлые годы, художественном уровне.

Почему фильм, казалось бы, по тематике совсем не

новый— ведь о гангстерах много фильмов делалось еще до

войны, — вызвал такой большой интерес публики? Причи-

1 "Cinema-?*', N 187, р. 66.

140

иы разные. Главная — точная режиссура, тщательный

подбор актеров, хорошая музыка. Весьма актуальной

оказалась проблематика фильма, хотя действие его

разворачивается три десятилетия назад, — преступность, охватившая

страну, жестокость, возведенная в принцип повседневной

жизни. Но в фильме просматривался и другой

проблемный слой. Мафия у Копполы явно «очеловечена», это

семья, скрепленная кровными узами, а сам «крестный

отец» Дон Корлеоне, которого талантливо играет Марлон

Брандо, проявляет человеческую заботу о «своих»,

придерживается «правил игры», противостоит тем, кто эти

«правила» игнорирует.

Некоторые западные критики увидели в «Крестном

отце» прообраз, модель всего буржуазного общества,

построенного по законам преступного мира. Таким образом,

в фильме причудливо переплетались разные мотивы — и

натуралистическое изображение жестокостей и насилия, с

одной стороны, и поэтизация мафии — с другой.

Не отстают и другие голливудские кинокомпании —

ложные критерии в оценке поведения людей в разных

обстоятельствах, продиктованных сложной социальной

действительностью, стали действенным инструментом в руках

тех, кто финансирует фильмы. Инструментом

буржуазии, для того чтобы скрыть или исказить ее социальную

и классовую сущность.

Очень многие фильмы последних лет, по внешним

признакам посвященные актуальнейшим политическим темам

и при невнимательном взгляде или поверхностном анализе

представляющиеся явлениями прогрессивными, на самом

же деле таковыми отнюдь не являются. Более того, они

активно служат тому классу, тем олигархиям и

чиновничьим группам, которые они же «разоблачают».

Поступаясь в чем-то тактически, истинные хозяева

кинобизнеса стремятся получить выигрыши стратегические.

Неоднозначно поэтому следует оценивать фильмы,

воспроизводящие как будто бы документально ту или иную

скандальную историю, которых так много в последние

годы на арене американской политической жизни. Так

появились фильмы, навеянные делом об убийстве Кеннеди,

Уотергейтским скандалом. Были поставлены новые

фильмы о мафии, о бессмысленной жестокости, охватившей

общество, о войне во Вьетнаме.

По внешним признакам это разоблачительные фильмы,

как бы направленные против грубых нарушений

демократических принципов. В них верно показаны факты

беззакония и коррупции. Но все же стратегия у такого рода

141

фильмов иная, и они отличаются от фильмов

«контестации» начала 70-х годов. Эти фильмы призваны «доказать»

силу и действенность американской демократии, ее

непреходящий характер. Да, как бы говорят эти ленты,

действительно бывают нарушения закона, даже крупные

политические преступления, но в конце концов механизм

американской демократии срабатывает и все становится на

свое место — все, как говорится, о'кэй. Человек может

быть спокоен, ему не надо волноваться, бунтовать,

думать— «машина демократии» сработает в свое время, и

сработает безотказно.

Словом, мы имеем дело с тонкой, сложной, далеко не

лобовой деформацией общественного сознания, цель

которой— освещение актуальных политических проблем в

интересах государственно-монополистического капитала.

В орбите этой стратегии и так называемое

«негритянское кино».

Американский кинобизнес после негритянских бунтов

60-х годов предпринял грандиозную мистификацию.

Совладав со своими расовыми предрассудками, голливудские

киномонополии и финансируемые ими «независимые» про-

дюсерские группы организовали выпуск фильмов,

специально ориентированных на негритянское население.

Рецепты изготовления такого рода лент несложны — взят весь

арсенал голливудского кино за пять десятилетий и

перекрашен в черный цвет. Был изящный вампир граф Драку-

ла — на экране появился черный вампир Блекула, был

Франкенштейн — стал Блекенштейн. Черные супермены

побеждают своих врагов, черные сыщики распутывают

самые сложные преступления, черные золушки находят своих

принцев, делают головокружительную артистическую или

политическую карьеру.

Часто это повторение сюжетов и стилистических

штампов кино 40—50-х годов, главным образом мюзиклов и

мелодрам, но с исполнением основных ролей актерами-

неграми.

Американская действительность ежегодно и ежечасно

дает бесчисленные факты расовой дискриминации и

бесправия негритянского населения, и этого не может скрыть

даже буржуазная пресса, об этом вынуждены говорить