В родном углу
Шрифт:
XXIV
Сухумовъ передалъ отцу Рафаилу вино, посидлъ еще съ четверть часа, выкурилъ папиросу и сталъ отправляться домой. Семья священника радушно удерживала его остаться обдать, попадья сообщала ему, что у нихъ и сегодня пирогъ, но онъ не остался даже и чаю выпить, хотя Раиса и внесла уже на поднос два стакана чаю.
— Во-первыхъ, чай мн запрещенъ, а во-вторыхъ, боюсь я простудиться на мороз сейчасъ посл чаю, — оправдывался Сухумовъ.
Вся семья священника вышла провожать его въ прихожую.
— Чай запрещенъ! — дивился отецъ Рафаилъ. — Вотъ ужъ
— На нервы дйствуетъ, — говорилъ Сухумовъ, надвая калоши.
— А вы отъ нервовъ попейте черничнаго листа. Прелесть. Какъ рукой сниметъ. Я, кажется, говорилъ вамъ о черничномъ лист. Попробуйте. Вдь у насъ есть много-народныхъ средствъ, которыя доктора не любятъ употреблять. Хуже не сдлается, а авось и облегченіе получите.
Надвъ на себя шубу, Сухумовъ сталъ звать отца Рафаила къ себ въ гости.
— Соберитесь какъ-нибудь вечеркомъ всей семьей. Вы, супруга ваша, племянница.
— Ей? — удивился отецъ Рафаилъ, кивнувъ на жену. — Да разв ей можно куда-нибудь отлучиться на цлый вечеръ! Да у насъ крыша съ дома слетитъ, вотъ какой кавардакъ надлаютъ. Да и тестъ старикъ. Онъ хуже ребенка!
— Кажется, ужъ вы очень преувеличиваете. Но если это такъ, то хоть съ племянницей пожалуйте. Она просила прислать ей что-нибудь почитать. Библіотека у бабушки очень старая, книги все старинныя и я, право, затрудняюсь выборомъ, такъ вотъ кстати она что-нибудь и выберетъ.
— Ахъ, Боже мой! Но если ничего нтъ для чтенія, такъ будемъ читать что-нибудь и старое, — сказала Раиса.
— Ну, вотъ и прошу васъ придти выбрать. А мн своимъ посщеніемъ вы доставите большое удовольствіе.
Сухумовъ сдлалъ общій поклонъ и, нахлобучивъ шапку, вышелъ въ сни.
— Гостинца-то не забудьте прислать, что общали, — послышался ему вслдъ голосъ младшаго сынишки священника.
— Пришлю, пришлю, мой милый, — откликнулся Сухумовъ, не оборачиваясь и тутъ-же услыхалъ визгъ ребенка, очевидно получившаго подзатыльникъ отъ кого-нибудь изъ родителей.
«Двушка не мудрая, но миленькая, очень миленькая, — разсуждалъ Сухумовъ, возвратившись къ себ домой. — Иметъ свидтельство на сельскую учительницу, читать любитъ. Но ей — я воображаю, какъ скучно здсь, хотя она и привыкла къ деревн! Вдь молодостью дышетъ, жизнью.»
Вторая поздка къ священнику произвела на него пріятное впечатлніе. Онъ какъ-то сталъ еще бодре, лъ недурно за обдомъ, шутя съ камердинеромъ и разсказывая ему, что «вотъ онъ возьметъ да и женится здсь».
Улыбнулся и Поліевктъ, никогда неулыбающійся.
— Было-бы на комъ, ваше высокородіе! Здсь уголъ медвжій, — сказалъ онъ.
— Знакомиться буду. Отыскивать знакомства. Управляющій говоритъ, что здсь ближе пятнадцати верстъ теперь и благородныхъ помщиковъ нтъ, да и то старухи. А все вокругъ срыми купцами скуплено.
— А купцы разв не люди?
— Благородному-то помщику отъ такого отродья невсты не подходятъ.
— Какой вздоръ! Я въ блую и черную кости не врю. Да и вообще… Ну, не на купеческой дочк, такъ на какой-нибудь земской акушерк женюсь, на учительниц.
— Тоже подъ фасонъ не подойдетъ. Какая-
же это супруга для барина! Нтъ…Поліевктъ покрутилъ головой.
— А я читалъ записки бабушки, такъ она въ одномъ мст говоритъ, что мой праддъ былъ женатъ на крпостной двушк, - сказалъ Сухумовъ.
— Позвольте… А разв это хорошо? Совсмъ ужъ нехорошо. Это все равно, если-бы я былъ женатъ на княгин.
— Ну, однимъ словомъ, знакомиться буду. Буду знакомиться со всми… А посл знакомства выберу лучшую, какую-нибудь этакую пупочку, да и того… Вотъ ты тогда и смотри на меня, какъ на неизлчимаго больного! — закончилъ Сухумовъ.
Посл обда онъ прикурнуль на кушетк и подремалъ съ часъ.
«Надо знакомиться, непремнно надо знакомиться съ здшней сельской аристократіей, — думалъ онъ, расхаживая по спальн. — Завтра поду школу осматривать, познакомлюсь съ учителемъ. Какой ни есть. но все-таки учитель… деревенская интеллигенція. Послзавтра къ доктору… А тамъ кто еще есть? Становой, лсничій, акцизный… Ну, станового по боку… Не люблю нихъ… А до лсничаго доберусь… Надо посмотрть, какой такой лсничій есть. Буду знакомиться, буду знакомиться…»
И Сухумовъ, маршируя по спальн, сталъ даже напвать послднюю фразу.
Ночь была проведена безъ кошмаровъ. Это уже была вторая спокойная ночь. Сухумова это несказанно радовало.
— Поліевктъ Игнатьичъ… А вдь портреты-то ддушекъ мн сегодня опять не снились, — весело сказалъ онъ своему камердинеру, подававшему ему утромъ парное молоко.
По имени и по отчеству онъ его звалъ очень рдко, когда бывалъ въ исключительно веселомъ настроеніи духа.
Поліевктъ сейчасъ-же сдлалъ строго-серьезное лицо.
— Оплюйтесь, ваше высокородіе, оплюйтесь… Нехорошо такъ говорить. Словно опять вызываете… — пробормоталъ онъ и самъ сталъ плевать. Тьфу, тьфу, тьфу! — Какъ вы на языкъ праздны! — покачалъ онъ головой. — Вдь я и безъ разговоровъ вашихъ все это чувствую, а ничего не говорю.
— Какой ты суеврный, Поліевктъ! — покачалъ головой Сухумовъ.
— Будешь суеврнымъ, коли все въ точку приходится. Шестой десятокъ на свт живу и вижу, какъ потрафляется. А панихидку-то вы все-таки по нимъ отслужите, не пренебрегайте этимъ. Ну, что вамъ стоитъ! Священникъ теперь у васъ знакомый. Онъ живо отслужитъ.
— Отслужу, отслужу… Будь покоенъ, — отвчалъ, улыбнувшись, Сухумовъ, ршивъ и въ самомъ дл почтить своихъ предковъ панихидой, такъ какъ въ это время у него мелькнула мысль, что это составитъ лишній поводъ побывать у священника и повидаться съ Раисой.
Раиса ему нравилась. Она нравилась уже потому, что производила оба раза на его нервы какое-то особое успокаивающее дйствіе.
Посл завтрака Сухумовъ веллъ закладывать лошадь и похалъ осмотрть школу и познакомиться съ учителемъ.
Школа находилась на церковной, она-же и базарная, площади, на противоположной сторон отъ домика священника Тиховздохова. Когда Сухумовъ прозжалъ мимо жилища священника, его такъ и подмывало свернуть къ нему хоть за тмъ, чтобы переговорить о задуманной панихид, при чемъ въ воображеніи мелькнуло миловидное личико Раисы, но онъ удержался, сказавъ себ мысленно: «не ловко-же каждый день подъ-рядъ», и свернулъ на противоположную сторону площади къ школ.