В сумерках веры

— Вы нашли её? — Спросил камергер, как только мы сели напротив.

— Кого? — Сыграл я дурочка, заставляя собеседника стиснуть зубы и сощурить глаза.

— Госпожу Дарданеллу.

— Насколько мне известно, местные органы правопорядка не получали запросов о её пропаже.

— Да, но… — Мужчина осёкся, прежде чем продолжить уже более эмоциональным голосом. — Что же привело вас сюда, господин?

— Расследование, — ответил я, выдержав краткую паузу. — А теперь отвечай на мои вопросы. Если почувствую ложь, то ты быстро окажешься в застенках арбитров.

— Не арбитров, Хальвинд, — вклинилась Афелия, привлекая к себе внимание настороженного дворецкого. — Мы запрём его в клетке под монастырем и выбьем все ответы сами.

Ярость, отразившаяся в глазах воительницы, буквально лишила камергера возможности дышать. Зрачки его сузились, на лбу выступила испарина, а правая рука потянулась к левой манжете и начала перебирать складки.

— Я в п-полной вашей власти, господин… — Послышался дрожащий голос.

— Хорошо, — довольно кивнул я, удобнее располагаясь в кресле и доставая инфопланшет. — Когда и как она пропала?

— Это… это произошло два дня назад. Я отвозил госпожу в собор на вечернюю…молитву.

Едва он договорил, как в лицо врезался кулак Афелии, с хрустом переламывающий кости носа. Сила оказалась достаточной, чтобы дворецкого отбросило на спинку, а подушки вокруг забрызгало кровью.

Вскочившая сестра тут же схватила бедолагу за воротник и встряхнула, угрожающе нависая над ним.

— Если ты солжёшь ещё раз, то одним носом не отделаешься, еретик!!

Обливаясь кровавыми соплями, дворецкий жалобно заскулил, не решаясь даже шевельнуться. Похоже, только сейчас он понял, к какой организации относилась моя спутница и что означают гербовые лилии на её одежде.

— Простите, простите! Ради Трона, прошу!

— Не смей упоминать Трон, грязный ублюдок! — Взревела сестра битвы, замахиваясь вновь.

Однако я успел остановить её руку.

— Я думаю он понял, сестра.

Несколько долгих секунд Афелия смотрела на меня с нескрываемым презрением, но в конечном счете отпустила камергера, и тот с громким вздохом приземлился на задницу мимо дивана.

— Сядь и отвечай на вопрос, — тем временем приказал я. — Куда именно ты ее отвез?

— Северная лестница, господин, там есть небольшой закоулок… — Стараясь не дышать сломанным носом, торопливо заговорил мужчина.

— Зачем?

— Я… я не знаю, господин, — вжав голову в плечи, он опасливо глянул в сторону Афелии, что продолжала угрожающе стоять рядом с журнальным столиком. — Примадонна крайне скрытна, когда речь касается её тайных встреч!

— Значит, это была не первая?

Несколько минут дворецкий размышлял.

— У госпожи Дарданеллы очень много поклонников, господин… — Окровавленная ладонь неопределенно махнула куда-то вглубь кабинета. — Очень много, и все они крайне богаты, чтобы…игнорировать их внимание.

— Ты считаешь, что это была любовная встреча? — Спросил я, недоверчиво задирая бровь.

— Клянусь Императором, я знаю обо всех делах кроме тех, что будоражат сердце моей госпожи!

В комнате повисла долгая пауза, с каждой минутой которой мужчину била всё более крупная дрожь. Тогда я отложил планшет и достал из кармана пластековый пакет, поднеся его поближе лицу дворецкого.

— Узнаешь что-нибудь из этого?

На тусклом свету мужчина принялся внимательно разглядывать содержимое. В течение этого времени на его лице успели сменить друг друга несколько выражений. От спасительного узнавания, до обречённого смирения.

В конечном счёте он вновь выпрямился и покачал головой.

— Я видел этот кулон на шее госпожи. Она никогда с ним не расставалась. А золотой лист… он очень похож на украшения для драгоценных камней. Здесь их целая коллекция.

— Она никогда не снимала кулон при тебе?

— Никогда, господин! — Камергера сотрясла особенно крупная дрожь. — Я сомневаюсь, что его вообще можно использовать как ключ…

Несколько мгновений я молча буравил взглядом собеседника, обдумывая его последние слова. Но всё же сдался.

— Это всё?

— Мне жаль, господин, — мужчина скукожился ещё больше, окончательно принимая неотвратимость своей судьбы и забился в угол дивана.

— Кто-нибудь из слуг может знать больше? — Мне не хотелось терять надежду.

— Нет. Все, кроме меня, — это сезонные рабочие, которые нужны лишь для поддержания порядка в поместье. К тому же, госпожа крайне… привередлива в выборе собеседника.

Проще говоря, примадонна — зазнавшийся сноб, который предпочитает не разговаривать с прислугой.

Я молча поднялся и обернулся к остальной части кабинета. Густые тени скрывали большую часть помещения, но не могли скрыть блеск золота, окружающего рабочее место оперной певицы.

Стены вокруг увешивали массивные полки, заставленные всяческими статуэтками — вероятно, какие-то награды. Между ними сверкали серебряными рамами почётные грамоты, отмеченные печатями могущественных покровителей.

Даже если бы я заранее не знал ничего о хозяйке, одного только кабинета было достаточно, чтобы понять, в насколько высокое общество Империума была вхожа примадонна.

Как-то сама собой на лице появилась мрачная ухмылка. Чем выше, тем больше грязных тайн и «усталости» от роскошной жизни. Бесконечные богатства и слава могут толкнуть человека на очень скользкую дорожку. Дорожку, которая приведёт твою жалкую душонку прямо в пасть голодных тварей варпа.

Прогнав скверные мысли, я обернулся к камергеру.

— Мне нужен доступ ко всем помещениям особняка. Если проявишь рвение, то может быть Император помилует тебя.

В этот момент глаза мужчины раскрылись сильнее обычного. Вряд ли за всю свою жизнь он слышал более заманчивое предложение, да ещё и произнесённое агентом Трона.

— Как вам будет угодно!

***

Весь день мы потратили на осмотр особняка. К счастью, большинство его комнат пустовали, лишь сверкая своим дорогим убранством или редкими картинами. На третьем этаже, прямо над атриумом, и вовсе располагался просторный бальный зал. По словам дворецкого, в летнюю пору примадонна любила устраивать приёмы.

Тем не менее, вериспексы со всей присущей въедливостью бросились изучать каждый сантиметр. Ручные ауспики работали на пределе мощности, заставляя алые драпировки тлеть под мощными сканирующими лучами. Камергер бросился на колени, умоляя меня сохранить картины. Или хотя бы снять их для более осторожного осмотра, чтобы не сжечь полотна вместе со стенами.